«Путешествие на Запад» китайской женщины, или Феминизм в Китае - Эльвира Андреевна Синецкая

href="ch2-231.xhtml#id221" class="a">[231]. Затем, после перехода «Субао» в руки революционно настроенного Чжан Бинь-линя, «Нюй бао» был переименован в «Женское образование» (но после 3–4 номеров журнал прекратил своё существование)[232]; 1903 год – в Шанхае издаётся «Мир женщин» («Нюйцзы шицзе»), в 1904 в Токио – «Нюйцзы хунь» («Душа женщины»). В 1906 году Цю Цзинь также начала издавать журнал «Чжунго нюй бао», редактором которого был мужчина. Половина материала была на разговорном, вторая – на недоступном для китаянок с низким образовательным уровнем литературном языке (что, предполагалось, будет способствовать повышению их образования); кроме просвещения нравов, пропаганды образования среди женщин в «Обращении к сёстрам» в первом номере Цю декларировала, что цель журнала – «объединение женщин в коллектив, который станет основой для последующего союза женщин Китая». В журнале печаталось немало переводного материала, в том числе сведения об известных женщинах мира, данные об отечественных и зарубежных школах. Разъяснялось всё о независимом браке, о женских правах; для популярности издания – полезные советы, моды; авторами были не только женщины. Вышедший в том же 1906 году в Токио «Мир новых женщин Китая» («Чжунго синь нюйцзе») устами своей редакторши тоже утверждал, что среди прочего журнал нужен для «выработки у женщин чувства единства».

В силу финансовых и прочих разных причин чаще всего на третьем-четвёртом номере большинство изданий закрывалось[233].

Следует отметить и ещё один вклад миссионерской деятельности в продвижение «женского вопроса» в Китае – создание первых женских организаций (по образу и подобию традиционных для западного христианства). Это были всего лишь женские клубы или женские благотворительные сообщества, но это были первые организации, объединяющие именно женщин в русле определённого их, женского, специфического интереса. Члены некоторых клубов называли себя «девушками, повинующимися своей собственной воле»: они стремились сами выбирать себе мужей, не подчиняясь родительскому выбору. Были организации, которые под видом активно идущей борьбы против бинтования ног преследовали цели полной реформы семьи. В любом случае такие объединения могли служить и информационными центрами для женщин, а возможно, и дискуссионными, где обсуждались и формулировались первые требования китайских женщин – право на получение образования, право на получение профессии. Например, пламенное выступление в первых годах XX века в одном из клубов второй жены Юань Шикая о необходимости допущения женщин к образованию на примере положения дел в этой области в Японии получило большой резонанс в обществе[234]. Женщины делились своими знаниями, в том числе полученными при общении с иностранками, услышанной от мужей информацией, а затем по семейным каналам доносили «общественное мнение» для сведения тех же мужей – китайских функционеров.

В 1901 году в Шанхае была проведена первая в Китае женская конференция, в которой приняли участие иностранки и китаянки, владеющие английским языком. Обсуждались проблемы самоуправства свекровей, насильственных браков, убийств детей голодающими, продажи дочерей, бинтования ног, современного обучения детей. Но начинающаяся борьба женщин за свои права ещё не имела широкого отклика в китайском обществе[235], лишь постепенно создавались условия для формирования у женщин иной самооценки, появления чувства собственного достоинства.

Глава III

Эмансипация женщин в Китае в первой половине ХХ века

Стремительно развиваясь далее с ходом реформ в стране, движение за эмансипацию китайских женщин (妇女解放 фунюй цзефан, 妇女运动 фунюй юньдун, 女权运动 нюйцюань[236] юньдун) имело определённую специфику. Она, прежде всего, заключалась в том, что само это движение было инициировано мужчинами, решительно настроенными на реформы в стране (что отнюдь не является китайским эксклюзивом, как показывает нам мировая история эмансипации женщин, особенно в восточных регионах)[237]. Самим ходом развития Китая, его столкновением с западной цивилизацией, не без помощи западной же философии, реформаторы пришли к пониманию того, что участие женщин в перестройке страны необходимо, к пониманию того, что «половина Неба опирается на женщин»[238].

Отсюда вытекает и следующая особенность движения за эмансипацию китайских женщин, состоящая в жёстком включении процесса освобождения женщин в общий комплекс общественно-политических проблем страны, в антифеодальную, антиимпериалистическую борьбу. Вначале, указывают некоторые, оно шло в рамках «движения самоусиления», затем – «движения под руководством демократически ориентированных буржуазных элементов» и – движения 4 мая[239]. В одной из китайских статей перечисляются три действенных влияния на этот процесс – «революционного движения, лозунга освобождения женщин и Запада»[240] (Странно, что выделяются три компонента, в сущности, единого явления: столкновение с Западом породило и революционное движение, и стимулировало лозунги освобождения женщин). Но главное, что эмансипация женщин не только шла в русле эмансипации нации, но и в какой-то мере предопределялась ею, зависела от неё и служила ей, то есть феминизм в такой ситуации оказывался лишённым стимула и, главное, условий формулирования собственных интересов и построения логики собственного развития. Что же касается признания сильного влияния Запада, то, верно, не грех повторить, что Запад при этом ничего не навязывал, сами китайские реформаторы жадно поглощали так называемые западные идеи и популяризировали их в Китае.

С другой стороны, эта неразрывная связь эмансипации женщин с эмансипацией нации, судя по всему, исключала, снимала или делала менее ощутимыми (и, есть мнения, продолжает оказывать влияние такого рода до сих пор) агрессивность и конфронтационные отношения эмансипированных женщин с противоположным полом, действительно, как притча во языцех присущее западному феминизму, особенно в период его формирования.

Была ещё одна характерная черта феминизма в Китае на первом этапе его формирования – китайские женщины избежали этапа суфражизма. Поскольку такой институт, как выборы парламента или органов самоуправления в стране отсутствовал, стало быть, и не стоял вопрос об уравнивании женщин и мужчин в праве принимать участие в выборах (весьма остро стоявший в своё время в Европе и Америке) и в дальнейшей законодательной работе. «Человек не испытывает никакого лишения в тех благах, на которые ему никогда и не приходило в голову претендовать, – он и без них вполне доволен»[241], и это ведь в равной мере относится не только к материальным, но не менее (если не более) к нематериальным ценностям. О наличии каких-либо элементов гражданского общества в стране говорить ещё не приходилось. Правовое сознание (в западном его понимании) отсутствовало. А период суфражизма на Западе был чрезвычайно важным в становлении феминизма. Это был этап формирования движения женщин за свои права, очень важный в организационном смысле – единая, чётко сформулированная цель движения снижала концептуальные размежевания и способствовала большей сплочённости движения. Важным этот этап был и в теоретическом плане – именно в этой борьбе происходило осмысление целей и задач женского движения и