Ключ от Града на холме - Наталья Александрова

– Немудрено!.. – проворчал казак, отъезжая. – Беловодье, оно только чистому сердцу открывается…

Вета услышала шаги мужа, и в тот момент, когда скрипнула дверь спальни, успела захлопнуть тетрадь и запихнуть ее в ящик стола.

Письменный стол стоял у них в комнате. Квартира вообще была двухкомнатной, в одной комнате обитала свекровь, в другой – они с мужем, так что здесь была у них и спальня, и кабинет, и гардеробная – все, как говорится, в одном флаконе.

В первое время муж все сокрушался по поводу кабинета – негде, дескать, заниматься серьезной научной работой, но с тех пор, как перешел в частную гимназию, про это не заговаривал – у него появилось время на посещение библиотеки.

Письменный стол считался у них общим, точнее, Вете принадлежало в нем всего два ящика, в одном хранилась стопка листов с ее несостоявшейся диссертацией, еще кое-какие заметки для статей, в другом она держала разные мелочи, те, что более обеспеченная женщина хранит в туалетном столике или в тумбочке возле кровати, – не применяемую в данный момент губную помаду, флакончик французских духов, которые муж когда-то, страшно сказать, как давно, подарил на день рождения, нераспечатанную упаковку колготок – на черный день, старую пудреницу, грошовую бижутерию и вовсе уж не нужное, но милое сердцу барахло, с которым жалко расстаться.

Именно в этот ящик Вета и сунула тетрадь. Если бы кто-то спросил ее, зачем она это сделала, Вета затруднилась бы ответить. Отчего-то ей не хотелось показывать ее мужу. Это была только ее тайна, про это никто не должен знать. Она же не сказала про тайник капитану Островому, нарушила закон, скрыла от него важную улику, так уж тем более не скажет мужу или свекрови. Да им и неинтересно.

– Ветка, ты что сидишь в темноте? – удивился муж. – Лампу зажги.

Оказывается, уже давно наступили сумерки, а Вета и не заметила.

– А чем ты тут занималась? – не отставал муж. – Спала, что ли?

– Устала очень сегодня, – ответила Вета чистую правду, – ты ложиться будешь или еще телевизор посмотришь? Тогда я в душ пойду!

– А это что такое? – Муж наклонился, и Вета поверх его головы увидела, что на полу валяется тот самый старый листок с бессмысленными словами. Надо полагать, он выпал из тетради, когда она в спешке сунула ее в ящик стола.

Вета хотела поднять листок, но он уже трепыхался у мужа в руках.

– Ого, это что-то интересное… – Муж профессионально быстро ощупал листок, поднеся его к свету. – Бумага старая, выцветшая, с ней нельзя так обращаться, может и развалиться… Чернила тоже старые… Откуда это у тебя?

Вета хотела сказать, что его это не касается, и уже протянула руку, чтобы забрать листок, но в последний момент передумала. Ей ли не знать своего мужа? Он ужасно упрям, просто как ребенок, если сейчас ему не ответить, он ни за что не отдаст листок, начнет ныть, канючить, расспрашивать и не успокоится, пока не выяснит у нее всю подноготную. А она и сама не знает, в чем тут дело.

Внезапно Вета осознала, что ей не хочется рассказывать мужу о смерти профессора, о встрече с женушкой его племянника, о краже и об убийстве ни в чем не повинной старой домработницы. Потому что он не поймет. Ему это неинтересно, и если о профессоре Сперанском он и вздохнет для приличия, то уж про Мефодьевну просто не услышит.

– Ой, а что это? – Вета заглянула через плечо мужа и улыбнулась удивленно. – Как это здесь оказалось?

– Ты не знаешь? – настала его очередь удивляться. – Само оно, что ли, прилетело?

– Ой, это я, наверное, случайно у начальницы со стола прихватила! – Вета прижала руки к щекам, чтобы муж не заметил, как они пылают. Отвратительное свойство у ее организма, когда она врет, то обязательно краснеет!

– У директрисы вашего музея на столе валяются такие вещи? – прищурился муж. – Музея истории водопровода?

– А что такого? – Вета безразлично пожала плечами. – Знаешь, дорогой, вовсе незачем напоминать мне при каждом удобном случае, что я – неудачница!

– Да что ты, у меня и в мыслях этого не было! – тут же повинился муж.

– Да-да, ты смотришь на меня свысока, а сам…

– А что сам? – заторопился муж. – Что ты имеешь в виду?

– Что, ты считаешь, что у тебя очень престижная работа? – Вету неожиданно понесло. – Вдалбливать в головы деток богатеньких родителей исторические даты? Да если хочешь знать, им это сто лет не нужно! Да они Петра Первого с Иваном Грозным путают и понятия не имеют, что Александров было три!

– Ну… – Муж нахмурился, но тут же лицо его разгладилось. – Зато за эту работу мне платят достаточно приличные деньги! Все-таки не вагоны разгружаю!

– Я, между прочим, тоже, – сухо ответила Вета и осторожно потянула листок к себе.

Но не тут-то было, муж и не думал его отдавать.

– Так ты говоришь, у вашей директрисы он на столе валялся?

– Ой, ну что ты ко мне пристал! – раздраженно вздохнула Вета. – Ну, она дала мне пачку каких-то циркуляров, возможно, он был среди них…

Кажется, муж поверил – еще бы, лишний раз убедился, что его жена дура и растяпа.

– Однако ваша… как ее…

– Мария Петровна… – подсказала Вета.

– Так вот она… уж и не знаю, как сказать. Чтобы такая вещь валялась просто в ящике стола… – Муж осторожно вертел листок в руках. – Бумаге не меньше ста пятидесяти лет, приблизительно, конечно. И написано в то же время, хотя анализ чернил сказал бы точно. А пока могу сказать, что это середина девятнадцатого века.

– Вот как? – Вета скривилась насмешливо, она и сама видела, что бумага старая.

– Хотя… – муж сделал вид, что не замечает ее скептицизма, – писал не школяр, не студент и не семинарист. Писал человек взрослый, скорее даже пожилой, поэтому я бы датировал этот документ не серединой девятнадцатого века, а второй половиной, ближе к концу.

И тут Вета вспомнила, что муж в свое время занимался изучением почерков, вернее, тем, в какое время как писали. Он утверждал, что даты составления любого рукописного документа можно выяснить с точностью до десятилетия по тому, каким образом написаны буквы – какой у них наклон, какой росчерк, какие завитушки. В разное время это делали по-разному. Так что если сейчас муж установил дату, то это не просто болтовня, а точно.

– С чего ты взял, что это что-то ценное? – Вета пожала плечами. – Какие-то бессмысленные слова…

– А ты не понимаешь, что это такое? – Теперь уже муж смотрел на нее с легкой насмешкой.

Вета едва подавила подступившее раздражение – вечно он ее подкалывает, вечно отвечает вопросом на вопрос. Если бы она знала, что означает этот проклятый листок, – она бы не спрашивала!

– А ты знаешь? – как можно спокойнее спросила она.

– Не могу утверждать с уверенностью, но все же… – он положил листок на стол и склонился над ним, – подозреваю, что это – шифр.