Огневой бой. Воевода из будущего - Юрий Корчевский

Три дня по вечерам Федор исчезал один, видимо – на встречи с нужными людьми. А на четвертый день попросил меня его сопровождать, приказав надеть темный плащ и взять оружие.

Мы вышли с постоялого двора, как только стемнело. Моросил противный мелкий дождь, как осенью. Оно, может быть, и хорошо – людей на улице мало.

Федор шел быстро, я – за ним, отстав на два шага. На перекрестке мы остановились под навесом.

Вскоре из улочки выехала крытая карета и остановилась возле нас. Федор открыл дверцу, попросив меня остаться снаружи, сел в нее и закрыл дверь.

Из кареты доносился приглушенный разговор двух мужчин. Я поглядывал – то по сторонам, то на кучера. Тот сидел на облучке, как истукан. Дождь лился ему на шляпу, стекая на одежду, но он даже не шевелился.

Разговор в карете перешел на громкие тона, похоже – что-то не поделили, не договорились.

Я насторожился и незаметно вытряхнул грузик кистеня из рукава в ладонь. Карета качнулась, не иначе – внутри завязалась борьба.

Теперь настала пора вмешаться мне.

Я вскочил на колесную ось и тюкнул кистенем кучера по виску. Он молча завалился на облучок. В следующий момент я прыгнул вниз и распахнул дверцу, другой рукой выхватив пистолет.

На сиденье боролись – даже скорее барахтались – Федор и незнакомый мне мужчина. Для настоящей драки или борьбы в карете просто места нет – она узенькая и рассчитана только для двоих.

Недолго думая, я перехватил пистолет за ствол и его рукоятью ударил незнакомца по темечку. Он обмяк и повалился на спинку. Я взял его руку, пощупал пульс: «Живой!»

– Ты чего так долго, он меня чуть не задушил, – просипел Федор, потирая шею.

– Я как увидел, что карета качнулась, оглушил сначала кучера, а потом – вот этого.

– Ладно, обошлось на этот раз. Подвела меня эта гнида, – Федор ткнул кулаком в бок незнакомца. – Деньги взял, а дело не сделал.

Федор высунулся из дверцы кареты, осмотрел улицу.

– Никто не видел, как ты его?..

– Нет, пусто на улице.

– А и ладно. Добей его, и уходим.

Федор выпрыгнул из кареты.

Вот черт! Убить врага в бою – доблесть, а добивать оглушенного – не по мне, с души воротит. А деваться некуда. Очухается – всех нас сдаст, не выбраться тогда из Кракова.

Придется инсценировать ограбление.

Я заткнул за пояс пистолет, вытащил нож из ножен, срезал кошель на поясе незнакомца. Несколько раз легко чиркнул ножом по кистям, как будто незнакомец защищался руками от вооруженного ножом грабителя, и потом убил его ударом в сердце. Нож обтер об одежду убитого и вложил в ножны.

Федор ожидал меня метрах в двадцати от кареты.

Дождь моросил по-прежнему, и на улице – ни души. Это нам на руку, свидетелей – никого.

Был уже поздний вечер, когда мы дошли до постоялого двора. Перед входом, где горел масляный светильник, Федор остановился, тщательно осмотрел мою одежду.

– Крови не видать. Хозяин постоялого двора, хоть и куплен мною с потрохами, однако же большого доверия не вызывает, потому лучше не давать пищу для подозрений.

Мы зашли под навес и, сняв мокрые плащи, отжали воду. В трапезной немного перекусили, попили вина. Федор больше молчал, погруженный в думы. Потом неожиданно спросил:

– Ты по-ляшски говоришь ли?

– Прости, Федор, не разумею.

– Жалко. Пошли ко мне, посоветоваться надо.

В комнате перед жаровней мы развесили плащи. От них пошел парок, и комната наполнилась тяжелым влажным духом.

Федор показал рукой на скамью. Я присел и приготовился к разговору, расстегнув ворот. Боярин мерил комнату шагами, лицо его было угрюмым. Что-то, неведомое мне, угнетало его – я чувствовал, как непросто ему начать разговор, но терпеливо ждал, когда Федор соберется с мыслями.

Кучецкой тяжко вздохнул.

– Не удалось мне все задуманное свершить, Георгий. Можно сказать – не выполнил я задание государя. Единственное, что остается, – забраться в дом к одному человеку.

Федор оглянулся на дверь, понизил голос:

– Он посланник папы римского и при дворе Сигизмундовом вроде папского легата. Почти все списки грамот, что король посылает, у него есть. Надо бы нужную грамотку государю нашему, Василию, доставить. К самому Сигизмундову хранилищу не подобраться, да и тревога изрядная поднимется, а легат, я думаю, об утрате молчать будет. Коль и заметят пропажу – сделают новые списки с грамот, тем и кончится. Только вот как это сделать? – обреченно развел руками Федор.

Боярин снова нервно зашагал по комнате, снедаемый тяжкими думами. Я понял, что у Федора нет не то что плана действий, – даже зацепиться было не за что. Боярин принялся рассуждать вслух:

– Дом у легата – каменный, дверь из кованого железа, ну и прислуга, конечно. Штурмом дом не взять, он – как крепость. Обманом разве что в дом проникнуть? Что присоветуешь? – без всякой надежды посмотрел на меня Кучецкой и присел рядом.

– А план дома есть? Где этот священник хранит списки грамот?

– Рассказывал человеку моему конюх его о расположении комнат. Спальня легата и кабинет его на втором этаже. А вот где документы легат хранит – про то конюх не ведает. Мыслю – в кабинете.

– Пойди еще попробуй в том кабинете найти бумаги нужные, – почесал я затылок. – Не на видном же месте они лежат!

– Это верно, – снова вздохнул Федор. – Да что о кабинете говорить, когда мы не знаем даже, как в дом проникнуть.

Боярин снова встал и зашагал по комнате. Ночную тишину нарушали только нервные шаги государева стряпчего. Я лихорадочно думал, пытаясь представить себе обстановку. Как назло – ничего путного в голову не приходило. Мимо прислуги незамеченным на второй этаж не проникнешь, они на службе не спят – обязанности свои несут справно. Вот! А когда спят? Эта мысль мне определенно понравилась. Я представил себе ночную операцию – действовать придется по обстоятельствам, тихо и быстро. Это – шанс!

Мое оживление не осталось незамеченным – Федор вперился в меня взглядом.

– Я проникну, – решился выручить побратима, хоть и не представлял пока, как это сделаю. – Только желательно легата из дома выманить, чтобы его ночью в доме не было.

– Чего удумал-то? – недоверчиво покосился Кучецкой.

– Не скажу пока, лишнее. Сделай так, чтобы легата на одну ночь дома не было, остальное – мои дела.

– Попробую, – воспрянул духом Федор.

– А грамотки с виду каковы? Я же прочесть не смогу, что там написано.

– Если бы я их видел, сказал бы.

– Так вдруг у него там целый мешок разных грамот – что же мне, все тащить?

– А что еще остается?