Затерянный остров - Беатрикс Маннель

Вильнев и Ласло возвели глаза к потолку.

— Давайте раз и навсегда выбросим опасения из головы. Нам следует подготовиться к аудиенции.

— А что вам, собственно, нужно от королевы? — спросила она Вильнева.

— Разрешение собирать, каталогизировать и вывозить из страны растения. Документ, который будет обеспечивать нам помощь деревенских жителей. И, возможно, финансовая поддержка.

Носильщики занесли сундуки в комнату, чтобы поставить их там. Вильнев сразу же попросил их принести воды.

Паула сочла невозможным купание в присутствии этих зрителей и ограничилась тем, что вымыла руки и лицо.

— Нам, наверное, следует переодеться, — предложила она, — в конце концов, у малагасийцев сегодня большой праздник.

Вильнев пробормотал что-то по поводу типичных женских идей, однако затем все принялись искать в своих сундуках что-то подходящее. Мужчины вышли на улицу, чтобы Паула смогла переодеться, благодаря чему у нее появилась возможность обтереть тело на скорую руку, а затем она с ног до головы обрызгалась прекрасно освежающим одеколоном. Она решила надеть свое единственное более-менее нарядное платье. Оно было закрытое, узкого покроя, белого и кремового тонов, из хлопкового муслина со вставками из шелка в виде рюш. Платье следовало одевать на турнюр, на нем был небольшой подобранный шлейф. Пауле было нечем элегантно заколоть волосы. Она расчесалась, и, когда она вышла из комнаты во двор, реакция попутчиков ей понравилась: как ни странно, они засыпали ее комплиментами.

Спустя некоторое время они все были готовы, и Паула начала немного беспокоиться. Нориа, которая тоже переоделась в бело-голубую юбку и белую ламбу, повела их вокруг дома по лестнице на второй этаж.

Они удивленно осмотрелись. Комната была такой же маленькой, как и та, в которой они переодевались, однако она была застеклена, и из нее открывался захватывающий дух вид на ландшафт. В центре комнаты находился письменный стол с золотой обшивкой в стиле рококо, богато украшенный инкрустацией, с каминными часами и золотым письменным набором; рядом с ним стоял мягкий английский кожаный стул, который совершенно не подходил к изящному письменному столу.

— Это типично. — Вильнев показал на стул. — То они заключают договора с англичанами, то с французами.

Нориа предложила им присесть и указала на скромные деревянные стулья для посетителей, которые стояли у стеклянной стены.

И наконец все началось.

Без всякой помпы в комнату зашел премьер-министр, одетый в светлый пиджак в стиле бидермейер с длинными фалдами, украшенными золотым тканым кружевом, белые штаны и черные кожаные сапоги по колено. Сверху на нем была темно-красная накидка, по краям которой шла широкая золотая кайма. С левой стороны его ремня висел длинный меч, что Пауле показалось немного нелепым, так как это только подчеркивало, насколько низкорослым был премьер-министр. Грудь пересекала широкая лента со стилизованным солнцем. У премьера была словно отполированная кожа орехового цвета, он носил изогнутые усы, что придавало его узкому лицу некоторую суровость. Его уже редеющие черные волосы были аккуратно зачесаны на левую сторону над лысеющим лбом, подчеркивая таким образом его высоту. Пауле показалось, что министр не лишен хорошего вкуса, она посчитала его серьезным мужчиной, который не уступил бы никому при европейском дворе, но она не могла бы сказать, что он ей симпатичен.

Он поприветствовал их, слегка кивнув головой, присел, не сказав ни слова, и всех по очереди внимательно рассмотрел.

Это длилось так долго, что Паула начала нервничать.

В конце концов премьер откашлялся и на безупречном французском и английском спросил их, чего они хотят, и поинтересовался их рекомендациями.

Вильнев передал ему поддельный документ, печать на котором премьер долго и заинтересованно изучал. Слишком долго, как показалось Пауле. Наконец премьер вскрыл письмо и попросил Нориа перевести, а у нее возникли большие сложности с некоторыми словами.

Когда Нориа закончила перевод, премьер улыбнулся и кивнул, будто все шло так, как он и хотел. Затем последовал каскад слов, которые Нориа им перевела.

Какого рода торговые отношения интересуют кайзера, почему кайзер поручил эту миссию именно им и почему они не выучили мадагаскарский язык?

Пауле стало жарко в ее прекрасном платье. Она смотрела на своих попутчиков и думала, кому лучше всех удастся ответить.

К ее большому удивлению, слово взял Ласло.

Он поприветствовал премьера на мадагаскарском языке, но затем перешел на французский и объяснил, что кайзер, который является человеком практичным и не терпит расточительства, искал людей, которые и так планировали поездку на Мадагаскар. Таким образом ему удалось элегантно переложить на них издержки длительного путешествия, и ему не пришлось обременять государственную казну расходами на дело, исход которого неизвестен. Это и послужило причиной того, почему они оказались здесь. Ласло выдержал небольшую паузу и дал возможность своим попутчикам утвердительно кивнуть, что они и сделали. Само собой разумеется, они с большим удовольствием выучили бы язык этой прекрасной и неповторимой страны, если бы в германской империи нашелся хотя бы один человек, который владел бы этим чудесным языком, но такого не смогли отыскать. Это также представляется положением, которое можно и нужно изменить.

Паула удивилась тому, как бегло Ласло все это рассказывал, и, наблюдая за хитрыми глазами премьера, которые с каждым предложением Ласло становились все более спокойными, она заметила, как ее саму усыпляет этот приятный голос и красивое лицо. Красивому мужчине начинаешь доверять быстрее. Это было несправедливо, но Паула снова и снова замечала, что для большинства людей красота неразрывно связана с правдой.

Наконец Ласло замолчал, завершив свою речь верноподданническими выражениями, и Паула посчитала, что он великолепно справился со своей задачей.

Премьер казался довольным, он хлопнул в ладоши и велел принести напиток для приветственного тоста.

Паула перевела дух. Ее платье на спине стало мокрым от пота, у Вильнева и Мортена тоже выступил пот на лбу.

Напиток почтительно подали в бело-золотых чашках из лиможского фарфора, и Паула с нетерпением ожидала, чем же еще премьер будет их потчевать. После всего, что она выдержала, она надеялась на ром или водку. И, как их заверила Нориа с язвительной улыбкой, речь действительно шла о самом ценном и магическом напитке, который только можно найти на Мадагаскаре: воде для купания королевы.

Так как мужчины держались в стороне, Паула первой взяла чашку, стараясь не смотреть в нее; она запретила себе думать о том, что там могло плавать, и поднесла ее ко рту.

— Минуту, — сказала Нориа, и Паула остановилась. — Можно загадать желание, пока пьешь; это желание обязательно исполнится.

Паула мельком взглянула на своих попутчиков, быстро спросила себя, какие у нее могут быть желания, и пожелала, чтобы им не пришлось дорого заплатить за их ложь. Затем она залпом выпила воду, которая приятно пахла жасмином и медом, имела слегка металлический привкус и ничем не выдавала свое происхождение.