Свобода для Господа Бога - Илья Те

Но прошлое ушло безвозвратно… Семнадцатилетняя и совершенно обычная, человеческая и не модифицированная, оболочка тщедушного узкоплечего, а главное – смертного юноши, которую ныне Его божественность изволил занимать по чьей-то подлой прихоти, не походила на его прежнее «божественное» тело. В лучшем случае она годилась на украшение анатомического музея в качестве экспоната для демонстрации слабой подростковой мускулатуры.

Впрочем, в данный момент, худоба беспокоила бывшего создателя кластеров совсем не значительно. Более того, став подростком, экс-господь приобрел то, чего не имел во времена, когда являлся мощным высоким мужчиной, – гибкую подвижность, легкость, стремительность движений и невероятную растяжку юного тела. Как бы демонстрируя ее самому себе, Гор еще раз неспешно выпал в шпагат, затем без рук собрал себя в позу лотоса, перевернулся, встал на руки и несколько раз отжался, разгоняя таким образом кровь и заставляя работать суставы.

Размявшись, экс-демиург направился в гардероб. По странной иронии судьбы, став аж полковником Армии Свободы, он отхватил не только офицерский патент, но и шикарные апартаменты гвардейского колонеля в старых бургосских казармах, где ныне, согласно эдикту маршала Трэйта, размещался его стрелковый корпус. Ирония состояла в том, что ему – пятнадцатилетнему щенку – долго отказывали в этой должности вследствие «нежного» возраста, притом что истинный возраст бессмертного, узнай они о нем, просто шокировал бы местных вояк.

В апартаментах имелся не только гардероб, но и даже фаянсовый клозет, правда, с ведром вместо системы канализации. Впрочем, после рабских бараков Гордиан был весьма рад и такому проявлению цивилизации.

После неудачного (или, напротив, удачного?) покушения, произошедшего два года назад в родном, собственноручно сотворенном кластере Тринадцатимирья, внутри накопилось много недоброго и злого, играющего бликами тьмы на выжженной ненавистью душе, и потому Гордиан Рэкс старался не раздражаться по пустякам. Любые бытовые мелочи, по мнению павшего демиурга, являлись таковыми по определению. Что же касается тьмы…

Убийство за последние два года стало его ремеслом более чем когда-либо раньше, лица поверженных людей смешались в неистовый головокружительный хоровод – и он уже не запоминал их, просто отщелкивал что-то в своей голове: вот еще один, вот еще… От шизофрении и потери человечности бывшего создателя карманных вселенных спасала только слепая вера – все эти люди являлись врагами сервов, и по-другому поступать было нельзя…

Гордиан торопился. Утро только зарделось нежными красками, однако дел на сегодня у Гора было достаточно много. Он быстро оделся, обулся, нацепил оружие и уже собрался выйти из комнаты, когда увидел свое отражение в начищенном до блеска бронзовом зеркале.

Увидел – и поморщился. Молодой человек, отразившийся в металлическом полотне, не поразил бы воображения дам, а уж тем более – воображение дационов, муштрующих бойцов. Субтильный мелковатый подросток – вот и все слова, которые приходили на ум при взгляде на отражение. Наивное, почти детское выражение на некрасивом лице, мягкий подбородок, неправильные черты, криво обрезанные рыжеватые волосы, спадающие на лоб из-под полковничьей шляпы. Чуть подправляли общее неказистое впечатление лишь глаза, стреляющие из-под тонких юношеских бровей всей тяжестью скрытых за ними столетий, а также военная форма и оружие мушкетера, которым в противовес к своим «смертным» недостаткам бывший Господь увешался по самое горло.

Длинная шпага на перевязи, кинжал на поясе, два пистолета, сверкающие полированными рукоятками, на животе. «Вояка, – самокритично подумал он, – гроза полей!» Еще бы росточка побольше, и цены бы не было герою. Однако с последним моментом имелись некоторые проблемы: рост, как известно, из кобуры не достанешь.

Гор тихо ругнулся. Детская рожа в сочетании с массой вооружения создавали глупейшее впечатление. Он показал своему отражению оскал кривых зубов, развел пошире узкие плечи, вышел на улицу и быстрым шагом направился в сторону центра города, к месту, добраться до которого давно уже мечтал, ибо только там он мог хоть что-то узнать о судьбе своей возлюбленной. Ноги в высоких ботфортах застучали подкованными каблуками по каменной брусчатке, и мысли в голове падшего божества поплыли вместе с длинной лентой мостовой…

Вопреки собственным прагматическим убеждениям, полным как трезвой иронии, так и откровенного цинизма, демиург Корпорации Гордиан Оливиан Рэкс всегда был убежденным бабником и к женщинам относился потребительски. С его возможностями владельца целого мира и биллионами кредо на банковских счетах, он вполне мог себе это позволить. В его гаремах томились не тысячи – десятки тысяч наложниц, по сотне на каждый день. Многих из них он не видел и не познал ни разу за долгие десятилетия своей псевдобожественности. А многих – ни разу и не увидел бы, настолько велико было их число. Могущество Нуль-Корпорации гарантировало ее акционерам (а именно акционеры «Нулевого Синтеза» становились владельцами собственных кластеров) беспредельную власть в границах своих владений. Он мог не только спать, он мог убить или искалечить любую из своих женщин!

Воспоминания окатили его холодной волной. Гор вздрогнул и прикрыл глаза, как будто бы отгоняя внезапное наваждение.

Лисия… Пред его взором возникло женское лицо, самое прекрасное из всех, которые ему когда-либо доводилось видеть. Когда-то, не имея стеснения ни в средствах, ни в могуществе, Гордиан Рэкс брал в гарем и в постель только самых лучших, точеных женщин. Их тела были безупречны, наряды фантастичны, а лица – невообразимо прекрасны. Им не требовалось пользоваться косметикой: помада, тени, тушь вводились в пигментацию кожи, длина ресниц, фигура и ноги программировались генетически еще до рождения. Да что там говорить, о Иешуа! Наложницы в мирах Нуля даже не полнели от избытка калорий и не старели от прожитых лет. Их волосы вырастали всегда до определенной длины и имели цвет по усмотрению покупателя. То было искусственное совершенство искусственных вселенных!

Под заказ – и в любой комплектации!

Девушка, которую он встретил на просторах этого примитивного мира, оказалась совершенно иной. Такой же, как и сам этот убогий мирок, – обычной женщиной, а не искусственным клоном. Курносый маленький нос, глупые веснушки, веселые, чуть раскосые глаза, непослушные волосы, разбросанные по немного полным плечам. Посторонний ценитель, какой-нибудь евнух агнатской школы, которыми так славится Корпорация, подавился бы смехом, если б ему предложили сравнить достоинства Лисии и одной из его искусственных выпускниц. У Лисии не было ни огромных, специально увеличенных глаз, ни генетически удлиненных ресниц, ни алебастровой кожи. Вне всяких сомнений, идеальные пропорции и божественные лица его бывших наложниц дали бы ей сто очков вперед.

Но зато она была – настоящей!

Два года назад, после нескольких почти случайных встреч, пожалуй, впервые в своей заполненной сначала бесконечной карьерной гонкой, а затем оголтелым бездельем жизни, сверхпресыщенный богатствами и развратом демиург Корпорации Гор почувствовал, что его любят просто как человека, а не как владыку и господина. И что он – это было удивительно – привязался к кому-то сам.