Эмма Браун - Шарлотта Бронте

– Диана, выйди отсюда, – быстро сказала она. – Ты знаешь, что ученицам не позволено ходить в ту часть дома, которая не принадлежит школе. Матильда! Что это у тебя такое? Ты украла эту еду?

– Это я принесла, – сказала Диана, выступая на защиту подруги. – Я считаю, что это не такое серьезное преступление по сравнению с тем, которое совершили вы. Вы морите свою подопечную голодом. Я думаю, что когда я расскажу обо всем своему отцу, то он согласится со мной.

– Матильда уже не является нашей ученицей, – решительно заявила мисс Вилкокс, демонстрируя свою власть. – Существуют специальные заведения, в которых заботятся

о несчастных и бездомных. И когда же ты собираешься поговорить со своим отцом?

– На Рождество, – сказала Диана.

– Неужели я тебе не говорила? – удивленно произнесла мисс Вилкокс. – У меня сейчас столько забот, что немудрено было и забыть. Ты остаешься на праздники в школе. Твой отец и твоя приемная мать поедут на праздники за границу.

Диана моментально поникла. Она напоминала потухшую свечу.

– Думаю, ты, моя дорогая, хочешь знать всю правду. Так вот, для твоего же блага я расскажу тебе обо всем. Твоя приемная мать считает тебя сущим наказанием. Она говорит, что твое присутствие превращает их жизнь в настоящий ад, потому что ты не можешь спокойно разговаривать и все время споришь и огрызаешься.

– Вы лжете, – сказала Диана уже не таким уверенным голосом. – Моя приемная мать – высокомерная и двуличная особа.

– Это из-за твоей чрезмерной болтливости тебя забрали из прежней школы.

– Я не верю вам, – плачущим голосом сказала Диана. – Миссис Стерлинг всегда поощряли нас за то, что мы говорили правду.

– Не сомневаюсь в этом, – сказала мисс Вилкокс. – И именно по этой причине твоя приемная мать, испугавшись, что ты превратишься в грубую и сварливую девицу, которую трудно будет выдать замуж, уговорила твоего отца перевести тебя в школу, в которой много внимания уделяется воспитанию хороших манер. А сейчас иди в классную комнату и займись чтением произведения миссис Чепоун «Письма о том, как усовершенствовать свой разум». Радуйся, что ты не такая, как мисс Фитцгиббон, у которой нет родителей и ей негде жить.

Должно быть, не только мисс Вилкокс удивилась тому, какое участие принимает мистер Эллин в судьбе незнакомой девочки. Холостые мужчины редко интересуются детьми (возможно, потому, что не хотят брать на себя ответственность). Но наш холостяк несколько отличался от своих неженатых собратьев. По каким-то одному ему известным причинам он всегда глубоко к сердцу принимал страдания детей. Он понимал, что в истории с мисс Фитцгиббон еще многое предстоит выяснить.

Он не сразу отправился на поиски, так как должен был нанести еще несколько визитов. Кроме того, он никогда и ничего не делал в спешке (и конечно же, ему нужен был компас и, так сказать, путеводная звезда). Он часами сидел за своим письменным столом и смотрел в окно, пребывая в подавленном настроении. Наверное, это из-за времени года. В воздухе висела какая-то грязная пелена. Яркие накидки и шляпки особенно четко выделялись на фоне зимней природы, и поэтому деятельная и активная мисс Вилкокс, которая предстала перед его взором в голубом платье и такого же цвета накидке, да еще с корзинкой в руках (она отправилась по делам, связанным с благотворительностью), показалась павлином, нарисованным на сером холсте.

Мистер Эллин не был человеком праздным, как это могло показаться. Его внимательный взгляд, шедший как бы из глубины души, выдавал в нем человека думающего. Когда перед ним появилась мисс Вилкокс, ему показалось, что он увидел яркое и суетливое насекомое. Если он и был с ней резок, то делал это только ради девочки, а не потому, что он плохо к ней относится. Мисс Вилкокс была такой, как и раньше. Она была уверена в том, что нашла свое место в обществе и это место ей подходит как нельзя лучше. По натуре своей она была победителем и поэтому, не задумываясь, устраняла со своего пути все препятствия, мешавшие ей идти к своей цели. Он не испытывал к ней неприязни, а скорее восхищался ею, как восхищался бы какой-нибудь храброй букашкой. Лишившись средств к существованию, она не стала взывать к жалости и не впала в отчаяние. Он не сомневался в том, что благодаря своей практичности она даже из разрозненных лоскутков сможет сшить теплое и прочное одеяло.

Устав от созерцания внешнего мира, он окинул взором свой кабинет. Эта комната была совершенно не похожа на ту квартиру, в которой он проживал до недавнего времени. Стены ее были окрашены в нейтральный темно-желтый цвет, хотя, честно говоря, цвет особого значения не имел, так как стены были увешаны многочисленными книжными полками, на которых теснились книги и газеты. Здесь царил некий творческий беспорядок. Книги располагались именно так, как это было удобно мистеру Эллину, и это было настоящей пыткой для его слуги. Ему запрещалось что-либо трогать или менять. В кабинете стояло коричневое кожаное кресло. В нем не было ничего примечательного, но его почтенный возраст внушал уважение. Что же касается стола, возле которого стояло кресло, то сказать что-либо определенное о его внешнем виде было невозможно, так как он всегда был доверху завален различными ценными предметами – географическими картами, журналами, газетами и письмами. Коричневые бархатные шторы отделяли эту обитель высокого интеллекта от внешнего мира. Свет медной лампы вносил некоторую романтическую нотку в мужское царство, в котором мистер Эллин чувствовал себя как у Бога за пазухой.

Несколько расчистив бумажные завалы на своем столе, он освободил место для предметов, которые сейчас занимали все его внимание, а именно для карты, увеличительного стекла и нескольких листов бумаги. Он разложил карту, закурил трубку и обмакнул перо в чернила. На листке бумаги он ровным почерком вывел слово «Матильда», потом дописал: «Конвей», «Фитцгиббон», «Мей Парк» и «графство Мидленд». Среди всей этой лжи должна быть какая-то ниточка, которая поможет понять, кем же эта девочка была на самом деле.

Она была девочкой из богатой семьи, но выросла в бедности. Хотя она ничего знала ни о своей матери, ни о своем отце, но, тем не менее, не была похожа на ребенка из простой семьи. Нет, она была слишком спокойной и выдержанной. Значит, ее воспитали не для раболепия и низкопоклонства. Кто же, интересно, был ее воспитателем?

Мистер Эллин прервал свои размышления для того, чтобы набить трубку свежим табаком. Он частенько проделывал эту процедуру, когда ему нужно было над чем-то поразмышлять. Он с удовольствием затянулся, выпустил колечко дыма и вспомнил горестное выражение на лице Матильды, когда во время их беседы он пытался завоевать ее доверие. Когда же она спросила у него, почему она должна ему верить, то ему вдруг показалось, что им просто пренебрегают. Это говорило о том, что ее уже не раз обманывали люди, которым она доверяла. Может быть, даже ее родители.

Он положил перед собой трогательную записку, которую написала эта девочка перед тем, как упасть в обморок. Перечитав ее, он содрогнулся от ужаса. «Меня продали, как домашнюю скотину. Я никому не нужна. Теперь только Господь Бог может мне помочь».