Дети Нового леса - Фредерик Марриет

– То есть вы с ним живете под одной крышей.

– Да.

– И если старик умрет, унаследуете его собственность?

Эдвард с улыбкой перевел взгляд на девушку.

– Вам не кажется, юная мисс, что ваш отец злоупотребляет своим служебным положением?

Она засмеялась, и Эдвард залюбовался ею сильнее прежнего.

– Но, юноша, он как-никак здесь начальник.

– Только уж точно не надо мной и не над моим дедом, которого он прямо сейчас уволил.

Он не сводил с нее глаз, втайне надеясь продолжить обмен шутливыми репликами, однако хранитель леса отвлек его новым вопросом:

– Вы и росли, значит, в доме Якоба Армитиджа?

– Нет, сэр, я рос в Арнвуде вместе с детьми полковника Беверли и составлял им компанию.

– И вместе с ними учились? – явно рос интерес джентльмена к мальчику с каждым новым его ответом.

– Насколько мне позволяла моя непоседливость, капеллан всегда был готов со мной заниматься.

– И во время пожара вы тоже в Арнвуде были?

Услышав об этом, Эдвард не удержался и скрипнул зубами. И хотя тут же взял себя в руки и постарался как можно более ровным голосом объяснить, что был в это время у дедушки, его состояние не укрылось от собеседника.

– Вполне, молодой человек, разделяю то, что вы чувствуете. Деяние это чудовищно и возмутительно. Подобный позор ничем невозможно загладить. И пусть не надеются те, кто такое сделал, на милость Небес. Она им не уготована. Если бы можно было молитвой вернуть все назад, я возносил бы ее неустанно.

Слова его совершенно ошеломили Эдварда, и он вынужден был какое-то время молчать, свыкаясь с внезапным открытием, что и в стане столь ненавистных ему Круглоголовых, оказывается, есть люди, способные на благородные чувства.

– Когда я пришел сюда, сэр, то надеялся взять у Освальда Патриджа двух щенков, которых он нам обещал, – наконец произнес он после весьма продолжительной паузы. – Но, как теперь понимаю, надеялся зря.

– Это еще почему? – не понял хранитель леса.

– Ну, вы же наверняка не позволите отдавать гончих псов тем, кто не служит новой власти.

– В общем, вы правильно меня поняли. Я должен по долгу службы предотвращать подобные ситуации. Но ведь вы, кажется, говорили, что Освальд Патридж обещал вам щенков еще до моего назначения, а значит, следуя вашим же доводам, молодой человек, у меня нет права задним числом аннулировать ваш договор. Поэтому я не стану вмешиваться, а только предупрежу, что в Новом лесу по-прежнему действует старый закон относительно всех, посягающих на оленей. Надеюсь, вы хорошо меня поняли?

– Разумеется, сэр, – кивнул Эдвард. – И надеюсь, что вы не сочтете обидным, если я выскажу вам, что по этому поводу думаю?

– Извольте. Весьма любопытно.

– Я считаю, что все олени в Новом лесу по-прежнему собственность короля Карла, а он – мой законный суверен, – принялся излагать свою точку зрения мальчик. – И я признаю здесь лишь его власть. Следовательно, за любого оленя, которого мне удастся убить на охоте, несу ответственность исключительно перед его величеством, который, не сомневаюсь, мне это простит.

– Ну, это ваш взгляд на проблему, мой дорогой, – развел руками хранитель. – У нынешней власти другое мнение. И если вы будете пойманы, вас накажут, что, как ни прискорбно, входит в мои обязанности в силу тех полномочий, которыми я наделен.

– Ну, это уж как кому повезет, – пожал плечами мальчик. – Вы, сэр, уволили Армитиджа на том основании, что он поддерживают короля. В таком случае вас не должно особенно удивлять, если он и впредь продолжит его поддерживать. И уж тем более ничего странного, если уволенный служащий становится браконьером.

– Но и вы не должны удивляться, если такой браконьер понесет наказание, – подхватил представитель Парламента. – На сем, полагаю, можно считать наш спор завершенным. А время, которое вам придется потратить на ожидание Освальда Патриджа, я предлагаю вам провести на нашей кухне, где обязательно что-то найдется для поддержания ваших сил.

Эдварда захлестнула волна возмущения. Его отправили поесть на кухню, словно какого-нибудь слугу. Взглянув, однако, на девушку, которая улыбнулась ему, он мигом оттаял. «Вот какой странный сегодня день, – размышлял мальчик, шествуя по длинному коридору. – Ехал я за щенками, а встретил Круглоголового, и это меня возмущает совсем не в той мере, как было должно. И девушка до чего симпатичная. Какая у нее замечательная улыбка». И он вошел в кухню, куда этот слуга Парламента, происходящий, скорее всего, по мнению Эдварда, из торговцев, а то и вообще из преступников, отправил его, лорда Арнвуда. Ну что же, пусть будет так до лучших, как выразился бы Хамфри, времен. Он, Эдвард, дождется своего часа.

Кухня оказалась пуста. Похоже, его здесь не ждали, и он решил, пока суд да дело, позаботиться о коньке, который наверняка уже истосковался на привязи.

Билли понуро стоял у забора. Мальчик отправился вместе с ним на задний двор, где, как он и рассчитывал, оказались конюшни. Там он задал коню корм, а сам, возвратившись к дому, устроился на терраске у задней двери, рассчитывая дождаться там возвращения лесника. Он уже задремал, когда голос дочери Круглоголового заставил его встрепенуться.

– Боюсь, сэр, на кухне вас плохо приняли, так как некому было. Я и не знала, что Фиби ушла. Если вы снова пойдете туда со мной, я, возможно, найду для вас что-то поесть и попить. – И она снова весело улыбнулась ему.

«Она даже еще симпатичнее, чем мне показалось раньше», – пронеслось у него в голове, и он в тон ей ответил:

– Благодарю вас, девушка, вы так добры к без пяти минут браконьеру.

– О, я уверена, вы не станете браконьерствовать, а если и вправду такое случится, уж постараюсь замолвить за вас словечко, – проговорила она с таким видом, что у Эдварда на миг перехватило дыхание.

Он проследовал за нею на кухню, где она мигом поставила на стол тарелку с холодной курицей и пирог с олениной, а затем, удалившись в кладовку, вернулась с кувшином эля.

– Вот и все, что мне удалось отыскать, – объявила она.

– Если я правильно прочитал в приказе о назначении, ваш отец мистер Хидерстоун? – полюбопытствовал Эдвард.

– Именно, – подтвердила девушка.

– А вас как зовут? – захотелось узнать ему.

– Точно так же, – отозвалась она.

– Это фамилия. А я имел в виду имя, – настаивал он.

– Странные вы задаете вопросы, сэр, но я вам отвечу. Меня окрестили именем Пейшонс[5].

– До чего же оно вам подходит! – вырвалось у него.

– Это еще почему? – Взгляды их встретились.

– Ну, вы же действительно само спокойствие, даже меня столько времени терпите.