Академия магического права. Брюнетка в осаде - Азалия Еремеева

Ну да делать нечего, завершить практикум и впрямь было необходимо.

Собравшись в круг, мы с однокурсниками соединили добытые фрагменты, после чего смогли считать ауру одного из преподавателей Боевой Академии. Получилось!

— Поздравляю. Зачет сдан, — резюмировал Андре.

Ангар тотчас огласили наши радостные возгласы.

— Но это не значит, что я не стребую с вас пересдачу невыученных заклинаний, — добавил он.

Впрочем, даже сей факт настроения нам не омрачил.

Весело переговариваясь, однокурсники дружно двинулись на выход из помещения, и вот тут я замешкалась. На улице-то снег лежит. И как идти без полного комплекта обуви?

— Я помогу, — Себастьян подошел ближе, видимо намереваясь взять меня на руки.

Инстинктивно я отшатнулась от мужчины.

— Нет, Ян, — тихо, но твердо возразил Андре. — Это лишнее. Вспомни, о чем мы говорили. Не стоит привлекать внимание, я сам отнесу ее в академию.

На мгновение на лице Верховного судьи промелькнула злость.

— Ты будто меньше внимания привлечешь, — холодно процедил он.

— От меня этого хотя бы ожидают и не удивятся, — спокойно парировал Андре. — После стольких-то сплетен.

— Хорошо, — отрывисто выдохнул Себастьян, а уже через секунду мы наблюдали вихрь унесшего его портала.

— И все-таки лишнего внимания не хотелось бы, — пробормотала я.

— Мне, поверь, тоже. Но не уверен, что кто-либо из твоих гламурных друзей сможет дотащить тебя до академии. Ладно, горе невезучее, пора возвращаться, — хмыкнул Андре и, подхватив меня на руки, понес к выходу из здания.

Несмотря на пробелы в знаниях, зачет, так или иначе, сдали практически все группы факультета Защиты. Так что в академию мы возвращались радостные, на ходу обмениваясь впечатлениями.

В большом холле уже находились весьма потрепанные группы факультета Следствия и обвинения. По всей видимости, их зачет оказался куда более сложным. И ловя на себе прямо-таки горящие от ненависти взгляды девушек оборотней, я мечтала только о том, чтобы побыстрее покинуть руки их кумира. А затем запереться в комнате, в надежде, что ее не станут штурмовать разгневанные поклонницы Андре Травесси.

По счастью Сай, догадавшийся о том, что без него мой обед в стенах столовой рискует пройти небезопасно, решил находиться рядом.

— О чем только Травесси думает? — ворчал парень. — Тебя же просто съесть готовы. Вот и охранял бы, если носит на руках.

— Но я же действительно не могла идти без обуви, — мои отговорки, как и голос, звучали жалко. — Он просто любезность проявил.

— Он любезность проявил, а мне теперь ночевать у твоего порога. В сочетании с утренней сплетней «Элитара», твое появление у него на руках — это бомба, которая не может не рвануть. Так что будь осторожнее. До увечий наши опуститься, конечно, побоятся, но гадость заготовить точно могут.

Опасливо взглянув на волчиц, я чуть не подавилась. Определенно, Сайрус был прав. Их ответные взгляды не обещали ничего хорошего.

После обеда парень отконвоировал меня в комнату и умчался на занятия. Я же снова засела за книги и не выходила до самого ужина. На этот раз гневных взглядов досталось на порядок меньше: видимо, вспыльчивые натуры большинства волчиц уже успели отойти.

Кстати, о волчицах. Ники опять не было.

Дальше игнорировать странное болезненное состояние подруги я просто не имела права. И не важно, сколько встречных волчиц будут рычать на меня по дороге в общежитие оборотней. Сходить к Николетте я была обязана.

К счастью, путь к комнате подруги удалось преодолеть почти незамеченной. Попавшиеся по пути несколько студентов смотрели на меня с простым любопытством и никаких враждебных действий не предпринимали.

На мой стук в дверь из комнаты поначалу не донеслось ни звука, но я почему-то была уверена, что Ники у себя. И, как оказалось, не ошиблась. Через некоторое время раздались шаги, и на пороге возникла снежная волчица, закутывавшая в широкое полотенце влажные белокурые волосы.

— Я к тебе, — решительно пресекая все возможные возражения, твердо произнесла я. — И не уйду, пока ты мне все не расскажешь.

Вздохнув, подруга посторонилась и пропустила меня в комнату, посередине которой возвышался на удивление целый столбик-когтеточка. Похоже, на гнев и раздражение у бедной волчицы уже просто не хватало сил.

Неприятную догадку усиливали темные круги под ее воспаленно-красными глазами. Да и вся Ники осунулась и выглядела совсем не той жизнерадостной девушкой, какой была еще несколько недель назад.

— Ники, так продолжаться не может, — присев на стул, начала я разговор. — Ты в зеркало себя видела? Тебе стоит показаться врачу.

— И чем он мне поможет? — с грустным сарказмом ответила волчица.

— Не хочешь сама идти, скажи, может, тебе какое-то лекарство нужно? — я была полна решимости помочь, так или иначе. — Что тебе принести?

— Другую жизнь, — тихо отозвалась Ники. — Спасибо, Кара, но ты не поможешь.

— Если все дело опять в крови Андре, я пойду к нему и заставлю искать выход! Раз уж он напоил тебя, значит, тоже пусть несет ответственность. Почему ты одна должна страдать?

— По-твоему, лучше, чтобы мы страдали с ним оба? Нет, Кара, Андре мне не поможет, а ситуация станет только хуже.

— Да что с тобой такое?! — чуть ли не закричала я.

Вместо ответа Ники сняла с подсушенных волос полотенце, укрывавшее голову и шею. И на ее коже я отчетливо разглядела красноватый шрам от отпечатков зубов.

— О, Создатель! — от осознания того, что вижу, я аж закашлялась. — Это что? Неужели действительно брачная метка оборотня?! Только не говори, что Андре… тогда, у Щита… Нет, это ведь не он, правда?

— В том-то и дело, что он, — безэмоционально опровергла Ники. — Так что для наших зверей мы пара.

— Но метку не ставят против воли! Ты должна была принять ее! Может, ты ошибаешься? Ведь в тот момент…

— В тот момент я и была не против. — Аквамариновые глаза погрузившейся в воспоминания девушки смотрели куда-то вдаль. — Кара, тогда я бы все ему позволила. Хоть метку… хоть все остальное.

— Но он должен знать!

— Для чего? Подумай сама, Андре — нивергат. И это пожизненно. Жениться он не сможет никогда. Но он-то к этому готов, а я — нет. Мне и так теперь или выходить замуж за человека, или всю жизнь, как он, посветить работе и служению. Никто из оборотней ко мне и близко не подойдет, почуяв, чья эта метка.