Тайна черного янтаря - Филлис Уитни

– Я упала, – сказала она. – Вы можете помочь мне? Он понял ее жест.

– Пойдемте, пожалуйста, ханым-эффенди, – сказал дворецкий.

Прихрамывая и опираясь на руку Ахмета, Трейси вышла из дома, и они пошли к воротам. Пока они медленно брели по дороге, Ахмет что-то тихо бормотал по-турецки. Так как все турецкие слова казались взволнованными и взрывными для непривычного к ним уха Трейси, она не могла решить, сочувствовал ли он ей по поводу раны или ругался за то, что она своим появлением прервала встречу двух человек, за которыми он, похоже, следил.

Они прошли совсем немного и увидели идущего навстречу человека. Он двигался неторопливым шагом, словно вышел на обычную вечернюю прогулку. Когда они сблизились, Трейси увидела, что это Мюрат Эрим. Ахмет приветствовал его и показал на окровавленную ногу Трейси.

– Вы ранены? – встревоженно спросил доктор Эрим, торопливо подходя к ней.

Трейси объяснила, что вышла прогуляться и не смогла удержаться и не зайти в разрушенный дворец. По глупости, доверилась гнилым доскам и, естественно, упала. По дороге назад Мюрат о чем-то по-турецки спросил Ахмета, и дворецкий подробно ответил. Не дав ему закончить, доктор Эрим прервал его и приказал поторопиться к дому.

– Нужно, чтобы к нашему приходу была готова теплая вода и бинты, – объяснил он, когда Ахмет почти бегом направился к дому. – Моя сестра хорошо умеет обрабатывать такие раны. Так что можете не беспокоиться. Вам повезло, что Ахмет пошел за вами, опасаясь, что вы можете заблудиться в незнакомом месте. Я удивился, когда нашел боковые ворота раскрытыми. Вы ведь прошли через них?

В голове Трейси мелькнуло подозрение. Доктор Эрим может просто лгать, что вышел на обычную вечернюю прогулку, и сейчас то ли загоняет ее в ловушку, то ли хочет получить от нее свидетельство, необходимое ему и, по всей видимости, очень важное для него.

– Да, я прошла через боковые ворота, – кивнув, подтвердила девушка, но не стала распространяться о том, что кто-то опередил ее и открыл ворота.

Дворецкий Ахмет-эффенди, очевидно, тоже ничего не сказал доктору о том, что в развалинах прятались еще два человека, убежавшие, когда раздался шум от падения американки, и Трейси не стала корректировать его версию случившегося.

Как только они вошли в дом, доктор Эрим отвел ее в комнаты Сильваны. Миссис Эрим работала в лаборатории, но увидев окровавленную ногу Трейси, немедленно оставила свои духи, поднялась наверх и послала Ахмета на поиски Нарсэл. Судя по всему, доктор Эрим предпочитал дома не практиковать. Убедившись, что Трейси находится в надежных и умелых руках, он ушел.

Через несколько минут прибежала Нарсэл с аптечкой первой помощи. Она промыла рану и ловко перебинтовала ногу. Сильвана засыпала гостью вопросами, как все случилось, но Трейси и на этот раз решила не открывать всей правды. Ей все сильнее казалось, что она разворошила осиное гнездо, и самое разумное сейчас – молчать до тех пор, пока все не прояснится. Страх, нахлынувший на нее в развалинах, никак непроходил.

Как только Нарсэл закончила бинтовать ей ногу, Сильвана Эрим сама проводила Трейси в ее комнату, дала обезболивающие таблетки и посоветовала немедленно ложиться в постель. Она сказала, что Трейси может не вставать к ужину, который ей принесут в комнату. Мисс Хаббард должна теперь помнить, назидательным тоном заявила Сильвана, что не следует бегать в темноте по незнакомым местам.

После ухода миссис Эрим Трейси стала готовиться ко сну, но беспокойство не оставляло ее. Она случайно коснулась какой-то тайны, и эта тайна как-то связана с подозрениями относительно ее самой. Эти люди, конечно, не могли узнать, кто она такая, но уже то, что она вынудила кого-то переполошиться, заставляет их следить за ней. И все же она не понимала, почему они заинтересовались ею. Связано ли это как-то с ее работой с Майлсом Рэдберном или нет?

Перед тем как лечь в постель, Трейси вспомнила о шарфе и достала его из кармана пальто. Он был шелковый и великолепного качества изысканной расцветки: полоски темно-сливового цвета чередовались с кремовыми. Она попыталась вспомнить, видела ли такой шарф на Сильване или Нарсэл, но не вспомнила.

Таблетки помогли ей расслабиться. Трейси стало клонить в сон. Она легла в постель, не выключая света, спрятала шарф под подушку и быстро уснула.

Проспала она, должно быть, часа два-три. Разбудил ее стук в дверь. Вошла Нарсэл в сопровождении Халиды, которая несла поднос. Трейси хотела отказаться от еды и вновь уснуть, но Нарсэл настояла, чтобы она что-нибудь съела. Халида усадила Трейси в постели, положив ей под спину подушку, как беспомощному инвалиду, и поставила ей на колени специальный столик. Нарсэл отпустила служанку и придвинула стул к кровати.

– Ну, а сейчас, – светским тоном начала она, – пока вы подкрепляетесь, вы должны рассказать мне, как все это произошло. В этой истории есть нечто странное. Я ничего не сказала ни Сильване, ни моему брату, но, по-моему, вы рассказали им не всю правду.

Трейси сделала два глотка горячего бульона и почувствовала, как туман в ее голове постепенно начинает рассеиваться. Пожалуй, Нарсэл можно рассказать все, что произошло в развалинах дворца, подумала Трейси и рассказала.

Нарсэл внимательно ее выслушала, и в ее огромных черных глазах отразилось беспокойство.

– Не знаю, что там мог делать Ахмет-эффенди… Зачем ему следить за кем-то чужим? Это на него непохоже. У него не очень хороший характер, но он, безусловно, очень предан своим хозяевам. Почему бы вам не выяснить у него самого, что он там делал? – предложила Нарсэл. – Можно с таким же успехом спросить Египетский обелиск в Стамбуле. Из Ахмета-эффенди, если он не захочет говорить, не вытянешь и слова. А кроме того, мне кажется, что если он следит за кем-то, то это его личное дело.

– А что, если эти двое отсюда? – спросила Трейси.

– Почему вы так думаете?

– Не знаю. Просто я слышала, как мужчина с раздражением произнес мою фамилию. Мне показалось, что они спорят обо мне.

– О вас? – эхом отозвалась Нарсэл. – Но это очень странно. Вы уверены, что они назвали именно вашу фамилию?

– Уверена, – кивнула Трейси. Она сунула руку под подушку и вытащила шарф. – Вот этот шарф я нашла в развалинах.

Турчанка с испугом посмотрела на шарф, как на какое-то живое и опасное существо. Когда она вновь заговорила, ее голос слегка дрожал.

– Пожалуйста, послушайте меня. Будет лучше, если вы никому не расскажете об этом шарфе. Даже моему брату… Я бы на вашем месте просто забыла о нем.

– Значит, вы знаете, чей это шарф? Тогда вам, наверное, известно, что может означать его присутствие в развалинах? – сказала Трейси напрямик.

Глаза Нарсэл заблестели от страха.

– Нет, нет, нет… я ничего не знаю! Я хочу сказать только то, что эти дела вас совершенно не касаются. Мисс Хаббард, для вас самое лучшее – как можно скорее вернуться в Нью-Йорк, поверьте мне. Это не имеет к вам никакого отношения.