Перси Джексон и олимпийцы. Секретные материалы - Рик Риордан

— Ты хочешь доверить свою жизнь веревке, которая как следует не закреплена? — спросил Нико.

Талия нахмурилась.

— Ты прав. Такое бывает только в кино, но… нет. А ты не мог бы вызвать каких-нибудь мертвецов, чтобы они нам помогли?

— Я мог бы, но они обитают только по эту сторону. Текущая вода для них — непреодолимое препятствие. Они не могут ее пересечь.

— Что это за дурацкое правило? — поморщился я.

— Слушай, не я его выдумал. — Нико внимательно посмотрел на меня. — Вид у тебя ужасный, Перси. Тебе нужно отдохнуть.

— Не могу. Я нужен вам для этого.

— Для чего? — спросила Талия. — Ты едва стоишь на ногах.

— Ведь это вода? Значит, я могу ею управлять. Может быть, мне удастся перенаправить поток и удерживать его достаточно долго, чтобы мы успели перебраться на другой берег.

— Это в твоем-то нынешнем состоянии? — недоверчиво спросил Нико. — Ну уж нет. Я бы чувствовал себя в большей безопасности со стрелами Талии.

Я дохромал до края реки.

Я не знал, удастся ли мне сделать это. Я был сыном Посейдона, а потому управлять соленой водой не составляло для меня труда. Управлять реками — может быть. Если речные духи настроены благожелательно. Волшебные реки Царства мертвых? Тут я вовсе не был в себе уверен.

— Отойдите, — попросил я. И сосредоточился на потоке — бурлящая черная вода неслась мимо меня. Я представил, что она — часть моего тела. Я мог управлять потоком, подчинить его моей воле.

Не знаю, так ли это, но мне показалось, что вода бурлит и пенится сильнее, словно чувствуя мое присутствие. Я знал, что вообще остановить реку мне не по силам. Поток развернется и затопит всю долину, а потом, как только я его отпущу, обрушится на нас. Но было и другое решение.

— Ну, посмотрим, что у нас выйдет, — пробормотал я.

Я вытянул вверх руки, словно поднимал что-то над головой. Мое раненое плечо обжигало огнем, но я старался не обращать на это внимания.

Река поднялась. Она образовала огромную арку — бушующую черную водяную радугу высотой в двадцать футов. Ил в ложе реки на наших глазах начал засыхать, а под водой получился туннель вполне достаточный, чтобы в него могли бок о бок пройти два человека.

Талия и Нико удивленно смотрели на меня.

— Идите, — сказал я. — Долго мне его не удержать.

Перед глазами у меня плясали желтые крапинки. Мое раненое плечо просто вопило от боли. Талия и Нико спустились к речному ложу и по илистому месиву перебрались на другой берег.

Ни одной капли! Я не могу позволить, чтобы хоть капля воды пролилась на них.

Река Лета противилась мне. Она не хотела выходить из собственных берегов. Она желала обрушиться на моих друзей, выскоблить им мозги, утопить их. Но я держал арку.

Талия перебралась на другой берег и повернулась, чтобы помочь Нико.

— Давай, Перси! — крикнула она. — Иди!

Колени у меня дрожали. Руки тряслись. Я сделал шаг вперед и чуть не упал. Водная арка дрогнула.

— Я не могу…

— Можешь! — крикнула Талия. — Ты нам нужен!

Я кое-как доковылял до речного ложа. Один шаг, еще один. Вода струилась надо мной, мои ботинки погружались в ил.

Я прошел полпути и споткнулся. Услышал крик Талии: «Нет!» И тут моя воля ослабла.

Перед тем как река Лета обрушилась на меня, у меня было еще время на последнюю отчаянную мысль: «Сухой!»

Я услышал рев воды и ощутил на своих плечах тонны воды — река возвращалась в свое обычное русло. Но…

Я открыл глаза.

Вокруг меня была полная темнота, но я оставался абсолютно сухим. Меня, как второй кожей, обволакивал слой воздуха, защищая мое тело от действия воды. Я поднялся на ноги. Даже это маленькое усилие воли, которое требовалось, чтобы я оставался сухим (а я проделывал это прежде много раз без всякого труда), теперь было для меня чрезмерным. Я двигался сквозь черный поток, слепой и согнутый пополам от боли.

Я вышел из реки Леты, изумив Талию и Нико, которые в шоке отпрыгнули от меня на добрых пять футов. Потом сделал еще шаг и упал под ноги моим друзьям, потеряв сознание.

Вкус нектара вернул меня к жизни. Плечо мое болело уже поменьше, но в ушах стоял неприятный гул. Глаза горели, как при высокой температуре.

— Больше нектара нельзя — слишком велик риск, — услышал я голос Талии. — Он загорится.

— Перси, — позвал Нико, — ты меня слышишь?

— Я уже загорелся, — пробормотал я в ответ.

Я медленно сел. Плечо мое оказалось перебинтованным заново, и хотя оно все еще болело, я смог подняться на ноги.

— Мы уже близко. Ты можешь идти? — спросил Нико.

Над нами громоздилась гора. К устью пещеры в нескольких сотнях футов от нас вела петляющая пыльная тропинка. Вдоль тропинки валялись человеческие кости, что вовсе не добавляло нам энтузиазма.

— Я готов.

— Не нравится мне это, — пробормотала Талия.

Она держала в руках цветок, который указывал на пещеру. На гвоздике осталось только два лепестка, висевшие как уши очень грустного зайца.

— Поганая пещерка, — сказал я. — Богиня призраков. Кому это понравится?

Как будто в ответ на мои слова по склону горы разнеслось шипение. От входа в пещеру заклубился белый туман, словно кто-то включил машинку для изготовления сухого льда.

В тумане появилась фигура — высокая женщина с растрепанными светлыми волосами, в розовом халате. В руке она держала бокал с вином. Она сурово и неодобрительно смотрела на нас. Фигура была прозрачная, а потому я понял, что это какой-то дух, правда, дух, чей голос звучал весьма реально.

— Значит, ты вернулась, — проворчала она. — Ну, все равно уже поздно!

Я посмотрел на Нико и прошептал:

— Мелиноя?

Нико не ответил. Он стоял, замерев на месте и не сводя глаз с призрака. Талия опустила лук.

— Мама? — На глаза ее навернулись слезы. Такое впечатление, что ей вдруг опять стало семь лет.

Дух швырнул бокал — тот разбился в тумане.

— Все верно, девочка. Я обречена бродить по земле. И это твоя вина! Где ты была, когда я умирала? Почему ты убежала, когда была нужна мне?

— Я… я…

— Талия, — позвал я, — это всего лишь тень. Она тебе ничего не может сделать.

— Нет, я не просто тень, — ответил дух. — И Талия знает это.

— Но… ты бросила меня, — прошептала Талия.

— Ах ты, противная девчонка! Неблагодарная беглянка!

— Прекрати! — Вперед вышел Нико с обнаженным мечом, но дух изменил форму и обратился к нему.