Мой знакомый призрак - Майк Кэри

— Это ведь довольно рядовое событие? — на всякий случай уточнил я…

— Не забывай, мы общественное заведение. С улицы люди к нам почти не заходят, однако высокая посещаемость — одна из наших непосредственных задач. Нужно сделать так, чтобы в этом году услугами архива воспользовались десять тысяч человек, в следующем — двенадцать и так далее. На третьем этаже у нас две классных комнаты и открытая библиотека.

— Но ведь экскурсии проводит Джон Тайлер, а не ты? В смысле, он преподаватель…

— Специалист по образовательным программам, — уточнил Клидеро. — Впрочем, ты прав, постоянно такой работой я заниматься бы не стал. Просто реки Лондона — как раз по моей специальности, вот я и взялся готовить материал для экскурсии. А тут еще карта — на обычную физическую нанесены все естественные притоки Темзы… Вот только в самом центре трескаться начала, как раз по линии сгиба, и я живо представил, что будет, если ею в таком состоянии воспользуется Джон. В общем, решил ее подклеить и увлекся.

Шерил тоже задержалась: свои дела к выходным заканчивала, Элис с Джоном выверяли расписание на следующую неделю, а Фаз, то есть Фархат — она на полставки работает — что-то печатала, наверное, ведомость…

Я уже почти все сделал, собрал нужные кусочки, оставалось только склеить, фактически заплату наложить. Наверное, звучит кощунственно, но именно так мы поступаем с трещинами и дырами, если, конечно, оригинал не слишком ценный. Просто вклеиваем новый элемент — неотбеленную японскую бумагу рН-нейтральным клеем — и подкрашиваем в нужный цвет, чтобы получилось более или менее прилично. Я вырезал подходящую по размеру заплатку…

Прильнув к бутылке «Люкозейда», Клидеро сделал большой глоток и вытер губы.

— А потом буквально на секунду мигнули лампы. Элис что-то сказала о замыкании, а Джон обратил ее слова в шутку, не помню, в какую именно, но точно на грани пристойности. Когда лампы опять замигали, стало казаться, что мы на дискотеке и хозяева клуба включили стробы. Встав из-за стола, я двинулся к двери, хотел пощелкать выключателем — вдруг поможет.

Но к двери так и не попал: какая-то сила швырнула меня обратно на стул. Затем послышался удар, будто упало что-то тяжелое, и пол закачался. Свет погас, через секунду загорелся снова, а ножницы… — Рик поднял руку к заклеенной пластырем щеке, — ножницы вывернулись из руки. Больно было — жуть! Большой палец застрял в кольце.

Скажу прямо, я чуть в штаны не наложил от страха! «Черт! — закричал я. — Смотрите, что делается!» Шерил бросилась ко мне, но ножницы будто дергали меня за палец вверх-вниз и кружили по мастерской. Наверное, я был похож на Питера Селлерса — помнишь фильм про доктора Стрейджлава? — он никак не мог справиться со своей правой рукой, которая то вскидывалась в нацистском приветствии, то начинала его душить.

Ножницы пытались искромсать мне лицо и тело, а защититься я мог, лишь двигаясь синхронно с ними и уворачиваясь от ударов. Налетев на Шерил, я сбил ее с ног. Бог знает, где в тот момент были Элис с Джоном. Фархат визжала как резаная, но что толку? Затем я догадался стучать рукой по краю стола и с пятой или шестой попытки высвободил большой палец. Ножницы упали на пол, и Шерил, соображавшая куда лучше, чем я, прижала их коленом, чтобы не вырвались.

Я повернулся к Шерил, хотел сказать что-нибудь вроде: «Черт подери, нехилая сценка, правда?», но она напряженно смотрела на мое лицо, и я машинально потрогал щеку. Кровь так и хлестала, капая на ведомость Джона, рабочий стол и пол мастерской.

Наверное, я на несколько секунд потерял сознание, потому что очнулся сидя за столом, а в дверях мастерской стоял Пил, то есть Джеффри. Это же настоящее событие, вроде визита члена королевской семьи… Все кричали и спорили, что делать раньше. Элис предложила вызвать «скорую», а я отказался: мол, все нормально, лучше домой пойду и сам обработаю порез. Джеффри это не очень понравилось, испугался — вдруг я потребую страховую выплату за производственную травму! Но я слушать ничего не желал и думал только о том, чтобы выбраться на улицу. Меня одолевала дрожь и сильно мутило. В общем, хотелось одного — поскорее уйти.

В понедельник я едва вытащил себя в Боннингтон: никак не мог оправиться от нападения. Но, черт подери, это моя работа, да и что было делать — брать больничный, потому что призраков испугался?

Хлебнув «Люкозейда», Клидеро поморщился.

— Теплый, — не слишком уверенно пояснил он, поставил банку на стол и отодвинул подальше.

Пару секунд я просто молчал. Его рассказ одни детали прояснил, зато другие еще больше запутал.

— Ты правша? — наконец спросил я. Вообще-то даже не спросил, а констатировал факт: утром, когда я вошел в мастерскую, Рик держал трубку в левой руке.

— Да, а что?

— А ножницы оказались в левой, потому что порезана левая щека.

В глазах Рика отразилось изумление.

— Слушай, а ты действительно спец!.. Если честно, это меня больше всего и разозлило. Левой рукой я резал, потому что правая уже была перевязана: за неделю до того я прищемил ее ящиком стола. Только заживать начала, а я бац! — щеку порезал. Прямо напасть какая-то.

— В ящике стола тоже был призрак или?…

Рик саркастически рассмеялся.

— Нет, тут я сам. Я вообще известный самоистязатель, хорошо хоть первую помощь почти профессионально оказываю… Имей в виду, если это совпадение, то не иначе как удивительное.

Я решил вернуться к лежащим на столе коробкам.

— Ты с августа ими занимаешься?

Перехватив мой взгляд, Клидеро тяжело вздохнул.

— Да, но, естественно, не все время, — будто оправдываясь, проговорил он. — У меня и другая работа есть. А здесь столько документов, которые никогда не разбирали!.. Они же хранились в частной коллекции где-то в Бишопсгейте. По крайней мере так говорит Джеффри, но я сопровождал ход сделки и могу перевести его слова на нормальный язык: документы держали под кроватью рядом с ночной вазой.

— Ты сопровождал сделку?

— Да, я нашел документы и выступил брокером. Премию не получил, потому что я штатный сотрудник, а посреднические выплачивают лишь третьим лицам. Зато я был брокером и переводчиком в одном лице — хоть какое-то разнообразие. А в качестве вознаграждения всю чертову коллекцию отдали разбирать мне, потому что я один здесь говорю по-русски.

— Поэтому тебя и приняли в архив? Как эксперта по языкам?

— Да, наверное, это окончательно склонило чашу весов в мою пользу, хотя главным плюсом было мое классическое образование, а не хорошее знание русского и чешского. В архиве полно документов на средневековой латыни. — Взяв со стола открытку, Рик пробежал глазами текст поздравления. — Если честно, такие задания мне не в тягость: я ведь время от времени устраиваю себе погружения в язык, чтобы навыки не потерять. Обычно с помощью зарубежного отпуска, хотя этот вариант куда дешевле.

— С коллекцией связана какая-то история? — осторожно спросил я. — Или с тем, как она к тебе попала?