Семьи: книга третья - Андрей Васильевич Меркулов

наоборот, готовясь к очередному выезду, и дети по большей части воспитывались матерью.

Мама Рината была наполовину татаркой, наполовину русской. Обладая впечатляющей внешностью восточной красавицы — смуглой кожей, большими черными глазами и черными же длинными пышными волосами, — она вдобавок имела стройную фигуру и приличный для женщины рост, так что была на голову выше супруга. Лишь несколько лет до замужества мать успела поработать в столовой, после чего появился Ринат, и она ушла в декретный отпуск, а когда мальчик подрос, родила второго сына, окончательно оформив за собой статус домохозяйки.

Несмотря на отсутствие работы и частые отъезды мужа, скучать матери Рината никогда не приходилось. Дня не выпадало, чтобы в гостях у нее не побывал кто-нибудь из родственников или знакомых; если же никто не приходил, то она сама совершала по несколько визитов зараз. Пересуды и дискуссии на всевозможные бытовые и семейные темы, в обсуждение которых мать Рината пускалась при первой возможности со всеми подряд, от родных сестер до соседей по лестничной площадке и продавцов в магазинах, были важной составляющей ее жизни, играли в ней значительную роль, и за многие годы практики она успела очень хорошо поднатореть в мастерстве их ведения. Представляя собой по-настоящему интересную собеседницу, любящую и умеющую завести и поддержать легкое непринужденное общение, она в полной мере передала эту способность сыновьям, которые уже с самых ранних лет становились свидетелями каждодневных разговоров матери с нескончаемыми гостями.

Разговоры эти по большей части велись об общих знакомых, о том, что у кого случилось или планирует случиться. Часто они касались мужских измен, и, что характерно, всегда в таких случаях непосредственно факт измены мужчины воспринимался как нечто обыденное, даже естественное, внимание на этом почти не заострялось, а обсуждались в основном любовницы или какие-нибудь подробности измены.

Когда Ринату шел пятнадцатый год, он случайно застал отца в машине с незнакомой женщиной. Тот попросил его не говорить ничего матери, и он выполнил просьбу, но с немалой гордостью сообщил об увиденном всем своим товарищам. Это был как раз тот период жизни мальчика, когда сексуальное влечение уже полностью сформировалось в нем, но реализовать его не имелось никакой возможности. Мысли Рината и его сверстников занимал тогда только один предмет — покорение девушки и последующий секс с ней, представлявшийся им наивысшим достижением мужчины, а ребята постарше, которым, по слухам, это удавалось, казались истинными героями. На фоне всего этого Ринат преподносил свой рассказ о том, что видел отца с любовницей, как что-то очень важное, значительное, как подтверждение его состоятельности в качестве настоящего мужчины. Он чувствовал, что этот случай возвышает отца, а значит, и его самого в глазах товарищей.

Что же касалось непосредственно процесса обучения в школе, то он совершенно не интересовал Рината. Ни один предмет, кроме физической культуры, не занимал его внимания и потому не оставил в нем никакого следа. Родители тоже не прикладывали сколько-нибудь значимых усилий к тому, чтобы ребенок получил хотя бы элементарные знания, а все их участие ограничивалось выговорами и наказаниями после посещения родительских собраний или когда классный руководитель вызывал их на индивидуальные беседы. Начиная с восьмого класса Ринат вовсе перестал брать учебники в библиотеке, а единственная его тетрадка, служившая для записей одновременно по всем предметам, к концу учебного года никогда не была исписана даже до половины. С горем пополам окончив школу, он глубоко и облегченно выдохнул, будто сбросив тяжеленный груз, который тащил десять лет, а затем собрал вещи и поехал в N-ск учиться в университете.

Оплачивать учебу сына в высшем учебном заведении родители Рината не могли себе позволить, а поступить самостоятельно путем сдачи экзаменов у него не было ни единого шанса, но, несмотря на это, юноша оказался благополучно зачислен в один из самых престижных университетов N-ской области. Произошло это за счет ходатайства дедушки Рината по отцовской линии, в былые годы занимавшего должность проректора в данном учебном заведении: задействовав старые связи, он без каких-либо сложностей договорился о поступлении внука на ключевую кафедру.

Первое время учеба в университете давалась Ринату с огромным трудом. Вовсе не имея базовых знаний ни по одному из предметов, он столкнулся с необходимостью изучать их куда более глубокие и сложные направления. Данное обстоятельство могло стать неодолимым препятствием для продолжения учебы, но к этому моменту в юноше уже в полной мере развился талант располагать к себе людей, основы которого он перенял от матери.

Ринат являлся на редкость занимательным собеседником. Он знал множество историй, легко шутил и создавал в общении самую комфортную непринужденную атмосферу. Какой бы разношерстной и несовместимой ни была компания, если только в ней оказывался Ринат — общая тема для беседы всегда находилась. Ко всему прочему он был не лишен способности слышать людей, с которыми общался, умел сопереживать их проблемам и взглядам, делая это с неподдельным участием. Главным же его секретом являлось то, что он был по-настоящему открыт для собеседников: в общении с ним неизменно создавалось впечатление, будто разговариваешь с очень близким другом, и люди, завороженные этой искренностью, невольно тоже открывались в ответ. Не имея ни малейшего представления об академическом взгляде на психологию личности, знать не зная, кто такой Дейл Карнеги, вообще помимо «Черной свечи» и «Крестного отца» не прочитав за свою жизнь ни одной книги, вооруженный лишь детскими наблюдениями бесчисленных разговоров матери, Ринат исключительно интуитивным путем научился находить ключ практически к любому собеседнику.

Еще до начала официальных занятий, пробыв только два дня на вводном курсе, Ринат уже знал по имени-отчеству половину деканата, успел выгодно засветиться перед заведующим кафедрой, сошелся на короткой ноге с ребятами из профкома студентов и подружился с двумя молодыми сотрудницами университетской библиотеки. Понадобилось совсем немного времени, чтобы он осознал те возможности, которые открывали перед ним его обширные контакты и связи. Если нужно было заполучить тетрадь с выполненными лабораторными работами или написать курсовой проект — у Рината всегда имелся с десяток вариантов, где все это можно было достать. С зачетами и экзаменами тоже редко когда возникали особенные сложности, просто потому, что преподаватели были живыми людьми и мало кто из них не симпатизировал Ринату настолько, чтобы своими наводящими вопросами, а порой и самыми прямыми подсказками не дотянуть его бессвязную болтовню до удовлетворительной оценки. Начиная же с середины третьего курса, когда от формул и сухой теории учебный процесс перешел к изучению реальных категорий, став значительно доступней для образного восприятия, Ринат даже начал кое-что понимать, и учеба неожиданно обрела для него