Загадка театральной премьеры - Анна Устинова

— Десять минут четвертого, — невозмутимо ответил Женька.

— А ты не врубаешься, что сейчас все спят? — продолжал Олег.

— Я врубаюсь, что Наташке плохо, — оглушительно проорал Женька.

— Тише ты! Своих разбудишь, — счел своим долгом предупредить Олег.

— Уже разбудил, — буднично произнес Женька. — Отец с матерью, между прочим, тоже очень Наташке сочувствуют.

— С предками ясно, — скороговоркою отвечал Олег. — Ты лучше скажи: Турундаевские в милицию заявляли?

— Нет еще, — внес ясность Женька. — Федор сказал, что подождет до утра. Вдруг она к кому-нибудь в гости заехала.

— Не предупредив дома? — охватили сомнения Олега.

— То-то и оно, — сказал Женька. — Обычно Инга все-таки предупреждает. Может, нам с тобой майору Василенко по-быстрому звякнуть?

— Я лично не буду, — решительно воспротивился Олег. — Поднимем человека на ноги среди ночи. А потом окажется, что Инга спокойно себе сидела у какой-нибудь подруги.

— Лучше перестраховаться, — заорал Женька. — А Наташке будет спокойно, что мать уже ищут.

— Чего ж они сами в милицию не сообщили? — спросил Олег.

— Ты что, глупый? — возопил Женька. — Тебе ведь уже было сказано: Федор против.

— Понятно, — ответил Олег. — Значит, мы с тобой позвоним Василенко. Если он сегодня не дежурит, придется его разбудить. Он, естественно, первым делом свяжется с Турундаевскими, а Федор скажет ему, чтобы он не вмешивался не в свое дело.

— Н-да, — закис Женька. — Как же нам с тобой, Олег, в таком случае помочь Наташке?

— Я думаю, Наташке твоей лучше всего лечь спать, — построжал Олег. — И нам с тобой тоже. Между прочим, нам завтра с утра идти в школу. А если Инга и впрямь исчезла, то завтра от нас потребуется максимум умственных усилий. Значит, тем более нужно выспаться.

— Нет, я, наверное, не засну, — зевнул долговязый мальчик.

— А ты постарайся, — сказал Олег и положил трубку.

Однако заснуть ему удалось далеко не сразу. Странное исчезновение Инги Турундаевской не выходило из головы. Больше всего Олег удивлялся, что она ушла сразу после спектакля. Ведь это была премьера. А Инга Турундаевская обожала находиться в центре внимания. Так почему же тогда не выходила на поклоны? Более того, проигнорировала банкет, на котором наверняка бы купалась в лучах славы.

Нет, что-то тут не сходилось. Конечно, Инга могла обидеться на Прошечкина. Могла и забыть, что Федор ждал ее в аэропорту. Но чтобы и то, и другое сразу… «А предположим даже, что и сразу, — продолжал размышлять Олег. — Но Наташку-то она наверняка бы предупредила, что не вернется домой».

Олег повернулся на другой бок. Вульфу, спавшему на коврике подле кровати хозяина, явно что-то снилось. Пес тихонько лаял и дрыгал ногами. «Наверное, бежит за той самой кошкой», — подумалось мальчику. Он потрогал щеку. Царапина по-прежнему саднила. «Завтра я буду настоящим красавцем, — поморщился Олег. — Но теперь уже ничего не поделаешь».

Его мысли снова перекинулись на Ингу Турундаевскую. Он вдруг отчетливо вспомнил ее последний выход на сцену. Она раскланивалась в окружении ведьм, а потом… Олег едва не вскрикнул. То, что по ходу спектакля казалось вполне естественным, то есть укладывалось в логику совершенно нелогичной постановки Прошечкиных, теперь, когда Женька сообщил об исчезновении Наташкиной матери, заставило Олега насторожиться. Ведьмы с воем поволокли Ингу прочь со сцены. Конечно, подобный финал мог быть задуман Прошечкиным. А если нет? И почему Инга так отчаянно отбивалась? Была ли это игра? Или Наташкина мать на самом деле почувствовала какую-то опасность? «Но тогда, — продолжал размышлять Олег, — она, наверное, закричала бы».

В тот момент память Олега словно бы наяву воскресила душераздирающие завывания ведьм и восторженные вопли публики. Ему стало совершенно ясно: «Даже если Инга и звала на помощь, ее криков никто не мог услышать. А значит, лучшего момента для похищения не придумаешь».

Сон окончательно слетел с Олега. Больше всего ему сейчас хотелось позвонить Генриху Прошечкину. Он, по крайней мере, наверняка знает, должны ли ведьмы утаскивать леди Макбет со сцены. Однако Олег понимал: позвони он в четвертом часу ночи Прошечкиным, его явно не так поймут.

«Кстати, а кто играл этих ведьм?» — пронеслось в голове у Олега. Поднявшись с постели, он включил торшер и обшарил карманы в поисках программки. Ее нигде не оказалось.

— Ах ты, черт, — хлопнул себя по лбу мальчик. — Наверное, в куртке осталась.

Он босиком добрался до вешалки. Куртка оказалась завешена отцовским пальто. «Мало моему предку крючков, — с досадою подумал мальчик. — Обязательно надо моим воспользоваться». Он попытался слазить в карманы куртки, не снимая пальто Беляева-старшего. В двух карманах программки не оказалось. Когда же Олег попытался обследовать третий, вешалка отцовского пальто с треском оборвалась. Олег хотел поймать пальто в воздухе, но сбил со столика зонтик. Тот с грохотом покатился по коридору.

Дверь родительской спальни скрипнула. В коридоре возник глава семейства Беляевых.

— Что ты тут делаешь? — грозно уставился он на сына. — Зачем тебе среди ночи понадобилось мое пальто?

— Программку ищу, — честно ответил Олег.

— Программку? — вытаращился отец.

— Спектакля Прошечкиных, — продолжал Олег. — Хотел кое-что посмотреть.

— Нина! — взревел Борис Олегович. — Иди быстрее сюда.

— Боренька, тебе плохо? — выбежала из спальни заспанная Нина Ивановна. — Говорила ведь: не ешь на банкете так много жирного.

— При чем тут жирное? — воскликнул глава семейства Беляевых. — Дело гораздо серьезней. Наш сын сошел с ума!

— Боря! Что ты несешь? — возмутилась Нина Ивановна. — Лучше бы спал, ей-Богу. Нам утром на работу. Знаешь, по-моему, тебе вредно ходить на банкеты.

— Можно подумать, я сам туда напросился, — охватило праведное негодование главу семейства Беляевых. — Ты ведь мне, Нина, сказала: «Будет неудобно, если мы не пойдем.

— Допустим, — признала правоту мужа Нина Ивановна. — Но при чем тут наш Олежка?

— Это я могу и у тебя спросить, — мелодраматическим тоном изрек Беляев-старший. — По-твоему, нормальный человек станет разыскивать среди ночи программку спектакля Прошечкиных? Да еще у меня в пальто?

— Я искал не у тебя в пальто, а в своей собственной куртке, — откликнулся Олег. — А твое пальто просто упало.

— Вот видишь, Боренька, — вступилась за сына мать. — Все в порядке.

— И это ты называешь в порядке? — закричал Борис Олегович. — Зачем нормальному человеку в такое время программка?

— Ну, мне хотелось посмотреть, — лихорадочно соображал, как выкрутиться из создавшегося положения, Олег.