Куплю чужое лицо - Сергей Дышев

Ни минуты не задумываясь, я вытащил документ и швырнул. Паспорт раскрылся и, помахивая листками, красной птицей приземлился у ног Лао. Я все глубже засовывал голову в пасть этому чудовищу. Но уже не мог остановиться. Пат была единственным человеком на планете, которому я рассказал о чудовищной препарации моего лица. И она поверила и пожалела меня, несчастного, потерявшего лицо. А Мария, раскусив меня, поторопилась бросить. Мне не дадут обмолвиться с ней ни словом. И захочет ли она общаться со мной?

– Мне дадут аванс – хотя бы из отобранных у меня денег?

Получив три сотни долларов, я вышел на волю. Ночная жизнь продолжалась, навстречу попадались одурманенно-счастливые люди, кто пьян, кто просто весел; разноцветье рекламы, вывески «night-club», «lady’s massage», «stripshow», искрящиеся гирлянды огоньков на деревьях под розовеющим небом. Светало…

Сутенеры с туманными лицами звали меня под крыши борделей; располневшие мамки демонстрировали живой товар. Раскрашенные девочки стоически сдерживали зевоту и улыбались кукольными улыбками. Все хотели меня совратить. Я кивал, пощипывая бороденку, спрашивал о девушке по имени Паттайя. Мне демонстрировали всех, мол, какая разница… Но ее не было.

В очередном «учреждении» меня попросили подождать. Я закемарил в уютном кресле. Меня нежно разбудила мамка. Рядом с ней стояло толстенькое создание лет шестнадцати; дева источала свежий запах шампуня. «Это – Патта!» – сказала хозяйка, ткнув пальцем в толстушку.

– Патта, да не та! – вскричал я.

Не мог же я стерпеть такой безобразной подмены!

Я бродил бесцельно у бесконечных торговых рядов с очками, бижутерией, часами, сувенирами и прочей малохудожественной дребеденью, среди которой преобладала культовая композиция из четырех слонов; все это, и в придачу весь Таиланд, мне предлагалось немедленно купить. Но мне нужна была всего лишь моя худая обезьяночка.

Потом я набрел на дешевую столовку на втором этаже. Кафельный пол и стены, металлические столики с пластиковыми столами ностальгически напомнили общепит. Я заказал у хозяина-китайца макароны с жареным яйцом и острый салат из местных овощей. Время до вечера коротал на берегу моря. Ветер шумел в пальмовых кронах, на двадцатиметровой высоте висели кокосы – маленькие ядра. Срываясь со свистом вниз, они методично пробивали черепа глупым, как куры, европейцам.

Вечером я снова бродил по горячим неоновым улицам города. Красный свет плясал на моем лице, временами на меня накатывали тугие мысли о полной бесцельности существования. Я продолжал порочное и тоскливое путешествие по публичным домам, саунам, массажным салонам, разыскивая среди сонма узкоглазых лиц лишь одно нужное. В голове крутились слова хитрого Лао (при минимуме общения человек наиболее подвержен навязчивым мыслям): «Мы оплатим тебе самую дорогую девушку… Даже включим это в контракт!»

Выбившись из сил, я делал перерыв, пил пиво и снова продолжал свой беспримерный поход по борделям…

На следующий день слух о странном европейце пошел гулять по улицам. Меня уже знали почти все проститутки города. Накрашенные обезьянки атаковали меня, то одна, то другая тащили за руку и, стуча себя пальцами в маленькие груди, говорили, что их звать Паттайя. Они искренне веселились, потому что были очень юны и, несмотря на препаскудную профессию, им хотелось играть и радоваться жизни.

Я позорно бежал с центральных улиц и, наняв мальчишку на «Хонде», колесил по окраинным заведениям.

Но было тщетно. Меня просили остаться, обещали неземной рай с красавицами, которые улыбались мне с публичного подиума, но я холодно отказывался от сомнительных, прямо скажем, удовольствий.

