Трельяж с видом на море. Тайна зеркала - Вера Чиркова

– Май, – миролюбиво предложил он сидящей почти рядом девчонке, – доставай еду.

В том, что рабыня не только умеет неплохо орудовать поварёшками, но и разбирается в местных ценах и порядках, Костик убедился, когда девчонка принесла с рынка не только мешок и завязки, но и кусок мягкой кошмы – замотать инструмент. И выходит, не такая уж она плохая, как всё время твердил Хадзони. Скорее всего, сам он вообще кажется девчонке монстром, после того как в одночасье решил её судьбу.

– И в чём она провинилась? – небрежно поинтересовался лекарь, однако произнёс это очень тихо и почти в самое ухо парня.

– С чего ты взял?

– А почему ты сократил имя? Так делают, только когда недовольны рабами.

– Предупреждать нужно, – расстроенно выдохнул Костик, немедленно обернулся к рабыне и проговорил: – Майка, не забудь отложить себе еды и мяса.

Он и раньше хотел сказать девчонке насчёт мяса – руки ещё помнили невероятно тонкую талию, но собирался сделать это через лекаря. Как-то естественнее у того получалось… командовать.

Как оказалось, перекусывать надумали не одни они. Вскоре по небольшому помещению носились запахи чего-то мясного, вяленой рыбы, незнакомых острых приправ и зелени.

– А нашего соседа позовём? – оглянулся Костик в поисках Хадзони и увидел, что тот уже и сам пробирается в их сторону.

– Позволите присоединиться? – В руках спутника был увесистый свёрток. – Я горячие пироги купил.

– Мы собирались вас пригласить, – спокойно кивнул Авронос, и Костик в который раз отметил его умение держаться непринуждённо и с достоинством.

Нужно бы и ему научиться… к таким уверенным людям даже отморозки меньше лезут.

– Дожили, – донёсся до Костика раздражённый голос одного из пассажиров, когда Майка отсела в сторону с миской, в которой стыдливо прятался куриный хребетик, – голытьба своих рабынь мясом кормит.

– Тсс… – мгновенно стиснула руку вскинувшегося Конса жилистая ладонь лекаря. – Не нужно обращать внимания, у него просто печень больная.

– Ну, так не у всех же висят на шее многотысячные карточные долги, – внезапно бросил в никуда Хадзони.

Под навесом воцарилась нехорошая тишина, нарушаемая только осторожным похрустыванием пережёвываемой пищи.

– Ты со мной разговариваешь?! – злобно поинтересовался печёночник, уставясь в сторону раздражающей его компании, и Костик смог рассмотреть нервное, носатое и усатое лицо немолодого мужчины.

– Нет, просто рассуждаю. – Хадзони явно нарывался.

Скосив глаза на Авроноса, Конс понял, что тому очень не нравится вся эта заварушка, однако понять, в чём дело, пока не мог.

Вроде их третий спутник заступился за него, почему же лекарь мрачнеет на глазах? А у него самого начинает сжиматься сердце от предчувствия неприятностей?

Усатик решительно передвинулся ближе, схватился за рукоятку оружия.

Хадзони пренебрежительно фыркнул, заметив эти приготовления.

– Извините за вмешательство, – очень вежливо и холодно произнёс вдруг Авронос таким тоном, что все присутствующие, уже начавшие отодвигаться, чтобы случайно не пострадать в потасовке, настороженно замерли, – но я, как человек господина Югнелиуса Лонгердийского, вынужден буду выступить непредвзятым свидетелем, если начнётся разбирательство по этому делу.

Он достал из-за пазухи переливающийся зеленью жетон и помахал им в воздухе.

– Нету тут никакого дела… – Злобно скрипнув зубами, усатый пополз в свой угол.

– Нечто подобное я и подумал. – Хадзони казался чрезвычайно разочарованным, но старательно скрывал свои чувства.

Лекарь не ответил, тоже сделал вид, будто очень занят куском остывшего, но от этого не менее аппетитного мяса. Местная курица оказалась чуть не вдвое мельче тех, что приносила из магазина мать, но несравненно вкуснее. Очень скоро они обсосали все косточки, съели по миске рагу и по пирогу, и жизнь стала казаться Костику вполне приемлемой. Можно будет побродить тут недельку-другую… рассмотреть всё как следует. А потом вернуться домой… Парень очень надеялся, что сумеет найти путь назад.

Можно представить, какие будут глаза у пацанов, когда они увидят его в таком облике! А вот рассказам про этот мир нипочём не поверят… как пить дать. Жаль, конечно.

Переправа заняла почти два часа, и вовсе не потому, что река была такой уж широкой. Просто плот двигался очень медленно, тщательно выбирая путь между вскипающими над водой пенными бурунчиками.

Тяжелее всего плотогонам пришлось, когда неуклюжее средство передвижения достигло середины. Более быстрое течение тащило его на камни, и крепкие, загорелые парни бегали от борта к борту, помогая направляющим шестами. Несколько раз плот задевал краем подводные валуны, и его начинало разворачивать. Кибитка с пассажирами кренилась в разные стороны и угрожающе скрипела, но никто особо не паниковал.

Старался не волноваться и Костик: плавал он отлично и надеялся, что сумеет спасти свою балалайку и упрямую девчонку. Разумеется, специально он о ней не думал… Просто забыть не получалось. То и дело всплывали в памяти не замеченные сразу или показавшиеся незначительными подробности, и Костикова оценка произошедшего постоянно менялась, в прямой зависимости от того, в каком настроении был в этот момент он сам. Ещё имелся один вопрос, с приближением вечера волновавший его всё сильнее, однако парень ни за что не стал бы задавать его туземным советчикам. Даже самому себе не желал признаваться, как сильно его интересует, где спят рабыни ночью.

К противоположному берегу плот пристал в сумерках и на несколько километров ниже того поселка, откуда начинал свой путь. От потемневшей деревянной пристани пассажиры щли по склону холма пешком, и Костик искоса поглядывал на плетёнку, которую тащила Майка.

– Когда я вижу идущего налегке мужчину, рядом с которым тащит тяжёлые сумки его жена, – всегда сердито говорила в таких случаях мама, – мне очень хочется плюнуть в лицо его матери. Именно она когда-то не вдолбила сыну, какая это подлость – быть настолько бесчувственным и жестоким к близкому и более слабому существу.

И Костик всегда был с нею полностью согласен. Но вот сейчас стоял перед нелёгким выбором: отобрать корзинку и нарваться на новый всплеск негодования усатого аборигена или всё же подождать с благородством до лучших времён? Не лучше ли потерпеть немного, пока он не выяснит, насколько сильно может навредить себе и Майке не принятыми тут поступками?

Терзания парня закончились неожиданно скоро, едва они перевалили за невысокий бугорок. Перед путниками открылся вид на раскинувшийся в ложбине довольно крупный посёлок, и первые же, плотно стоящие друг к другу и очень похожие на гаражи домишки оказались местной гостиницей.

Теперь первым место выбирал Авронос и, не задумываясь, направился к самому новому и высокому из домиков, сделав Костику знак следовать за ним. Хадзони пошёл вместе с ними, хотя некоторые пассажиры вселялись всего по двое. Костик успел это рассмотреть, пока шёл за лекарем.