Виршевая поэзия (первая половина XVII века) - Коллектив авторов

Старший.

Еще злии самем тем Великим Римом хвалятся,

Потому пред господем богом не исправляются,

Понеже когда в нем благочестивыя папы бываху,

Тогда святителския престолы добре управляху

И благочестивую веру крепко исправляху.

Тогда был тот Великий и славный Рим свят

И благочестием же и верою от всех был превзят.

И ныне злым нечестием аки тмою стал омрачен

И от истинныя православныя веры во всем отлучен.

Прекратим же паки о сем,

Да не в долготу слово прострем.

Настоящее речение сопривнесем

И о выше реченных, о Петре и Павле, рцем:

Аще и господине слово к Петру апостолу сопривносят

И всюду таковое речение произносят,

И нам тем словом и глаголом яко бы воспрещают

И несведущим божественнаго писания запинают.

Сице рече господь к самому апостолу Петру.

Аз же тя римлянине и латыняне сице препру.

Ты еси «Петр», на сем камени созижду церковь мою.[74]

Вы же, римляне, познайте совесть свою.

И паче рече господь, врата адова не удолеют.

И ты же, римлянине, сими словесы нам не рей

И тем укором нас, православных, не препирай,

Паче же нечестивая уста своя заграждай.

То не о вашей церкви Петру речено,

Но к Петровой твердости привменено.

В лепоту и нарече и господь «камень»,

Но являсь твердость его таковым прозванием,

Понеже тверд и тепл был Петр ко Христу верою;

Аще вмале и поколебася страховкою мерою,

Но обаче исповеда его, сына божия,

Должен убо есть, всяк стояти у его святаго подножия,

И от него же, творца своего, милости просити,

Чтоб всякому желателная от него получили.

Мы же паки противу сего речения их ответ сотворим,

Паче же ереси их яко во очесех своих зрим.

Где у них християнское законоположение? —

Токмо все еретическое злое умышление и учение,

Все противно нашему християнскому закону,

Поне же церкви божией учиниша всякую спону.

И паки велию брань на церковь господию воздвигоша,

И многочисленныя души человеческия во дно адово сведоша.

И глаголют от отца и сына духу святому исходити[75],

По нашему смышлению, так станет святому параклиту сослужебну отцу и сыну быти.

И божественную службу служат опресноками,[76]

И действуют кровавыми своими руками:

Епископи их во время брани сами ополчаются

И потом божественней службе касаются;[77]

И прежде инех ходяща в брань биются.

Вем, сами во дно адово несутся.

Аще ли лучится Рождество Христово или Богоявление,

в субботу поста не разрешают.

Тем божественному уставу лают.

И пречистыя Богородицы материю господней не зовут,

Тем их святии наши соборне проклятию предают.

И мы вси им же, святым, последуем

И их святому божественному писанию веруем.

Зовут же злии токмо «святая Мариа», —

Научишася от окаяннаго и проклатаго Ариа[78].

«Антихристы». Папа наблюдает за рыцарским турниром у себя в резиденции. Гравюра, 1521 г. Лукас Кранах Старший.

Еще же, окаяннии, божественную службу служат в рукавицах

И скверно смешение содевают на молодицах.

И перстни на проклятых своих руках носят

И сами же себе во дно адово сносят.

Трижди в четырежди попы их по един день в одной церкви служат,

По таковой своей беде не тужат.

А младенцев крестят не по нашему християнскому обычаю,

Но все по еретическому злому обычаю:

Крещаемому младенцу соль во уста влагают,

И тако до конца божественное уставление отлагают;

И, плюнувше на левую руку, правою растирают,

И тем же сами себе адовы врата отворяют;

И тем крещеным младенцем уста помазуют

И самому сатане и з бесы его голдуют[79].

Еще же всех святых иконам не покланяются,

Тем от нашия веры християнския отчюждаются.

И в костелах своих святых икон не пишут,

Токмо своя бесовския жемчюгом и бисером нижут.

И иныя ереси их много уставы многочетны,

И от всего божественного писания тщетны.

О них же о всех не у время изнаписати,

Токмо достоит всякому православному проклинати.

Зде же паки о нужных воспомянухом,

Яко научени, окаяннии, диаволским духом.

Аще кто имеет рачение, сам да прочитает,

И без всякаго размышления да проклинает,

То ли их пред богом правое исправление, —

Токмо пред богом сонечное досаждение.

И несть свято, что господь им терпит за такое злое деяние;

Егда послет на них гнева своего излияние,

Тогда ничто же суемудрием своим успеют,

Токмо во огнь вечный поспеют.

Терпит же господь и всем нам грешным,

Но обаче не велит нам прилежати ко внешним,

И паки не велит нам къ еретическим мерам взирати,

Но повелевает единаго бога знати.

И паки мы, православныя, от всех вер отведены,

И божественные его заповеди пред нами предложены.

И елика сила наша — исправляем,

И от него, творца своего и бога, милости чаем.

Нечестивыя же их веры еретическим умышлением учинены,

Того ради все в место мучения сведены.

И аще от нечестия своего не отвратятся,

И к нашей православной вере не приложатся,

То до конца вси погибнут,

И никакого же от тмы к свету возникнут;

Обаче рещи, и так вся во ад идут

И на будущий страшный суд не приидут.

Яко же песнопевец Давид глаголет,

И таковым словом, яко перстом, во око колет.

Адский зверь пожирает католиков. Фрагмент гравюры 1-й половины XVI в. Лукас Кранах Старший.

Того ради на исповедании веры рече к Петру господь,

Яко да не похвалится пред ним всяка плоть.

Тем не на Петре апостоле церковь основана,

Но на исповедании таковым речением названа;

Церковь же убо являет себе господь, владыку всяческим,

Добро убо быти возлюбием отрочатским.

Есть же кождо нас церковь и