Как Черчилль развязал Вторую Мировую. Главный виновник войны - Александр Усовский

Победа над Польшей принесла Германии определенные дивиденды — в виде захваченного вооружения и боевой техники, подавляющая часть которой, правда, была безнадежно устаревшим хламом, а также в виде Верхне-Силезского промышленного района, который серьезно пополнил немецкую железорудную и угольную базы.

Кроме всего прочего вооружения польской армии, в руки вермахта попало три с половиной тысячи противотанковых ружей UR образца 1936 года. С расстояния в 300 метров эти ружья пробивали броневую плиту толщиной в 15 мм при угле встречи в 30 градусов, то есть были смертельно опасны для 70 % немецкого танкового парка (лобовая броня Pz-I — 13 мм, Pz-II — 14,5 мм, Pz-III — 15 мм, и только Pz-IV и чешские 38 (t) могли безбоязненно двигаться в пределах действенного огня этого ружья, имея лобовую броню в 50 и 25 мм соответственно). Поляки держали эти ружья в строжайшем секрете от своих солдат и офицеров! Только летом 1939 года началось обучение трех солдат от каждой роты и каждого эскадрона стрельбе из этого незаменимого противотанкового оружия, некоторые сведения о нем были сообщены польским офицерам от командира роты и выше. Если это не идиотизм, то я не знаю, как еще можно назвать подобные действия командования польских вооруженных сил!

В общем, почти все противотанковые ружья были в заводской смазке захвачены вермахтом. А поскольку для стрельбы из них предназначался немецкий противотанковый патрон с пулей sS, аналогичный патрону 318 к германскому противотанковому ружью PZB-39, то вермахт принял польские ружья на вооружение без какой бы то ни было переделки.

Напомню, что лобовая броня Т-26, основного советского танка того времени, была тоже 15 мм, танкетки Т-27 — 10 мм, легких танков Т-37 и Т-38 — 8 мм, БТ-5 — 13 мм. В общем, все они могли быть уничтожены из этого польского ружья с 95 %-ной гарантией.

Но в целом выгоды от победы над Польшей (ввиду вступления в войну Франции и Великобритании) для Германии оказались значительно меньше убытков от фактического прекращения Третьим рейхом внешней торговли и серьезного снижения уровня обеспеченности ресурсами германской промышленности.

Кроме того, с 17 сентября 1939 года на восточной границе Рейха появился новый сосед, в дружелюбие которого Гитлеру верить не приходилось. За его нейтралитет Германии БОЛЬШЕ НЕЧЕМ БЫЛО ПЛАТИТЬ, ибо, стремясь заручиться благорасположением Сталина, немецкое руководство вынуждено было, образно говоря, в августе тридцать девятого бросить на стол ВСЕ КОЗЫРИ, играя дальше с унылыми трефовыми шестерками на руках — и поэтому Гитлер понимал, что «нейтральный» Сталин останется нейтральным ровно столько, сколько нужно будет самому Сталину. Советы получили за свой нейтралитет в сентябре тридцать девятого по максимуму — отныне их новые территориальные приобретения возможны будут ТОЛЬКО ЗА СЧЕТ ГЕРМАНИИ. А то, что в СССР есть силы, заинтересованные в расширении «первого в мире пролетарского государства», сомневаться не приходилось.

После вступления Англии и Франции в войну с Германией Гитлеру необходимо было вести ТЕМПОВУЮ ИГРУ — союзникам было выгодно максимально ЗАТЯНУТЬ войну. Время работало на них — имея подавляющее господство на море, Англия и, в меньшей степени, Франция могли противопоставить военным силам немцев ресурсы всего остального мира. И поэтому военная катастрофа Польши отнюдь не была военной катастрофой антигерманской коалиции!

Союзники, потеряв Польшу, тем не менее могли праздновать победу — они навязали Германии длительную, БОЛЬШУЮ ВОЙНУ, которая Германии была абсолютно не нужна, которая таила для Германии СМЕРТЕЛЬНУЮ УГРОЗУ…

Таким образом, первый раунд великого противостояния между национал-социализмом и международной вненациональной финансовой олигархией остался за врагами Германии.

Симон Петлюра

Польские танки 7ТР на марше

Польский истребитель PZL-11

Днепро-Бугский канал

Французский танк SOMUA S-35

Французский танк Char-1B-bis

Английский бомбардировщик «Бленхейм»

Подписание советско-германского договора о ненападении

«Странная война» не могла продолжаться вечно — рано или поздно, но экономические возможности Третьего рейха истощились бы в таком «невоенном» противостоянии. Расчет элементарен — совокупное население (вместе с колониями) Франции и Великобритании превышало в 1940 году пятьсот миллионов человек. Для такого населения содержать армию «военного времени» в четыре-пять миллионов штыков отнюдь не накладно. Более того — эта армия составила бы всего один процент совокупного населения, и военные расходы союзников выросли бы практически очень незначительно по сравнению с «мирным» временем.

Поскольку «странная война» — это война позиционная, более того, самая «невоенная» из всех доселе ведущихся войн (бывали недели, когда на Западном фронте не звучало ни одного выстрела), расходы на войну сводились для союзников лишь к затратам на продовольствие для войск, окопавшихся на линии Мажино, и поддержанию режима строгой морской блокады всех без исключения морских портов Рейха. И все!