Поэзия садов - Дмитрий Лихачев

Но преобразования Никона в садовом искусстве были в значительной мере связаны с усиленными проявлениями западного влияния в XVII в. Поэтому, прежде чем обратиться к русским садам XVII в., особенно в Москве и Подмосковье, необходимо, хотя бы в самом кратком виде, охарактеризовать стили садового искусства на Западе, появившиеся в Новое время.

Между садами Средневековья и садами Нового времени в Западной Европе существовал некий промежуточный этап, которого не было на Руси, – это сады позднего Средневековья и сады Ренессанса.

В позднее Средневековье появились «сады любви» – сады, предназначенные для любовных уединений, свиданий любящих, а также просто для отдыха от шумной придворной жизни. Здесь занимались музицированием, рассказывали различные истории, читали книги, танцевали, играли в различные игры, среди которых выделялись шахматы и «марелль» (эта последняя игра была распространена по всей Европе, была известна и в Новгороде Великом, где при раскопках были найдены доски, одна из них хранится в Новгородском музее, точь-в-точь соответствующая изображенной на шпалере начала XVI в. № ОА 9407, хранящейся в Лувре).

Такие замковые сады имели посередине небольшие бассейны для купаний. Хорошее изображение такого «сада любви» сохранилось в итальянской рукописи в Библиотеке Estense, Modena. Молодые люди купаются в фонтане Юности, пьют вино и наслаждаются музыкой. Совместное купание в небольших бассейнах мужчин и женщин довольно часто изображается на средневековых миниатюрах: по-видимому, в этом не было ничего удивительного в тесных условиях жизни средневековых замков и городов, где уединение было желанным, но не всегда доступным.

Судя по изображениям, сады делились на небольшие четырехугольники, разделенные прямыми дорожками, балюстрадами с деревянными балясинами. В каждом из четырехугольных маленьких садов была своя садовая тема.

Устраивались в садах и небольшие травяные площадки для танцев и игр. Сады в позднем Средневековье разнообразились павильонами, холмами, с которых можно было смотреть на окружающую жизнь за пределами садовых стен – как городскую, так и сельскую. Стали устраиваться и лабиринты, которые раньше были обычно только для внутренних помещений (как, например, в Шартрском соборе). В связи с этим появилась возможность окружать дорожки лабиринтов стенками или кустарниковыми насаждениями.

Судя по частым изображениям садовых работ, сады тщательно возделывались, грядки и клумбы заключались в каменные защитные стенки, сады окружались либо деревянными оградами, на которых иногда писались красками изображения геральдических знаков, либо каменными стенами, в которых устраивались и двери, и роскошные ворота. Появилась и стрижка кустов и деревьев – прием, восходящий еще к Античности. Сады стали «садами удовольствий»[94], появилось стремление к престижности. Богатый сад поднимал престиж владельца.

Растительность садов и цветочные уборы в позднее Средневековье значительно обогатились благодаря участившимся сношениям с Средиземноморьем и Ближним Востоком. Купцы и крестоносцы привезли огромное количество новых растений, обладание которыми служило обычно предметом особой гордости хозяина сада.

Сохранилось изображение «Райского сада», или «Сада Марии», неизвестного рейнского мастера XV в., полное христианской символики. Это «сад огражденный» (hortus conclusus), символизирующий своей огражденностью непорочность Девы Марии и опирающийся в этом своем значении на главу 4 «Песни песней» Соломона: «Запертый (огороженный) сад – сестра моя, невеста, заключенный колодезь, запечатанный источник». Мария, «Царица Небесная», сидит на подушке, читая, в то время как Сын ее играет на земле. Его царственные одежды из дома Давидова украшены ирисами, имеющими царственное значение. Непорочность Марии символизируют белые лилии, а любовь к Богу – красные розы. Вишни означают небесную радость, плоды земляники – справедливость, а ее тройные листья – Троицу, виноград, растущий поблизости, – древо познания добра и зла. На столе – яблоки, символизирующие падение первых людей и их спасение Христом. Вода в колодце символизирует собой «живую воду», представляющую собой Богоматерь, а щеглы на ограде – страдания Христа, ибо они имеют пурпурные пятна в своей окраске и питаются зернами терния.

