Человек и история. Книга вторая. «Шахтёрские университеты» и «хрущёвская оттепель» на Северном Урале - Владимир Фомичев

У человека, как существа разумного, имеется две ипостаси, как и у всех животных, населяющих землю, – это физическая ипостась и психическая ипостась. Но есть ещё третья ипостась, дарованная человеку, это ипостась духовная, предоставляющая творческие возможности. Это и есть так называемое богоподобие человека. Прямо, косвенно или опосредованно, на развитие духовной ипостаси оказывала в основном влияние религия. Именно религия в той или иной форме отделила мир материальный, скоропортящийся и постоянно меняющийся, от мира духовного, вечного.

В то же время в этот материальный мир вцепились марксисты-коммунисты и, где только имели власть, стали уничтожать мир духовный. Измерить количество разрушенного ими духовного мира они не могли, так как этот мир – духовный и оттого невидимый. Пришлось измерять свои разрушительные деяния по материальным культовым сооружениям, а также по уничтоженным работникам этого культа. Результатом явилось духовное обнищание народа, целой огромной нации. Особенно это пагубно отразилось на подрастающих поколениях.

Первое, что сделали суетливые большевики, полностью захватив власть в России, – объявили войну безграмотности, о чём хвастливо протрубили на весь мир. Так братоубийственную гражданскую войну сменила «благородная культурная» революция. Не сразу, да и не всеми впоследствии, было замечено коварство этой «культурной революции». Маскироваться самим и маскировать свои деяния профессиональным подпольщикам, революционерам, было естественно, привычно. Эти международные бродяжки понимали, что влиять на умы многочисленного народа, к тому же расселённого на огромнейшей территории, не хватит никаких властных структур и тем более агитаторов.

И ежу понятно, что оставлять свободомыслие в головах разношёрстного народа – это очень даже чревато. А что проще: научи народ складывать по буквам слова да и подсовывай ему свои прокламации, газеты, с примитивной, своекорыстной информацией, и в результате на несколько порядков увеличишь количество добровольных, добросовестных, бесплатных агитаторов. Правда, это только одна сторона дела. Вторая сторона была также добротно продумана и очень даже организованно реализована.

Старые российские средства массовой информации, такие как газеты и журналы, были ликвидированы, закрыты. На их месте появились новые СМИ, революционные, очень скороспелые, полуграмотные, если не сказать, что примитивные, как рисунок дикаря. То же самое случилось и с книгопечатанием. Старые издания книг были изъяты повсеместно. Огромную часть их, особенно с религиозным содержанием, сожгли, испепелили, но особенно раритетные, ценные издания были заключены в грязные, полуподвальные архивные книгохранилища, или, как их брезгливо называли, «книгогноилища». Допуск в эти хранилища разрешался только по специальным пропускам и только ограниченному, доверенному кругу лиц. «Просветлённому» грамотностью простому народу было даже неизвестно о существовании таких книг, уж не говоря об их содержании.

Так что несколько поколений молодых людей даже не подразумевали о наличии «Ветхого Завета», «Нового Завета» – этих основ духовности, фундамента гуманного общества. Отказ от христианства, его культуры быстро привёл к морально-этической деградации молодёжи. Большевистская идеология была бы похожа на бандитскую идеологию, если бы не была таковой на самом деле. Постоянные доносы, поиски врагов везде и всюду и беспощадная их ликвидация с особой жестокостью. Верхом цинизма была ширма, творимая продажными деятелями от искусства, воспевающими этот «пир во время чумы».

В нашем учебном заведении было всё: просторные светлые аудитории с кафедрами, мастерские, лаборатории, оснащённые почти современным оборудованием, огромный, с претензией спортивный зал. Не было только… да чего там, самой малости, не было клуба. Его, правда, строили наши предшественники и добились немалых результатов, а вот честь достраивать и осваивать его, то есть обживать, досталась нашему курсу. Трудились мы на этом поприще без всяких отвлечений от занятий, только в своё свободное, как бы личное время. Никаких, разумеется, оплат за этот труд не было предусмотрено ни учебной программой, ни практическими занятиями, обычное дело на благо.

Работали аккуратно, как и полагается, без травм, только одному пареньку нашей группы, Толику Ряхову, который поленился сделать два шага, чтобы отключить растворомешалку, немного размяло пальцы ноги, которую он сунул в шестерёнки крутящейся растворомешалки. Прав был преподаватель по черчению, который посоветовал ему прибавить к его фамилии «не», чтобы он был Неряхов, это соответствовало бы истине. Так или иначе, но к какой-то дате клуб был открыт.

Какое участие в строительстве клуба принимал Владимир Пьянков, я не знаю, не помню, но в самой организации работы клуба проявились его незаурядные организаторские способности, не будет преувеличением сказать – его талант. Он разыскал ребят, владеющих музыкальными инструментами, и привлёк их в небольшой джаз-оркестр. А так как сам музыкальной грамотой не владел, нашёл и музыкального руководителя, такого, как и он сам, энтузиаста. Через небольшой промежуток времени существования нового клуба был подготовлен большой концерт самодеятельности под руководством Владимира Пьянкова, где на себя он взял весь конферанс. Участвовал и я в некоторых номерах парного конферанса, очень модного в то время на эстраде. Не знаю, кто придумал или подсказал применение технического новшества: микрофона. Обычно в залах весь расчёт делался на акустику этого зала, поэтому без сильного громкого голоса на эстраде было делать нечего. Микрофон помогал реализовывать вокальные данные голосам не сильным, но задушевным, этаким камерным. Концертировали в самодеятельности только одни ребята, контингент студентов был чисто мужской. Правда, была одна девушка, принятая на обучение, в виде исключения, как воспитанница детского дома. Она и училась в одной группе с Пьянковым. Для самодеятельности она оказалась полностью непригодной, несмотря на все попытки Пьянкова использовать её в разных амплуа эстрады, разумеется. Но Пьянков и тут нашёлся.

Во дворцах культуры на танцевальных вечерах часто разыгрывались призы на лучшее исполнение песни и танца, или другое какое проявление таланта. Вот такую исполнительницу Пьянков приглашал на танец и лукаво интриговал обеспечить ей успех при проявлении её таланта, при исполнении песен с использованием микрофона. Таким образом, Пьянков разбавил мужской коллектив женским вокалом.

Так уж испокон века повелось в России, что энергичные люди, люди инициативные, креативные и свободолюбивые, заряженные романтизмом, авантюризмом, не согласные с властными структурами, покидали свои насиженные места и двигались в основном на восток, в места, по их мнению, совершенно не обжитые, дикие. Двигались они так до Урала, потом, перевалив через Камень Уральский, двигались дальше, по бескрайним просторам Сибири и так до самого Дальнего Востока, до берегов Тихого океана. Немного напружинившись, преодолели и этот Тихий океан и уткнулись в побережье Американского континента, где и уютно устроились в Калифорнии и на приполярной Аляске.