Свет проклятых звёзд - Летопись Арды

Он также видел, что Финвэ слишком беспечен для Владыки. Историю Арды Валар не спешили рассказывать эльфам, многое умалчивалось, и большинство населения Валинора принимало их слова на веру, не вдаваясь в подробности, но только не глава Второго Дома Нолдор. Он чувствовал, что от жителей Амана скрывают нечто важное, но поговорить об этом не получалось — никто его не слушал, а принц был не из любителей доказывать правоту, крича громче всех и стуча кулаком по столу. Нолофинвэ предпочитал обсудить всё потом, когда страсти улягутся. Или заранее, что ещё лучше. Поговорить спокойно, аргументируя свою позицию — именно это качество сближало короля-отца и его среднего сына. Сколько бы ни заявлял Финвэ, что его любовь в большинстве отдана Феанаро, Нолофинвэ знал, это не так. Нолдоран, скорее, опасался, что его первенец, заревновав отца, сделает что-то плохое, поэтому с показушным восторгом общался с Феанаро и его семьёй. А ещё Нолофинвэ видел, что и старший Феаноринг Нельяфинвэ тоже начинает это понимать, что утверждало главу Второго Дома Нолдор в его правоте: король Финвэ боится сына, боится Валар, боится напоминаний о первой жене, боится нелестных слов о второй… Это очень плохо для владыки, и Нолофинвэ всячески старался быть опорой отцу, который уже давно потерял почву под ногами, и если бы не покровительство Валар…

Мнение подданных и близких очень важно для правителя, поэтому его надо создавать самому. Иначе образ придумают другие, и мало ли что им придёт в голову?

Посмотрев на готовящихся начать играть на арфах Макалаурэ и Финдекано, Нолофинвэ снова подумал, что его совсем не радует столь близкая дружба между его первенцем и сыном Феанаро. Надо поговорить с наследником по душам — пусть доверяет отцу, а не почти не родным братьям. В конце концов, во Втором Доме Нолдор тоже есть талантливые менестрели, способные обучать юного принца.

Тем временем Король Финвэ уже переобнимался со всеми женщинами знатных родов и теперь пил вино в компании королевы, параллельно играя с младшим ребёнком дочери. Индис, наконец, повеселела и расцвела.

Нолофинвэ, тепло улыбнувшись загрустившей без внимания любимого мужа супруге, присоединился к родителям, поднимая бокал за их счастье.

***

Залитый таинственным волшебным светом зал заполнился чарующей музыкой арф. Прекрасная таинственная мелодия звенела трелями певчих птиц, облетая каждый дальний уголок огромного зала с высоченным потолком, звуки струн было слышно одинаково хорошо на любом расстоянии от менестрелей. Лёгкая, почти неощутимая ворожба, сплетаясь с нотами и темами, проникала сквозь сердца, заставляя всем телом ощущать пронизывающие плоть нити мелодии.

— Ты знаешь, Кано, не все любят эту магию, — вздохнул Финдекано, со скучающим лицом перебирая струны.

— Их личные трудности, — подмигнул Макалаурэ. — Эти эльфы просто совсем не умеют доверять другим. Но я тут абсолютно ни при чём.

Феаноринг не прикасался к инструментам: они звучали сами, управляемые его чарами. Сын Нолофинвэ много раз просил научить его играть, не трогая струны, но главный менестрель Амана не мог объяснить, как он это делает. Или не хотел. Финдекано завидовал ещё и другому таланту своего наставника: Макалаурэ умел с помощью звуков музыки управлять настроением тех, кто рядом, мог заставить слушать себя, даже если этого изначально никто делать не собирался. Эльфы буквально замирали на месте, пока не прекратится музыка. Подобными умениями обладал и Финдарато, но его магия была многократно слабее чар Макалаурэ.

Пока гости ещё собирались, музыка играла просто для создания атмосферы праздника, поэтому Канафинвэ ослабил чары, сделав мелодии снова неощутимыми, и, следя за струнами арфы, начал пить вино, сидя рядом со своим учеником, а потом и вовсе куда-то ушёл, зато появился Финдарато за руку с юной эльфийкой, которая была похожа на него даже больше, чем родная сестра.

— Познакомься, мой любезный брат, — с пафосом произнес Финдарато, обращаясь ко вконец заскучавшему Финдекано, — это моя будущая супруга Амариэ. Она прекраснейшая из живущих! Своей красотой затмит даже Варду! Надеюсь, Элентари не слышала, — сделал испуганный вид золотоволосый принц. — Ах, да, правда, мы с Амариэ похожи?

— Правда, — кивнул Финдекано, совершенно не впечатленный внешностью девы.

— Вот! Я поэтому и говорю, что она красивее Варды!

Финдекано улыбнулся, а Финдарато заливисто захохотал над собственной шуткой, которую совершенно не оценила Амариэ и, сдержанно откланявшись, ушла к родителям.

— Вот и прекрасно! — обрадовался Финдарато. — Теперь могу к вам присоединиться. Где Макалаурэ? Хм… Сделаю-ка я звучание инструментов громче.

Финдекано покачал головой. Ему было все обиднее, что он не умеет управлять музыкой с помощью магии.

— Ты многое пропустил, — хитро улыбнулся подошедший Макалаурэ, — пока готовился к своей помолвке. Недавно мы с Финдэ выпили слишком много вина, и я сочинил какую-то неведомую нелепицу. Мы стали во все горло орать её, к нам присоединились близняшки, потом мы пошли по городу, выпили ещё, а после как-то оказались у Карнистира. Он нас, конечно, с проклятьями прогнал, и мы наткнулись на идущего из кузницы Нельо. Как он меня тогда назвал?

— Менестрель из отхожего места? — напомнил Финдекано.

— Кажется, да.

— А что за песня была? — уже в голос хохотал Финдарато.

— Бриллиа-а-а-антовые-е-е доро-о-о-оги-и-и-и!

Чтобы по ним ходить, нужны

Золоты-ы-ы-ы-ы-ые но-о-о-оги-и-и-и!

— У меня от смеха сейчас живот лопнет! — вытирал слёзы Финдарато, с трудом разгибаясь. — Я хочу это услышать!

— Как только Макалаурэ напьется, услышишь, — грустно улыбнулся Финдекано. — Лучше бы мы эту ерунду исполняли, чем скучную, хоть и красивую музыку.

— Я не буду напиваться, пока не спою про королеву, — серьёзно произнёс Канафинвэ.

— Я ей заранее сочувствую, — снова закатился хохотом Финдарато. — Моя сестрёнка до сих пор в восторге! Финьо, ну хватит киснуть. Давай ещё громче музыку сделаем.

— Нет, уже достаточно, — покачал головой сын Феанаро. — Пока ещё не все собрались. Отец придёт, тогда и начнётся главное веселье.

***

Юный эльф вихрем ворвался в толпу гостей, указывая на двери замка.

«Феанаро! Феанаро!» — пробежали шепотки, прозвенели голоса, и все эльфы обернулись ко входу, воцарилось молчание, а музыка стала торжественной и грозной, под стать великому королю.

Нолофинвэ бросил недовольный взгляд в сторону Макалаурэ, понимая, чьих рук дело такая перемена в