Райский сад. Верхнерейнский мастер XV в. Иллюстрация к переводу «Романа о розе» Дж. Чосера

Сохранилось прекрасное описание позднесредневекового сада в Третьем дне «Декамерона» Боккаччо. Первое издание «Декамерона» вышло, как известно, в 1471 г., но события, к которым приурочен «Декамерон» (чума, заставившая веселую компанию уединиться и рассказывать забавные истории, чтобы отвлечься от мыслей о чуме), относятся к 1348 г. Как известно, компания уединилась в холмах Фьезоле, и, возможно, Боккаччо имел в виду виллу Пальмиери. Таким образом, описываемый в этом Третьем дне сад представляет собой переход от садов Средневековья к садам Ренессанса. Вот это описание, отлично рисующее не только его устройство и фауну, но и «садовый быт»: «…велев открыть себе сад, находившийся возле дворца и со всех сторон окруженный стеной, вошли в него; при самом входе он в целом поразил их своей чудной красотой, и они принялись внимательно осматривать его в подробностях. Вокруг него и во многих местах посредине шли широкие дорожки, прямые как стрелы, крытые сводом виноградных лоз, показывавших, что в этом году урожай будет хороший; в то время они были в цвету и издавали по саду такой аромат, смешанный с запахом многих других растений, благоухавших в саду, что им казалось, будто они находились среди всех пряных ароматов, какие когда-либо производил Восток. По бокам аллей шла изгородь из белых и алых роз и жасминов, почему не только утром, но и когда солнце было уже высоко, можно было всюду гулять в душистой и приятной тени, не подвергаясь солнечным лучам. Сколько и каких было там растений и как расположенных – долго было бы рассказывать, но не было столь редкого, которое, если только выносило наш климат, не находилось бы там в изобилии. Посредине сада (что не менее, а может быть, и более замечательно, чем все другое, что там было) находился луг, покрытый мелкой травой, столь зеленой, что он казался почти темным, испещренный тысячами разных цветов, окруженный зеленеющими, здоровыми апельсинными и лимонными деревьями, которые, отягченные спелыми и незрелыми плодами и цветами, не только давали прелестную тень глазам, но доставляли удовольствие и обонянию. Посредине этого луга стоял фонтан из белейшего мрамора с чудесными изваяниями; в центре его поднималась на колонне статуя, высоко выбрасывавшая к небу – естественной или искусственной струей, не знаю, – столько воды, падавшей впоследствии с приятным шумом обратно в прозрачный фонтан, что мельница могла бы работать и при меньшем ее количестве. Вода эта – я говорю о той части, которая, переполняя фонтан, оказывалась лишней, – выйдя скрытым ходом из луга и затем обнаружившись вне его, обтекала его кругом красивыми и искусно устроенными ручейками, а далее распространялась такими же ручейками по всем сторонам сада, собираясь под конец в одной его части, где и выходила из него, спускаясь прозрачным потоком в долину и, прежде чем достигнуть ее, вращая две мельницы с большой силой и немалой пользой для владельца. Вид этого сада, прекрасное расположение его, растения и фонтан с исходившими от него ручейками – все это так понравилось всем дамам и трем юношам, что они принялись утверждать, что если бы можно было устроить рай на земле, они не знают, какой бы иной образ ему дать, как не форму этого сада, да, кроме того, и не представляют себе, какие еще красоты можно было бы к нему прибавить. Так, гуляя по нему в полном удовольствии, плетя красивейшие венки из веток разных деревьев и в то же время слушая, пожалуй, двадцать напевов птичек, певших точно взапуски друг с другом, они заметили нечто восхитительное, чего не видели раньше, будучи увлечены другим. И в самом деле, сад представился им наполненным красивыми животными, может быть сотни пород, и они стали показывать на них друг другу: тут выходили кролики, там бежали зайцы, где лежали дикие козы, где паслись молодые олени. Кроме них еще много других, словно ручных, безвредных зверей гуляло на воле. Все это к другим удовольствиям прибавляло еще большее. Погуляв достаточно, насмотревшись на то и на другое, они велели поставить столы у красивого фонтана и здесь, пропев наперед шесть песенок и исполнив несколько танцев, по благоусмотрению королевы, пошли к трапезе. Им подали, в большом и прекрасном порядке, тонкие и хорошо изготовленные кушанья; развеселившись, они встали и снова предались музыке, песням и танцам, пока королева не решила, что при наступившей жаре пора кому угодно пойти и отдохнуть. Из них кто пошел, другие, увлеченные красотой местности, не захотели пойти и, оставшись тут, принялись кто читать романы, кто играть в шахматы и шашки, пока другие спали. Когда прошел девятый час, все встали и, освежив лицо холодной водой, пошли, по желанию королевы, к фонтану и тут, рассевшись в обычном порядке, стали поджидать начала рассказов на сюжет, предложенный королевой»[95].