Возрождение Феникса. Том 8 - Григорий Володин

Гримбаева отбрасывает волной жара, словно солому ветром.

От этого чувствую некоторое разочарование. Конечно, техники Алатыря всегда уступали по скорости Яриле и, тем более, Перуну. Но за плечами Гримбаева многолетний опыт, я всё же намного меньше хожу в Полковоях. Да, мой интеллект схватывает новые знания налету и способен моментально приспособить их к практике, но тело еще нужно приспособить к ним. Развить условные рефлексы, натренировать мышцы… Всё это занимает уйму времени.

За стенами огня проглядывают благородные зрители. Белым пятном сияет побледневшее личико Ирины. Глаза горят, на пухлых губах медленно возникает восторженная улыбка. А вот граф и китаец совсем не рады.

Техника «Огненное уничтожение» на максималках. Влил живы столько, сколько в принципе допустимо, чтобы выдержали образующие узлы плетения. Почему бы нет? Своего рода эксперимент. Враг достойный, барьеры арены крепкие, посторонних не заденет. Всё равно больше мне негде взять достойных спарринг-партнеров, которых не жалко.

Но Полковой выдержал атаку.

Гримбаев успел покрыть себя стихийным доспехом. Гранитные плиты закрыли гигантское тело, а сочленения спрятались под бронированными щитками. Бородатая физиономия спряталась под каменным шлемом, гладким и округлым как галька.

С самого начала безопансник решил отнестись к битве серьезно, ведь противник хоть и шкет, но шкет-Полковой.

Меня тоже закрыли с ног до головы огненные лепестки. По прочности они не уступят граниту Гримбаева, хотя и выглядят более эфирно.

Пока безопасник не очухался, налетаю и щедро одариваю серией ближних ударов. Причем наполняю «отбойники» огненными техниками. Каждый мой удар сопутствует взрыв и вспышка пламени. Будто из РПГ бахаю.

Хук в забрало. Тройка в корпус, хук с левой, с правой, коленом в живот, лоу-кик по бедру, хук слева и в качестве завершающего — прямой удар ноги в солнечное сплетение. Закопченный «булыжник» бахается оземь, гранитная кираса разлетается в щепки, и наружу показываются массивные грудные мышцы.

От шлема тоже остались одни осколки. Глаза богатыря ошеломлены.

Делаю жест пальцами: мол, вставай. Мы еще не закончили. Ментальный доспех еще держится, да и сам безопасник явно не лишился всех сил. Еще на пару минут боя здоровяка, может, хватит.

— Я проиграл! — вдруг объявляет во всеуслышанье Гримбаев. — Этот противник оказался сильнее меня. Прости, Михаил Олегович, я не смогу выполнить твое задание.

Вздыхаю разочарованно. А вообще, умный дядь. Мог ведь и погибнуть. Я не собирался жалеть ни грамма сил. А это на девяносто девять процентов летальный исход.

Не снимая стихийных доспех, шагаю к стеклянной двери и пинком ее выношу.

— Помните про «суд богов»? — зычно спрашиваю Шереметьева. Он молча сверлит меня взглядом. — Вы посчитали меня несмышеленышем, которого можно спокойно оскорбить. И всё из-за отсутствия титула? Из-за того, что я молод? Из-за того что сирота? — пускаю мощную психическую волну, и граф отшатывается, словно ужаленный пчелой. — Что ж, скоро я войду во власть. Скоро обрету титул, скоро повзрослею. Совсем скоро. Но до этого времени вам лучше извиниться передо мной. Хорошо извиниться. Иначе я снова приду к вам в гости — уже за вашими извинениями, конечно.

На этом покидаю зал. Ира бросает на меня обеспокоенный взгляд, но не роняет ни слова.

Стихийный доспех сбрасываю только у машины. Пока шел, знатно пожег ковры и паркеты. Вот и пусть теперь тратятся, меняют обивку. Ибо не хрен.

Уезжая, принимаю звонок от Степанева.

— Мы нашли ЕГО, милорд, — радостно заявляет первый капитан пятой когорты Третьего гранд-батальона. Он у меня занимается поиском легионеров. — Милорд, всё-таки один точно был!

— Тише будь, не ори, Норвс, — со вздохом потираю переносицу. Чуть утомился всё-таки. — Кого нашли-то?

— Техножреца, — доносится ответ, и я сразу же улыбаюсь. Усталость как рукой сняло.

Ну теперь, Михаил Шереметьев, мы с вами повоюем.

* * *

Уборщики разгребают и очищают сожженную арену. Стекло закоптилось и местами потрескалось. Ирина подходит к самой большой трещине и завороженно водит пальчиком по ней. Любуется паутинкой, раскрасившей неприступную стену.

Михаил издали смотрит за дочерью. Когда Беркутов ушел, полыхая яростным золотым огнем, граф так и не сдвинулся с места. В сердце бурлило странное опустошение. И его посеял этот гениальный школьник. Что же он сделал? Ведь не могла на Михаила так бурно подействовать просто демонстрация неподражаемой силы. Нет, здесь дело в некой психической атаке или гипнозе.

— Я предупреждал вас, Михаил, — скрипит рядом старый Чэнь Дусю. — Юноша очень сильный. Он одолел Чжао Не, не последнего Полковоя. Я натравил глупого Не на парня с помощью одной падкой на жемчуг гетеры. От Не не осталось и мокрого места!

— Да, но Гримбаев — лучший из моих людей, — огорченно бормочет Шереметьев. — Лучший из лучших.

У графа открылись глаза на происходящее. Весь его род сейчас висел на волоске от гибели. Если для Беркутова ничего не стоило сломить Гримбаева, то он мог прошествовать пламенной поступью по всей вилле. Конечно, мальчишка этого не сделал бы. Наверное, не сделал бы…

— Вы ослеплены высоким статусом своего рода, — плюется китайский старик.

— Нет, — качает головой Михаил и сморит на пепелище на арене. — Уже нет.

Затея с госзаказами оборонки больше не кажется графу такой уж легкой. Но отступать поздно. Претензия уже отдана в императорскую канцелярию. Отозвать? Да его репутация свалится под плинтус. А слабого нерешительного графа никто не станет терпеть.

— Мы вместе с вами задумывали филигранную шахматную партию, — Дусю никак не отстанет. — Всё же просто. Подаем жалобу вашему императору на корпоративное воровство. Затем объявляется состязание танкоходов и подделок Беркутова. Мы побеждаем. Многомиллиардные контракты с русской армией наши. Всё, — китаец морщится. — Зачем вы сорвались? Зачем устроили этот театр?

— Он напал на вашего человека, — тяжко роняет Шереметьев. — В моем доме напал.

— Ну и что? — удивляется Дусю. — Я не понимаю вашу несдержанность. У меня этих слуг, как свиней нерезанных. Давайте больше без срывов. Действуем жестко по плану.

«Больше ничего не остается, — думает про себя Михаил. — Раз в это влез, придется идти до конца».

Он опять обращает взгляд на дочь, изучающую арену. Ира явно заинтересована Беркутовым. А как обстоят дела на его стороне? Если ему тоже люба барышня, то даже в случае проигрыша и провала плана, можно остаться в плюсе. Такие извинения должны устроить Беркутова.

«И плевать, что без титула, — решает граф. — В любом случае в союзе с таким витязем мой Дом станет только сильнее».

* * *

— Рауль Анри, — прочитываю я имя на лежащем на столе досье. — А на самом деле?

Белокурый горбоносый парень отводит взгляд. Техножреца закинуло в тело французской модели. К сожалению, мужского пола. Хм, почему