Вниз по реке - Джон Харт

– Мы обручились, – объявил он.

Опустив взгляд, я заметил у нее на руке кольцо – маленький бриллиантик в желтом золоте. Пять лет, напомнил я себе. Все меняется.

– Поздравляю, – сказал я.

Мириам явно испытывала неловкость.

– Вообще-то не совсем подходящее время и место, чтобы обсуждать подобные темы, – произнесла она.

Джордж сильней притянул ее к себе, резко выдохнул через нос и опустил взгляд на землю.

– Ты права, – сказал он.

Я обернулся на машину – сверкающий черный «Линкольн».

– А где Дженис?

– Вообще-то она тоже хотела поехать… – начала было Мириам.

– Мы забросили ее домой, – перебил Джордж.

– Почему? – спросил я, заранее зная ответ.

Джордж нерешительно помедлил.

– Время… – туманно произнес он. – Обстоятельства.

– Имеюсь в виду я? – уточнил я.

Мириам при этих словах вся съежилась, а Джордж решительно закончил мысль:

– Она говорит, что теперь-то люди поймут, что ты за тип, раз уж тогда на суде не вышло.

Вмешалась Мириам:

– Я сказала ей, что это несправедливо.

Я не стал на этом заостряться. Вообще ни на чем не стал заостряться. Получше рассмотрел свою сестру: опущенная голова, тонкие плечи. Она отважилась бросить на меня взгляд и тут же опять опустила глаза.

– Да, сказала, Адам. Она просто не стала слушать.

– Ладно, не переживай, – сказал я. – А как насчет тебя? У тебя все хорошо?

На голове у нее двинулись волосы, когда она кивнула.

– Не считая плохих воспоминаний, – произнесла при этом Мириам, и я все понял. Мое неожиданное возвращение разбередило старые раны.

– Я это переживу, – добавила она, после чего повернулась к своему жениху: – Мне нужно поговорить с отцом. Была рада повидаться, Адам!

Они ушли, и я посмотрел им вслед. В дверях Мириам обернулась на меня – ее подбородок коснулся плеча, а глаза были большими и встревоженными.

Я покосился на Робин:

– Джорджа ты и в грош не ставишь, насколько я понимаю.

– Совершенно безответственный тип, – отозвалась она. – Ладно, пошли. Нам все еще надо кое-что обсудить.

Я последовал за ней к машине Грэнтэма, оставленной на боковой улочке. Сигарета уже сгорела до половины и при каждой затяжке бросала ему на лицо оранжевые отсветы. Он отшвырнул окурок в водосточный желоб, и лицо его скрылось в тени.

– Расскажите мне про ту тропу у реки, – попросил он.

– Она идет к югу, вдоль берега, к дому Грейс.

– А дальше?

– Тропа очень старая, еще чуть ли не индейская, и тянется на многие мили. Идет мимо дома Грейс до края территории фермы, потом через соседнюю ферму и несколько участков помельче с рыбацкими хижинами[15] на них. А дальше не знаю.

– Ну а к северу?

– Примерно то же самое.

– Ею часто пользуются? Туристы? Рыбаки?

– Время от времени.

Грэнтэм кивнул.

– На Грейс напали в полумиле от мостков – там, где тропинка резко загибается к северу. Можете что-нибудь рассказать про этот район?

– Деревья там растут довольно густо, но не широко. На самом деле это просто полоска леса, идущая вдоль берега. Сразу за деревьями начинаются пастбища.

– Выходит, тот, кто это сделал, вполне мог прийти по этой тропинке.

– Или появиться с реки, – добавил я.

– Но вы бы тогда увидели.

Я уже мотал головой.

– Я был только возле мостков, да и то всего несколько минут. Но там еще была женщина.

– Какая еще женщина?

Я описал то, что видел: седые волосы, каноэ.

– Правда, она поплыла вверх по течению, не вниз.

– Вы ее знаете?

Я попытался представить себе лицо – лицо довольно пожилой женщины, выглядящей значительно моложе. Что-то вроде и впрямь смутно знакомое…

– Нет, – произнес я наконец.

Грэнтэм что-то чиркнул в блокноте.

– Мы этим займемся. Она могла что-то видеть. Кого-нибудь в другой лодке, мужчину. Тот мог заметить Грейс и пристать где-то ниже по течению. Она красивая, едва одетая, совсем одна на пустынном участке реки…

Я представил себе ее заплывшее лицо, разбитые губы, стянутые черной ниткой с торчащими вкривь и вкось узелками. Никто из тех, кто видел ее в этой больничной палате, не мог знать, насколько Грейс и в самом деле красива. Меня кольнуло подозрение.

– А вы что, знали ее? – спросил я.

Грэнтэм изучил меня самыми неподвижными глазами, какие я только видел.

– Округ у нас не такой уж большой, мистер Чейз.

– А можно поинтересоваться, откуда вы ее знаете?

– Вряд ли это так уж важно.

– Тем не менее…

– У меня сын примерно ее возраста. Довольны?

Я ничего не ответил, так что он ровным голосом продолжал:

– Мы говорили про лодку. Кто-то мог увидеть Грейс с реки и устроить засаду.

– Тогда этот «кто-то» должен был знать, что она пойдет домой именно этой дорогой, – заметил я.

– Или он мог сначала прийти к ней домой, отправиться ее искать и потом пересечься с ней на тропе. Мог увидеть вас обоих на мостках и выждать. Такое возможно?

– Вполне возможно, – согласился я.

– Сокращение «дэ-бэ семьдесят два» вам о чем-нибудь говорит?

Грэнтэм задал этот вопрос как бы между прочим, и я долго не мог заговорить.

– Адам? – произнесла Робин.

Я уставился куда-то в пространство, когда что-то громкое и дикое принялось долбить у меня в голове. Мир вывернулся наизнанку.

– Адам?

– Вы нашли перстень. – Я едва сумел выдавить из себя эти слова.

Реакция Грэнтэма не заставила себя ждать. Он покачался на пятках.

– Почему вы так решили? – спросил он.

– Золотой перстень с темно-красным камешком. С гранатом.

– Откуда вы это знаете?

Мои слова прозвучали так, будто произносил их кто-то другой.

– Потому что на внутренней стороне у него выгравировано «дэ-бэ семьдесят два».

Грэнтэм сунул руку в карман куртки, а когда вытащил, то в ней был маленький скатанный в трубочку полиэтиленовый пакетик. Разжал пальцы, и пакетик сам собой развернулся на ладони. Полиэтилен ярко блеснул в жестком свете уличного фонаря, белесо засветились покрывающие его грязные потеки. Внутри лежал перстень: тяжелое золото, темно-красный камешек.