Кошечка и ягуар - Маргарет Мюр

Алан искоса поглядывал на эту красивую и немножко чужую женщину и прекрасно понимал, что она сейчас испытывает. Но никак не мог собраться с духом, чтобы заговорить с ней. Все слова казались ему незначительными по сравнению с тем чувством, которое владело его сердцем. И только когда он заметил одинокую слезинку, скатившуюся по безупречной бархатной щечке, Алан прокашлялся и сказал:

— Тори, все, что ты сейчас думаешь, неправда. Я люблю тебя. Очень. И считаю, что ты самая красивая женщина этого мира. А также и всех параллельных с ним. Когда я увидел тебя в этом наряде, то просто потерял дар речи. Но одновременно понял, что полюбил тебя уже в тот день, когда увидел с тюрбаном из полотенца на голове и в шлепанцах Филипа. Просто твоя красота может действовать по-разному: согревать душу, ранить сердце и даже вызывать улыбку. И я чертовски рад, что ты такая удивительно разнообразная. Я, наверное, никогда к этому не привыкну. И это, по-моему, здорово. А теперь, пожалуйста, перестань на меня дуться.

Тори тут же перестала дуться, так как получила исчерпывающий ответ на все свои невысказанные вопросы. И она так ослепительно улыбнулась Алану своими поцелуйными губами, что он схватился за сердце и жалобно сказал:

— Нельзя ли поосторожнее, цынгарелла?

Вскоре «кадиллак» мягко затормозил перед зданием с плотно зашторенными окнами, сквозь которые пробивался неяркий свет. Из двери тут же вышли два высоких парня с огромными зонтиками, так что Алан и Тори, выйдя из машины, остались совершенно сухими. В фойе их встретил респектабельный мужчина в безупречном костюме и, почтительно уточнив их имена, проводил в зал, поразивший их изысканной роскошью и продуманностью обстановки. Зал был освещен мягким светом, источник которого был скрыт, очевидно, где-то в драпировках. Но на каждом столике были лампы, и их яркость можно было регулировать по своему желанию. Основное же достоинство этого необычного помещения было в том, что все посетители могли видеть всех, и в то же время каждый мог в любой момент стать невидимым. Удобные диваны и кресла со столиками между ними отстояли друг от друга достаточно далеко, чтобы разговоры соседей не мешали беседе. К тому же они были разделены оригинальными конструкциями, которые могли выглядеть просто декоративными перегородками, а могли превращаться в настоящие ширмы.

Приход новых гостей не остался незамеченным. Пока Тори шла по чему-то невероятно мягкому к столику, забронированному для них с Аланом, ее провожали глаза всех мужчин, находящихся в зале. Уже садясь, она вдруг почувствовала взгляд, словно прожегший ее насквозь. Тори обернулась и встретилась с горящими черными глазами немолодого, седоусого мужчины, сидящего за соседним столом. Встретив ее недоумевающий взгляд, он не отвел глаз, а кивнул ей, словно старой знакомой. Тори на всякий случай вежливо кивнула в ответ.

— Кто это? — тихо спросил Алан. — Ты его знаешь?

— Нет, впервые вижу, — шепнула Тори. — Но может быть, здесь принято здороваться? Это все-таки клуб для достаточно узкого круга людей.

— Ага, — насмешливо кивнул Алан, — можно даже сказать, для одной семьи. А это должно быть отец семейства.

К столику подошел официант и вместо меню предложил Тори и Алану карточки с перечнем блюд, заказанных для них Бобби.

— Вы не возражаете, сэр, против выбора лорда Роберта? — почтительно осведомился он.

— Да что вы, — засмеялся Алан. — Бобби здесь завсегдатай, к тому же он отлично знает мой вкус. А ты что скажешь, Тори?

Тори сказать было абсолютно нечего, поскольку названия блюд ей ни о чем не говорили, тем более что и написаны были по-французски. Поэтому она просто милостиво кивнула.

Время от времени к их столу подходили люди, которые знали Алана как брата известного банкира и приятеля знаменитого плейбоя. Обмениваясь приветствиями, они практически не сводили глаз с Тори. Алан же с гордостью представлял свою подругу как художницу, дочь Джереми Грейхема.

Все блюда, которые ставил на их столик расторопный официант, были необыкновенно хороши. Жаль, что у Тори совершенно пропал аппетит. Ее смущали и волновали взгляды мужчин, особенно того, кто сидел за соседним столом. К тому же она пыталась придумать, как бы разузнать о Филипе. Поэтому Тори лишь слегка «поклевывала» то нежный паштет, то крошечные грибочки, запеченные в сметане. Правда, бокал изумительного французского шампанского она выпила с удовольствием, чтобы немного расслабиться.

Неожиданно откуда-то полились звуки танго, и Тори с удивлением заметила оркестр и площадку для танцев. Все это до времени находилось в тени, а теперь было подсвечено мягким, загадочным светом. Причем время от времени цветовая гамма менялась. Человек с пронзительными глазами встал и подошел к их столу. Он был невысокого роста, чуть выше Тори, но осанка, широкие плечи, белоснежные шевелюра и усы, составлявшие контраст с черными как угли глазами, а также безупречно элегантный костюм делали его внешность интересной и значительной. Вежливо поклонившись, он обратился к Алану:

— Сэр, я прошу у вас разрешения пригласить вашу даму на танец.

Алан вопросительно посмотрел на Тори. Девушка помнила, что они заранее договорились пользоваться каждым шансом, чтобы завязать новые знакомства в этом престижном клубе. Поэтому она улыбнулась и кивнула. Незнакомец подал ей руку и повел к площадке, залитой в этот момент красновато-желтым светом, напоминающим отблески костра.

Черные глаза впились в глаза Тори, твердая и горячая рука словно прожгла ей спину под левой лопаткой, прямо напротив заколотившегося сердца, ее ладонь утонула в большой ладони мужчины. От всего этого у девушки немного пошла кругом голова, но гибкое и послушное тело с удовольствием отдалось ритму танца. И ее партнер был хорош. Летящие шаги, быстрые повороты, полная синхронность движений... Тори искренне наслаждалась танцем. В момент упоения стремительным движением она взглянула в глаза партнеру с благодарностью и восхищением. И он улыбнулся ей с тем же выражением лица. Тори даже удивилась, что этот человек сначала напугал ее. Сейчас она чувствовала себя так, словно они давно знакомы. Музыка кончилась. Тори подняла глаза на незнакомца, ожидая, что он отведет ее на место. Но он придержал ее за талию и умоляюще шепнул:

— Еще танец, девочка?

— Но я устала, — попробовала отговориться Тори, которая заметила, что Алан приподнялся за столом, словно желая подойти к ним. Как бы он все не испортил. Вдруг это нужный им человек?

— Это будет медленный танец, ты отдохнешь, — очень мягко сказал ее партнер, но тон его не терпел возражений.

Он обернулся в сторону Алана и, приложив руку к груди, поклонился, словно извиняясь, что задерживает даму и одновременно прося разрешения. Алан нехотя кивнул и опустился на свое место.

— Ну хорошо, — сдалась Тори. Решив, что комплимент в этой ситуации не будет лишним, она добавила: — Вы так прекрасно танцуете, что вам невозможно отказать.

— Ты тоже прекрасно танцуешь детка, — улыбнулся незнакомец и сделал знак музыкантам. Похоже, они понимали его без слов. Оркестр заиграл какую-то невероятно приятную, томительную мелодию, под которую можно было лишь медленно плыть в танце, неторопливо беседуя.