Эпоха человека: риторика и апатия антропоцена - Эва Бинчик

Норвежцы и американцы, с которыми Норгаард общалась в ходе исследования, даже знать не хотели о проблеме глобального потепления, что было связано не только с ощущением бессилия, но и с чувством вины. Проблема, которую выявила Норгаард, необычайно интересна, потому что виноватым ощущает себя привилегированное население[175]. Например, по ее словам, среди рядовых граждан развитых стран бытует убеждение, что из‐за чрезмерного потребления, которое влечет за собой большой объем выбросов, мы «все и так попадем в экологический ад»[176]. Чувство вины в сочетании с невозможностью повлиять на ситуацию ведет к резкому когнитивному диссонансу. Поэтому в описанной выше социальной обстановке люди начинают массово дистанцироваться от проблемы.

Красноречивый пример тому — население Норвегии, чьи экономика и благосостояние напрямую зависят от переработки нефти. В Соединенных Штатах, в свою очередь, чувство вины связано с осознанием уникальных преимуществ американского общества в сфере потребления, равно как и его особой, ведущей роли в мировой политике. Однако по сравнению с норвежцами американцы менее склонны участвовать в общественной деятельности. К тому же уровень образования в Америке существенно ниже. Более того, в американском обществе доверие к мнению специалистов бывает серьезно подорвано (например, оспаривается учение об эволюции), что редко случается в других развитых странах. Наконец, американцы крепко держатся за уверенность в исключительной ценности «американского стиля жизни»[177].

Хотя в мире в целом в отношении проблемы климатических изменений доминирует уже упоминавшийся импликативный дениализм, в США на удивление уверенно чувствует себя и дениализм буквальный — даже несмотря на то, что именно в этой стране живут и работают наиболее заметные климатологи. Информация о возможной дестабилизации климата в Штатах остается лишь «фоновым шумом». По словам Норгаард, в 2000–2010 годах, даже после урагана «Катрина» в 2005 году, интерес к проблеме дестабилизации климата в стране нисколько не вырос[178].

В таком дениализме по отношению к климатическим изменениям виноваты и стратегии коммуникации, посредством которых люди поддерживают пассивное поведение друг друга и которые тоже описаны в книге Норгаард[179]. За пределами приватной сферы действуют свои нормы общения и поведения — наивность, например, порицается. Вот почему утопические рассуждения звучат неуместно. В климатических алармистах видят истериков, транслирующих негативные эмоции, тогда как на Западе в публичных дискуссиях эмоциональное поведение не принято, поскольку свидетельствует о слабости участника. Беспомощность — крайне неприятное чувство; никто не хочет ощущать себя интеллектуально парализованным. Эти правила на не вполне сознательном уровне благоприятствуют отрицанию и укрепляют дениализм[180].

Отрицание и чувство вины, равно как и бессилия, в развитых странах сопутствуют и другим серьезным глобальным проблемам: голоду, нарушению прав человека и экономическому неравенству. Это неизбежное состояние привилегированных сообществ и групп[181]. Дениализм соотносится с привилегированным положением тех, кому царящее в мире неравенство особенно выгодно. Поэтому можно говорить о своего рода «климатической привилегированности».

Цивилизация комфорта и высоких потребительских требований должна выработать инструментарий, позволяющий ответить на вопрос: как получается, что, хотя мир строится на эксплуатации и страдании, мы живем в таких безопасных и благополучных обществах? Наиболее типичной реакцией тех, кто находится в привилегированном положении, в таких обстоятельствах является: «Какое отношение лично я имею ко всему этому?». Без отрицания рядовые граждане утратили бы психологический комфорт.

Более того, благосостояние развитых стран напрямую связано со все более трудным положением и бедностью населения в других частях мира. Так что, по мнению Норгаард, климатическая катастрофа не проблема будущего, а свидетельство прискорбного состояния современной мировой политики, основанной на неравном распределении ресурсов. Как известно, глобализация торговли усилила экономическое неравенство, тем самым способствуя и экологической деградации. Выигрывают от этого те же, кому выгодна глобализация: наиболее мобильные и застрахованные от опасности группы. В таких условиях нам, жителям развитых стран, и впрямь надо изрядно потрудиться, чтобы сохранить уверенность, что мы здесь ни при чем[182]. Но нам это удается! Подход Норгаард к обсуждаемой теме наводит на мысль, что от наших коллективных эмоций зависят и границы нашего воображения. Именно из‐за сопряженных с ней эмоций апатия парализует социально-политическое воображение общества.

Я уже много раз касалась проблемы бессилия, непосредственно связанной с климатическим тупиком. Наоми Орескес и Эрик М. Конуэй — специалисты по истории науки и авторы одной из первых работ о «плодах» скептического отношения к глобальному потеплению[183]. В седьмой главе мы познакомимся с их исследованиями кампаний, направленных на распространение ложной информации об изменении климата и спонсированных в США представителями энергетической отрасли. Однако в 2014 году Орескес и Конуэй издали еще и небольшое научно-фантастическое произведение, в котором изобразили упадок западной цивилизации, вызванной дестабилизацией климата[184]. Это стилизованное повествование — пример риторики бессилия в отношении описанного выше климатического тупика. Авторы в жанре научной фантастики объясняют, какие возможные перспективы будущего перед нами сегодня открываются.