Rolling Stones. Взгляд изнутри - Доминик Ламблен

Бернар был склонен к проявлениям театральности. Когда я приехал, он открыл свой портфель и со словами: «Вот зачем я хотел тебя видеть», протянул мне макет конверта для пластинки «Sticky Fingers» — нового альбома The Rolling Stones, выход которого был намечен на весну. Вне всякого сомнения, это самая известная обложка во всей их дискографии. Меня, по крайней мере, она поразила. На картинке авторства самого Энди Уорхола был изображен таз мужчины с неприлично большим достоинством в облегающих джинсах. Это было изображение анфас, так что достоинство мужчины выделялось крайне отчетливо, а довершала картину настоящая молния, которую можно было застегнуть или расстегнуть. Таких обложек свет раньше не видывал. Она олицетворяла новаторство, но чрезвычайно смелое, в то время как во Франции целомудрие по-прежнему оставалось в почете, хотя Помпиду и сменил де Голля! Пройдет еще много лет, пока оголенные груди и другие части тела настолько заполонят общественное пространство, что станут людям в высшей степени безразличны, но в 1971 году мужской половой орган крупным планом на лицевой стороне обложки, да еще и впервые изображенный на задней стороне язык, наводящий на вполне определенные ассоциации, были явным перебором.

Со мной, кстати, была солидарна и стыдливая франкистская Испания, запретившая выпускать пластинку с подобной обложкой на своей территории, из-за чего альбом там появился на прилавках в конверте новой, достаточно кровавой вариации: на картинке были изображены отрезанные пальцы в консервной банке. Видимо, эти испанцы игривому предпочитают жестокое… Что ж, дело вкуса!

Как бы то ни было, добившись ожидаемого эффекта, Бернар перешел к делу, а я после увиденного весь обратился в слух. The Rolling Stones поддались на соблазны «Атлантик». Они любили, чтобы за ними ухаживали, а потому хотели в каждой большой стране иметь отдельного лейбл-менеджера, который занимался бы продажами и рекламными кампаниями. На позицию менеджера по Франции они предложили, на мой взгляд, идеальную кандидатуру: «Why woudn’t we ask good old Dominic?»[17] Даниэль Филипаччи и Бернар дали свое согласие, и теперь выбор был только за мной. Хотел бы я стать представителем The Rolling Stones во Франции?..

Для ответа на такие вопросы долго думать не надо. Мне понадобилось секунд пять от силы. На радостях я даже позволил себе выдвинуть небольшое требование: помимо отдела «Роллинг Стоунз Рекордс», я также хотел руководить международным отделом, на что Бернар ответил, что можно рассмотреть и такой вариант. Таким образом, мне представлялась возможность продолжать служить на благо этой похотливой банды. Более того, они сами меня выбрали! Моя счастливая звезда продолжала ярче всех сиять на небосклоне.

Тот обед ознаменовал начало нашего с Бернаром сотрудничества, в котором было очень много взлетов. Были и некоторые падения, но Бернар навсегда остался мне другом, которого я очень уважаю. Во-первых, как и Эдди Барклай, он был в первую очередь артистом, а уже потом управленцем. Как и Барклай, Бернар был джазовым пианистом. Все работники «УЭА» оказались страстными любителями музыки, а не дремучими торгашами, не интересующимися ничем, кроме бухгалтерии. В офисе Бернара даже стоял рояль, и он имел не только декоративное значение. Музыканты, приходившие сюда, иногда играли на нем свои последние наработки. Несомненно, мы делали бизнес, но подходили к нему творчески. Оценивая макет обложки, мы руководствовались понятием красоты, а не финансовой выгоды, хотя, конечно же, надеялись, что результат принесет нам деньги. Нашу организацию не финансировали филантропы, так что обеспечить ее процветание можно было только зарабатывая. Но страсть к искусству всегда оставалась превыше мыслей о выгоде.

Позже меломаны ушли из профессии, уступив место трейдерам. Циникам, которые совершенно не разбираются в музыке и мыслят исключительно цифрами исследования рынка. Это привело к созданию всяких реалити-шоу, вроде «Фабрики звезд», которые конвейером выплевывают на сцену удручающих горлопанов, ничего не имеющих за душой. Жуть.

Бернар был очень далек от этих вредителей. Более того, он оказался еще и прекрасным начальником, заражая окружающих неиссякаемым энтузиазмом и энергичностью. Он любил музыку и людей больше, чем цифры. Единственное, в чем Бернара можно было упрекнуть, это его интерес к новым клиентам, иногда раздражавший долгосрочных партнеров. Но и этот недостаток был очевидным следствием его достоинств. Как любой человек, увлеченный музыкой, он отметал соображения выгоды и порой чересчур увлекался знакомством с неизведанным. Уж лучше быть таким, нежели ходячим калькулятором.

Впереди меня ждали прекрасные годы плодотворной работы. Моя персона вышла на первый план в нашей сфере, потому что The Rolling Stones переехали на Лазурный берег, спасаясь от загребущих лап английской налоговой службы, которая обдирали группу как липку. Налог на высокие доходы в то время составлял 90 %, и в 1966 году прожорливость британских налоговиков уже вдохновила Джорджа Харрисона на песню «Taxman». Молодому поколению это может показаться нелепым, но в 70-е годы англичане могли уклониться от уплаты налогов во Франции. Несомненно, такая ситуация продлилась недолго…

К этому стоит добавить, что бывший менеджер группы, Аллен Кляйн, обманул их по полной программе, и теперь группа The Rolling Stones даже не обладала правами на свои собственные песни 60-х годов, а значит, не могла выплатить задолженности по налогам. Им не оставили выбора, оставалось только бежать. По этой причине был запланирован прощальный тур музыкантов по родной стране, стартовавший в марте. Я тоже побывал на нескольких концертах, тогда еще как представитель «Декка». Мое соглашение с «УЭА» вступало в силу только в мае, а до тех пор я не имел права никому о нем говорить.

Но мир музыкальной индустрии тесен, и новости разлетаются быстро, в чем я лишний раз убедился в Париже за ужином с Сеймуром Штайном, основателем знаменитого лейбла «Сайр Рекордс», открывшего миру The Ramones, The Talking Heads и Мадонну. Также Сеймур стоит у истоков музыки новой волны. Этот маленький хитрец обладал отменным чутьем. Я сообщил ему о своем скором уходе из «Декка», после чего он стал настаивать на том, чтобы я раскрыл ему свое новое место работы, но мне удавалось выстоять перед его нападками и держать язык за зубами весь ужин. А на выходе из ресторана, когда я радовался тому, что сохранил секрет, Сеймур сказал: «Well, Dominic, I hope you’ll get a lot of SATISFACTION in your new job!»[18] И как на такое реагировать? Мы посмеялись и отправились к Кастелю отмечать мою новую должность. Все-таки не зря Сеймура называют серебристым лисом. Он хитрец, конечно, вывел меня на чистую воду, но еще несколько недель я оставался сотрудником «Декка» и до последней минуты работал со всей ответственностью. В конце концов, я был многим обязан этим людям, ведь именно они помогли мне сделать первые шаги в карьере.