Мой сводный мерзавец - Милана Стоун

Простынь прикрывает лишь ноги, его голова отвернута в другую сторону, и до слуха доносится его громкое сопение.

Он спит голым. Вот это открытие…

Даже в таком расслабленном состоянии он выглядит внушительным, опасным, и как раз сейчас он двигает плечом так, что огромная пасть животного кажется оживает. 

Жуть. 

Закрываю за собой дверь, не веря, что я только что за ним подглядывала.

Извращение. Помутнение рассудка. 

Непослушными руками пытаюсь быстро одеться и выбегаю из квартиры.

Дойду до универа пешком, нужно подышать свежим воздухом и разложить все мысли в голове по полочкам.

Дура. Дура. Дура.

Я все забуду и никогда больше не позволю себе такого недостойного поведения.

Обещаю.

— Я сказал нельзя, Лиз, — в трубке раздается бескомпромиссный запрет от Артёма, разжигающий во мне все большее негодования. — Ты еще не усвоила, что не можешь делать, что тебе вздумается?

Слышать подобное от самого невыносимого для меня человека очень неприятно. А осознавать, что скорее всего придется послушаться, вдвойне.

В один момент, когда он пришел домой весь побитый, я подумала, что между нами пробежала симпатия.

Все ещё помню, настолько сильно меня это испугало. Я пообещала себе, что выкину все эти глупости из головы. Что не дам ему повод думать, что между нами что-то да может быть, потому что это неправильно, давать надежду на продолжение того сумасшествия.

Думаю, что своими необдуманными действиями разбудила в нем нешуточный, чисто мужской интерес.

До меня наконец дошло, что ему скорее всего абсолютно фиолетово, что мы сводные, возможно, он даже решил, что секс между нами вполне может быть, но я не хочу этого!

Мне не нужна эта порочная связь, которая сделает меня грязной девкой, каких у него навалом. Я не смогу это сделать с нелюбимым человеком.

Как жить потом?

Я понимаю, что должна все погасить, пока не произошла непоправимая ошибка.

Последующую неделю Артём отлеживался дома, вёл себя необычно спокойно, даже игриво. Позволял мне его обрабатывать и перевязывать, пил и ел всю противную, по его словам, еду, что я готовила ради его скорейшего выздоровления.

Все проходило достаточно сносно, и мы даже начали мило общаться, иногда дурачиться, да до такой степени, что один раз он повалил меня на свою кровать и начал несильно щекотать, пока ему не позвонили.

Но все испортилось одним вечером.

Я была на кухне, думала о своём, о девичьем, позади меня за столом сидел Артем, я занималась посудой и слушала его особенное сопение при дыхании, он всегда немного сопит из-за неоднократно сломанного носа, но неожиданно почувствовала, как на талии сомкнулись большие руки, а затылок обожгло горячим дыханием.

Следом руки начали подниматься выше, оголяя мою кожу на животе.

— Лиза… — прозвучало возле уха, и меня словно кипятком окатило. — Я так голоден, что…

К таком была явно не готова и, разворачиваясь к нему, стальным голосом, хотя внутри все просто сжималось, попросила держать дистанцию и, не закончив с ужином, ушла в свою комнату.

После ревела не пойми от чего, но до сих пор считаю, что поступила правильно.

Я уберегла себя и его в том числе от груза возможных проблем.

С того дня прошло много времени, я завершила первое полугодие, наступила холодная зима, и только что закончились каникулы, которые я провела с родителями в одной из вечно теплых стран.

Честно, возвращаться не особо хотелось.

Но волей не волей я думаю о том, что зря себя накручивала по поводу его ко мне трепетного отношения. Подумала, что нравлюсь ему… Ну по-другому. Не в сексуальном плане.

О, нет, точно нет.

Князь не изменился, но находиться с ним рядом стало намного хуже, чем раньше.

С того момента он больше не позволял себе ко мне касаться, тем более обнимать, почти перестал нормально разговаривать, без повышенного тона. А холодный, пробирающий до костей взгляд стал мне даже привычным.

Я стала жить с ощущением, что сижу на пороховой бочке в ожидании очередного скандала. Он показал мне много граней его скотского характера.

Почему так произошло, мне неизвестно. Я думала, что раньше он ко мне относился хуже, чем к остальным, но теперь… Это просто невыносимо.

Он, как назло, стал чаще проводить время дома, чтобы меня поддеть по любому поводу, показать, какая я бездарная, что ничего не могу нормально сделать, а когда он не мог быть рядом, то заваливал меня звонками и снова срывался.

Продолжал отвозить и привозить с вуза, даже разъезжал вместе со мной по магазинам, хотя я хотела провести время с подругами, и он это знал. Будто делал назло.

Сколько бы я не говорила, что справлюсь сама, все это приводило к очередной ссоре. А когда ему нужно было отлучиться по делам, то после он находится в таком мерзком настроении, что видеть его мне хотелось в последнюю очередь, так как приходилось выслушивать множество гадостей в своей адрес.

И как же задолбал его вечный контроль, он может устанавливать любые правила, какие захочет.

— Это всего лишь обычный ресторан, на пару часов, знаешь, даже мой отец, хотя он не в меру строгий человек, отпускал меня гулять. Я не понимаю твоих претензий, — голос неожиданно срывается на хрип. — Я же не твоя собственность, не твоя девушка в конце-то концов, мы всего лишь соседи.

Так и есть, но ведёт себя так, будто я обязана верно ждать его дома с тапочками в зубах, в то время как он зависает ночами по клубам.

Да, мне все известно, Карина его сдаёт с потрохами. И он крайне недоволен от того, что я ему противлюсь и показываю зубки.

Ему можно, а мне нельзя, что за бред! Он не присматривает за мной, а издевается.

— Нет, я не могу оторваться от дел и в случае чего лететь к тебе через весь город. Ты знала, что сегодня я буду только к ночи, и решила свалить? Не получится, дорогая.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— И не нужно никуда лететь! Я сама справлюсь, — выдыхаю тяжело. Черт, как же с ним сложно. — Артём, хватит себя так вести, ты не думаешь, что мне может быть неудобно перед знакомыми из-за того, что ты так меня опекаешь. Мне, блин, не пять лет и даже не пятнадцать. Я не натворю никаких глупостей.