Капитан повесился! Предполагаемый наследник - Генри Уэйд

комнате, убирал грязные бинты и инструменты, которые оставил после вскрытия. В общем, наводил порядок. А затем присоединился к остальным, держа в руках кювету со вставной челюстью.

– А что прикажете с этим делать, мистер коронер? – спросил он. – Просто жаль хоронить их. Вы только посмотрите, какая хорошая работа! Причем дорогая. Любой дантист обрадуется таким протезам.

Мистер Лавджой болезненно скривился:

– Оставьте их на месте, если родственники не распорядятся иначе.

– Легче сказать, чем сделать, – заметил неунывающий доктор Тэнуорт. – Лично я не берусь вставить этот протез обратно.

– Почему? – вдруг оживился сэр Джеймс.

– У меня не получается. Сегодня утром пытался – ничего не вышло.

– Нижнюю пластину?

– Да.

– Позвольте взглянуть.

Властный тон, так впечатливший Джеральда Стеррона, заставил доктора Тэнуорта протянуть лоток. Сэр Джеймс взял нижнюю челюсть и внимательно осмотрел ее.

– Откройте ему рот, – распорядился он.

Доктор Тэнуорт повиновался, и сэр Джеймс, осторожно двигая тонкими длинными пальцами из стороны в сторону, попытался вставить протез на место. Мистер Лавджой наблюдал за ним с удивлением и интересом.

– Фонарик! – попросил сэр Джеймс.

Доктор Тэнуорт послушно достал тонкий электрический фонарик из кармана жилета и посветил покойнику в рот. Сэр Джеймс склонился еще ниже и продолжал терпеливо манипулировать упрямым протезом. В конце концов он вытащил его и снова внимательно осмотрел.

– Его погнули, – заключил он. – Интересно, кто?

– Уж, во всяком случае, не я! – возмущенно воскликнул доктор Тэнуорт. – Он уже не очень крепко сидел во рту, когда я впервые осматривал тело.

– Что? Протез болтался, а вы не доложили об этом?

Сэр Джеймс гневно взирал на несчастного доктора, который мямлил что-то и запинался.

– Н-ну, а с к-какой стати? К-какое это имеет значение?

– Значение? Бог мой, дружище, да вы в своем уме? – Сэр Джеймс обернулся к Лавджою: – Мистер коронер, это важный факт. Он полностью противоречит версии о самоубийстве. Надеюсь, вы понимаете.

Коронер растерялся:

– Не совсем. Вы имеете в виду, что сила, с которой…

– Я имею в виду, что, скорее всего, этот человек умер не от удушения.

Сэр Джеймс оттянул нижнюю губу покойного, взял фонарик из дрожащей руки доктора Тэнуорта и посветил.

– Вот, – сказал он, – так я и думал. Синяки и припухлость во рту – даже сейчас. Куда вы только смотрели, доктор Тэнуорт? Что входило в ваш так называемый осмотр? Похоже, вы даже не посмотрели под микроскопом на срез кожи у странгуляционной борозды. Так почему же вы уверены, что изменение цвета тканей вызвано обширным кровоизлиянием, а не отеком?

Доктор Тэнуорт всегда считал, что лучший способ защиты – нападение.

– Позвольте спросить, по какому, собственно, праву вы меня допрашиваете, сэр? Это чисто профессиональный вопрос. И ни один дилетант не должен говорить со мной в подобном тоне. – За его дерзким тоном чувствовалась плохо скрываемая тревога.

– Я не дилетант, доктор Тэнуорт, и вам следовало бы это знать хотя бы по долгу службы. Двадцать лет я был практикующим врачом, прежде чем меня назначили инспектором министерства внутренних дел Великобритании. Я написал немало статей по медицинской юриспруденции на базе собственного опыта, когда работал коронером в юго-западном районе Лондона. Хочу заметить, я редко сталкивался со столь небрежным отношением патологоанатома к своей работе.

Доктор Тэнуорт вмиг растерял весь свой пыл. Положение мистера Лавджоя было немного лучше: он слышал, имя Хэмстеда в связи с его работой на правительство, но не связал его с ныне почти забытым, а некогда столь знаменитым лондонским коронером.

Довольный произведенным впечатлением, сэр Джеймс заговорил чуть мягче:

– Лично у меня почти не осталось сомнений, что этого человека сначала задушили, а потом повесили. С целью инсценировать самоубийство, – добавил он. – Старый, как мир, трюк, и в наши дни следователи и патологоанатомы обычно не проводят детального осмотра, хотя, следует признать, в данном конкретном случае все было придумано и исполнено очень умно. Вне всякого сомнения, вы, мистер коронер, сочтете необходимым отложить слушания и назначить новое расследование, чтобы у полиции было время во всем разобраться.

Итак, едва заседание возобновили, как, к удивлению публики, было объявлено, что слушания откладываются на две недели из-за возникших новых и важных улик в деле.

Глава Х

Грейс Наутен

Суперинтендант Даули в почтительном и недоуменном молчании слушал, как его шеф и коронер обсуждают поразительное открытие, сделанное сэром Джеймсом Хэмстедом. Сейчас Даули оказался в выигрышном положении – ведь именно он настаивал на продолжении расследования, твердил о подозрительных моментах, не слишком определенных, однако подозрительных. Старший констебль предпочитал держать все в секрете и лишний раз внимания не привлекать.

Старшему констеблю в каком-то смысле повезло – новые улики были найдены до того, как присяжные успели вынести вердикт. Теперь все будут считать сделанное открытие исключительно заслугой полиции, добытое благодаря ее «неусыпным стараниям». А вот если бы полиция помалкивала, сидела тихо и позволила бы вынести вердикт «самоубийство», не подвергнув его ни малейшим сомнениям, тогда бы их обвинили в полном бездействии. Что, конечно, было бы несправедливо по отношению к суперинтенданту Даули, который хоть и упустил из виду столь важную деталь – для него показания свидетеля-эксперта стали громом среди ясного неба, – тем не менее с самого начала подозревал, что все в этом деле не так просто.

Теперь Даули имел полное право заявить своему начальнику: «Я же вам говорил!» Хотя он, разумеется, промолчал, но весь его вид демонстрировал превосходство.

– Разумеется, мы должны провести повторное вскрытие, причем безотлагательно, – сказал мистер Лавджой. – Со слов сэра Джеймса я понял, что Тэнуорт отнесся к своей работе поверхностно, в прямом и переносном смысле слова. Надо было исследовать под микроскопом срез ткани, взятый со странгуляционной борозды. Очевидно, это единственный способ определить, повесился ли он сам или его повесили уже после смерти, – выяснить, чем вызван данный кровоподтек, или обширное кровоизлияние, как его называют, над странгуляционной бороздой. Изменение цвета тканей, видное невооруженным глазом, просто могло быть вызвано посмертным гипостазом[6] – похоже, именно так и произошло в данном случае. Исследование тканей под микроскопом позволит определить, что произошло. Доктор Тэнуорт, похоже, решил, что все и так очевидно.

– Что ж, работать на полицию он больше не будет, – проворчал майор Тренгуд. – Но кто тогда займется всеми этими проблемами? Хэмстед?

– Нет, сейчас он не практикует. Да и его статус полностью исключает подобный вариант. Нет, нам лучше попросить министерство внутренних дел прислать кого-то из опытных патологоанатомов: Лэмюэла или Прайда. Тэнуорт, возможно, тоже будет присутствовать при повторном вскрытии. Доктора обычно щадят чувства друг друга.

– Черт бы побрал этого Тэнуорта! Плевать я