Обед у людоеда - Дарья Донцова

Домой я шла в расстроенных чувствах. По дорогезарулила в ближайшую булочную, купила стаканчик кофе и уставилась в большоеокно. По улице, подняв воротники и затянув потуже шарфы, скорым шагом неслисьпрохожие. Вот вам и апрель, да в декабре теплей было. Впрочем, чего уж тутудивляться. У нас всегда на Новый год сыплет дождь, а в мае ударяютморозы. Причем природа обладает каким-то иезуитским коварством. Сначала намайские праздники, кои растягиваются на целых десять дней, стоят великолепныетеплые, солнечные деньки. Обрадованные дачники споро вскапывают грядки ибыстренько сажают морковку, редиску, лучок, петрушку, кое-кто рискует побросатькартошки, намереваясь в июле полакомиться молоденькой скороспелкой.Одиннадцатого числа, как по заказу, небо затягивают свинцовые тучи. Градусник,словно в обмороке, валится вниз, и к утру грядки покрываются ровной коркойльда. Да, не всегда в жизни получается так, как задумываешь. Вот и у Никитыслучилось несчастье. Понятно теперь, отчего парень так убивается, потеряв Жанну.Наверное, он все же любил сестру, но главное, с ее смертью исчез прекрасный инеобременительный для него источник финансирования. Всего и дел-то, чтоотхлестать сестричку по морде, да многие совершают подобную процедурубесплатно, из любви к искусству, так сказать…

Напиток на вкус оказался отвратительным.Я посмотрела на пакетик – «Маккофе». Тот самый, столь широкоразрекламированный по телевизору. Впрочем, мне никогда не нравился идиотскийролик. Сначала стая негров бежит за перепуганной коровой, потом стадо коровгонится за жилистым африканцем. Иногда посередине «фильма» показывают картиннотрясущегося коренного жителя Замбии, на кудрявую голову которого падают хлопьяваты, якобы изображающие снег из сахара. Полная порнография! Хотя Лиза и Кирюшакаждый раз радостно смеются, и даже мне в голову запал слоган – «В нормесливки, сахар, кофе, вот гармония «Маккофе». Так что свою роль рекламавыполнила. Руки же схватили сейчас у кассы именно этот пакетик, хотя рядомлежали «Якобс» и «Чибо». Швырнув пакетик в урну, я побежала к метро.

В прихожей стояла звенящая тишина.

– Есть кто дома? – крикнула я.

Из ванной послышалось сдавленное хихиканье,потом два голоса ответили разом:

– Погоди, сейчас.

Я покорно стащила сапоги и, дивясь наотсутствие собак, вошла на кухню. На столе, раскинув в стороны все четыре лапы,спала Пингва.

– Это что еще такое! – возмутилась яи шлепнула наглую киску тряпкой.

Пингва лениво мяукнула и скатилась на пол.Нет, в первый раз встречаю такое хамское животное! Устроиться на ночлег на обеденномстоле!

– Лампа, – раздалось за спиной.

Я повернулась и невольно разжала руки. Тряпкашлепнулась прямо на мирно посапывающую Пингву. Кошка в негодовании фыркнула и водин миг вновь взлетела на стол, где как ни в чем не бывало плюхнулась рядом ссахарницей. Но мне было не до плохо воспитанной киски.

В кухню, загадочно улыбаясь, вошла девочка. Поголосу я поняла, что это Лиза, но внешний вид! Светло-русые волосы превратилисьв каштаново-рыжие. Совершенно прямые еще пару часов назад, сейчас они вились «мелкимбесом». Во времена моего детства такая прическа носила название «АнджелаДэвис», по имени легендарной черной американки, боровшейся за права угнетенныхнародов. Правда, потом выяснилось, что она банальная уголовница, нападавшая набанки, но прическа ее от этого не изменилась – пружинообразные пряди, стоящиедыбом.

Впрочем, метаморфоза произошла не только сволосами. Лицо девочки покрывал ровный слой тональной пудры цвета загара, щекипламенели климактерическим румянцем, губы в тон ланитам были бордово-свекольные.И вырядилась она как на карнавал в Рио-де-Жанейро. Ярко-зеленые, вернее,невероятно салатные, или нет, ядовито-изумрудные… словом, нет в моем словарномзапасе эпитета, чтобы описать цвет брючек, красовавшихся на Лизе. Да и не брюкиэто были вовсе, а скорей бриджи. Хотя длинноваты, ниже середины икры, азаканчиваются бахромой из висюлек с бусами. Брючата сидят так плотно, словновторая кожа, и также обтягивают попу – надо сказать, что она у Лизы нетакая уж и маленькая. Сверху на ней был свитерок. Похоже, что Лизе пришлосьпредварительно намылиться, чтобы влезть в этот футляр розового цвета. Рукава,горловину и низ джемпера украшали цветочки.

– Ну как? – гордо спросилаЛиза. – Красота? Завтра так в школу пойду, все умрут!

Это точно, первой скончается класснаяруководительница, милейшая, интеллигентнейшая Людмила Геннадьевна. Впрочем,учительница продленного дня, скромная и всегда со вкусом одетая ГалинаАлексеевна Криворучко, тоже скорей всего схватится за пузырек с валокордином.Хотя, может, это и впрямь модно? Ну носили же мы невероятно узкие джинсы«Ливайс»? Очень хорошо помню, что после каждой стирки драгоценные штаны,приобретенные за двести рублей в туалете возле магазина «Ванда», следовалонатягивать на себя в мокром виде, лежа. И потом ходить в компрессе изджинсовки до полного высыхания прикида. Только таким образом можно былодобиться идеального внешнего вида.

– Мне идет? – не успокаивалась Лиза,хлопая накрашенными ресницами.

– Очень, – покривила я душой.

Если мне не нравится одежда, это еще незначит, что Лизе следует ее снять. Ну не ходить же ей в деловых костюмах иэлегантных шляпках. Стиль «английской королевы» не для тинейджеров. Да к томуже она давно останавливалась у витрин в нашем переходе к метро, разглядываянесусветные на вид тряпки. Правда, не просила, только смотрела. А теперьтакое везение: в дом явилась щедрая Ирочка с десятью сундуками, забитыми подзавязку барахлом.

– Еще ботинки есть, – счастливовзвизгнула Лиза и показала нечто, больше всего похожее на небольшие чемоданчикииз красной лаковой кожи.

Произведение сапожного «от кутюр» украшалипримерно пятнадцатисантиметровые платформы.

– Прикол! – радовалась Лиза. –Стебно!

– Отличная вещь, – похвалилая, – только смотри, ногу не сломай.

– Не, они удобные, – влезлаИрочка, – я в таких же хожу.

– А эти чьи?

– Тоже мои, – пояснила она. –Да вы не волнуйтесь, у меня бареток этих двадцать пар. Пусть Лизка носит.Лампа, а ты ничего не замечаешь?

Отметив, что она перешла со мной на «ты», яотрицательно покачала головой.

– Ну погляди внимательно, –настаивала Ира, – изучи Лизку строгим взглядом!

Я принялась разглядывать девочку. Вроде всенормально, кроме одежды и макияжа.

– Ага! – завопила Лиза. –Проспорила! Говорила тебе, не заметит!