Потом я вновь уснул под шум прибоя. Утром меня разбудили мальчишки-мусорщики: они с грохотом выгребали из урн жестяные банки из-под напитков, собирали бумагу, упаковки и прочий мусор на пляже. Я поплелся к автобусной станции, купил билет до Бангкока и через несколько долгих часов был в столице. Нет, я не собирался обследовать все публичные заведения этого гиганта: на это мне бы не хватило и тройной старости. Я отправился туда, где впервые встретил Пат, однозначно решив, что поиски надо всегда начинать с начала.

Заведение сэра Артура Вилкинса не претерпело изменений, все та же стеклянная одноэтажка. Помнится, хозяин собирался затеять перестройку – добавить второй этаж, но, видно, чего-то не хватило: или спроса на проституток, или денег на кирпичи.

Я осторожно приоткрыл дверь, почему-то мелькнула мысль, что мне могут здесь сделать засаду. Вилкинс сидел на своем обычном месте в стеклянной конторке, правда, весь вид его более соответствовал прежней фамилии Вилкин. Нестираная рыжая майка, облезшая до гадливости голова, сизый нос. В потянувшем сквозняке почувствовался привычный запах «Смирновской». На подиуме сидели пять с половиной девиц. Одна при моем появлении почему-то вышла, потом снова заглянула с зазывной тоской. Я даже не сумел разглядеть ее лица: маленькая хрупкая фигура в ярко-алом кимоно.

Пустующий зал показался мне еще более маленьким и убогим. Похоже, здесь редко мыли полы. При моем появлении Вилкин с натугой оживился, вперив красные очи, молвил:

– Какую даму желает джентльмен?

Как и прежде, они все были пронумерованы.

Он не узнал меня.

– Это я, Вилкин, забыл? – спросил я по-русски.

– А-а, – протянул он. – Оттянуться пришел. Рад видеть…

А я, как всегда, забыл, что, оставив прежнюю личину, поменял свое лицо. Кого же ты вспомнил, старина «сэр Артур Вилкинс», а скорее сделал вид, что узнал? Да мало ли здесь шляется русских плейбоев, упорно торопящихся перетрахать то, что отцы недотрахали…

– Кого хочешь?

– А чего такой слабый выбор?

– Времена… Конкурентов много, девочек переманивают, скоты узкоглазые!

– Зачем же так? – не без ехидства спросил я. – Ведь эти люди и эта земля приютили тебя, на телах этих девочек ты кормишься.

– Ты коммунист, что ли? Так иди, вали отсюда, мне делом заниматься надо!

– Я пошутил, Андрюха, просто давно не был здесь… Не обижайся.

– Ну, чего, бери чего-нибудь, и удачи тебе в любви! – мрачно посоветовал Вилкин. – Пятьдесят баксов.

– У тебя работала девушка по имени Пата. Мне нужна именно она.

– Спохватился… Ее давно переманили. Да не ты ли ее и увел? – Он пристально вгляделся мне в глаза.

Вместо ответа я спросил:

– Нет ли у тебя чего-нибудь выпить? Я угощаю!

– Тебе сюда принести?.. Ладно, пошли в мои покои…

Он дал знак одной из девушек, и она проворно заняла место в конторке. А мы прошли по узкому коридору в маленькую комнатушку. Она была оклеена какими-то паршивыми обоями, в центре стоял стол, застеленный клеенкой, деревянные табуретки, у стены – замусоленный диван, на полу – простенький палас, в углу – старый отечественный транзисторный приемник «ВЭФ». Но еще более меня умилили пожелтевшие фотокарточки «Beatles», «Rolling Stones», «Bee Jees». Все это было приклеено к стене. На столе стояла фотография в поблекшей рамке: трое парнишек в расфуфыренной армейской форме – дембеля! Я огляделся, и у меня ностальгически закружилась голова; с щемящей нежностью оценил детали быта: граненые стаканы, стальные вилки и ножи с пролетарской символикой на ручках, сотня советских значков на развернутом знамени пионерской дружины какой-то средней школы, иконки со святыми.