Доброе имя - Александр Олегович Богданов

кружил ему голову так, что он ухватился за край стола. Тем временем Рубис приладила маску на стену и обернулась, чтобы пройти на свое место. Но Лев, державшийся за стол, преграждал ей дорогу. Она осталась стоять на месте, а Лев ватными ногами сделал к ней три шага и обхватил ее, прижал ее голову к своей груди и не мог надышаться благоуханием ее волос.

«Пусть это будет Вера. Я умолю ее простить меня, я буду всю жизнь ходить за ней на коленях. Мне не нужен никто, кроме нее. Пусть это даже не Вера. Мне будет даже легче, она не знает о моем скотстве. Но я не отпущу ее больше, я не отпущу ее, как сделал это тогда».

– Я не отпущу тебя, – прошептал он, как будто боясь разрыва каната, удерживающего его от падения в бездонную пропасть.

– Мистер Соловейчик! – попыталась отозваться Рубис на его слова, вероятно напоминая о рамках, за которые он зашел. Но сказала она это почти шепотом, из последних сил.

Лев был в ошеломлении от происходящего, и когда он смог осознать, что значил этот ответ слабеющим голосом, он стал целовать Веру, от чего она окончательно обмякла и повисла на нем. Лев целовал ее, разгораясь все сильнее, и скоро они оба отдались друг другу прямо на офисном столе для переговоров, измяв и испачкав множество важных документов.

Лев узнавал свою Веру, но и чувствовал в ней что-то новое, и чувствовал, что и сам стал гораздо дальше от нее, чем был тогда.

– Почему ты не признавалась раньше? – спросил Лев, уткнувшись в ее живот.

Вера не отвечала. Они молча лежали, и каждый остро переживал свое счастье. Наконец, Вера поднялась.

– Отвернись, я не хочу, чтобы ты видел, как я одеваюсь, – сказала Вера, перейдя с этого момента на русский язык. Голос ее звучал холодно.

Такая интонация покоробила Льва, но он не хотел прекращать смотреть на нее.

– Нет. Я теперь сольюсь с тобой. Я всегда буду смотреть на тебя.

Вера немного помедлила и стала одеваться.

– Ты так и будешь лежать голый?

Лев поднялся, снимая прилипшие к его телу листы бумаги, и тоже стал молча одеваться.

Они сели друг напротив друга.

– Почему ты не признавалась?

– Зачем?

– Я страдал.

Вера сделала такое удивленно-насмешливое лицо, что Лев был готов сгореть от стыда за свою бестактность.

– Прости меня, Вера, я сам не понимаю, что говорю. Я буду вымаливать твое прощение, я готов умереть, лишь бы ты меня простила.

– Зачем? Я тебя уже давно простила. В моей жизни с тобой было много хорошего. Ты заставил меня жить, ты подарил мне любовь. Вправе ли я требовать что-нибудь? – Верины слова обнадеживали, но звучали так спокойно, что Льву было не по себе.

– Вера, ты говоришь об этом так спокойно, что я боюсь, что стал безразличен тебе.

– Ты боишься? – она ехидно улыбнулась, – нет, не стал безразличен. Я сама хотела побыть рядом с тобой хоть миг.

– И мы опять будем вместе? – Лев упал на колени.

– Нет.

– Прошу тебя!

– Нет!

– Вера, я умоляю!

Вера наконец проявила себя прежней и заплакала.

– Ты злой мальчик. Ты сломал игрушку, а теперь заставляешь ее страдать от того, что она уже не может стать прежней.

– Вера, я раскаиваюсь. Я никогда так не страдал, как после того, как потерял тебя.

– Даже сейчас ты не можешь думать ни о ком, кроме себя. Он страдал! Замолчи! Это был твой выбор. А за что страдаю я, за что страдает твой сын?

– Это мой сын?

– Да. Я не могла его видеть из-за тебя, даже несмотря на то, что так его жалела. Да и сейчас он мне не дорог.

– Что ты говоришь? Я буду его любить за нас двоих!

– Оставь бедного ребенка в покое! Он считает папой того, у кого живет. Ты явишься и разрушишь его детскую привязанность, а взамен не дашь ничего долговечного.

– Вера! Я заслужил все твои слова, но я обещаю тебе, что это никогда не повторится.

– Что не повториться? Будет что-нибудь другое. Сколько продержалась твоя любовь ко мне? Три года. Сколько продержался твой нынешний брак? Три года. Можно строить точные прогнозы на будущее.

– Вера, это все только из-за тебя!

– Ты хочешь сказать, что изменял мне из-за меня? А почему ты изменил своей жене? Тебя потянуло на женщину, похожую на твою первую жену! А если ты встретишь девочку, в которую был влюблен во втором классе? Это же было такое чистое детское чувство! Лев, я бы смеялась, если бы речь шла не о нас.

– Я сделаю для тебя все, лишь бы ты забыла прошлое.

– Я не хочу забывать прошлое, и не хочу, чтобы ты его забывал. Я была счастлива с тобой, как не была счастлива, наверно, ни одна женщина.

Лев закрыл лицо ладонями. А Вера продолжала:

– Что ты можешь дать мне сегодня? Деньги? Я сама неплохо зарабатываю. Свое внимание? Но ведь ты не бросишь бизнес, а, значит, он будет отнимать все твое время в ущерб мне. А я буду сидеть дома и ждать, когда соизволит приехать мой хозяин. И мучиться от ревности, если он задерживается. Я стала другой. Мне нравится делать карьеру и толкать науку вперед. Мне нравится быть на виду. Я знаю, что я очень умна. У меня есть мужчины. Тебе странно это слышать, они меня любят. Раньше я думала, что женщине достаточно быть любимой одним, а теперь я не хочу отказываться от успеха, который имею у противоположного пола. Тебе подойдет такая жена?

Лев сидел, сгорбившись и закрыв лицо руками.

– Я не стремилась к тому, что произошло сегодня, и не возражала против этого. Но впредь это не должно повториться. Отправляйся, пожалуйста, домой сейчас. А я немного задержусь, не хочу идти с тобой рядом.

Лев все также сидел неподвижно. Вера подошла и отняла ладони от его лица. Оно было красным и мокрым. Вера посмотрела в его мутные глаза и ей стало гадко.

Лев добрался домой, не помня себя, раздавленный и помятый, с плохо застегнутой и заправленной рубашкой, пахнущий потом своего и женского тела. Он посмотрел на жену долгим потерянным взглядом и, не сказав ей ни слова, ушел спать в отдельную комнату.

Бракоразводный процесс начался практически сразу после этого. Жена требовала половину состояния Льва. Конечно, был составлен брачный контракт, но фактическим инициатором развода был Лев. Он подтвердил это суду, чем резко осложнил задачу своих адвокатов. Сам Лев забросил дела и