Братишка - Владимир Поселягин

— Нужно специалиста найти, чтобы гравировку сделал, — напомнил я.

— Это лучше к ювелирам обратится, там много таких специалистов. К сожалению, у меня в знакомых гравёров нет. Неподалёку имеется ювелирная мастерская, я уже посылал туда своего человека, и он узнал, что мастер сможет сделать надпись. Вот над ней и нужно подуматься. Напишем на листке и отправим вместе с часами ювелиру. Потом заберём заказ. Теперь по цене, всё зависит от самого текста.

— Чем больше, тем дороже, — понятливо кивнул я. — Платить буду я, у меня есть карманные деньги. На книгу одну по морской тематике копил, но на такое дело не жалко.

— Обижаешь, через кассу всё пройдёт, официально.

— Тогда ладно. Хм, текст должен быть небольшой, чтобы всё вместилось на обороте часов, и чтобы было видно, что они именные.

— Я тут накидал, посмотри, — протянул тот мне лист бумаги.

— «Призовые часы Видякиной А.А от Полякова А.К». Хм, на мой взгляд, вот этот третий вариант самый толковый и правильный.

— Да, мне тоже так кажется.

Мы ещё немного обсудили тексты для ювелира, после чего я попрощался и отправился обратно. Шёл пешком, поглядывая по сторонам, так что сразу заметил, когда выходил из здания всесоюзного радио, как из-за перекрёстка вывернула машина, это был «Газ-А» «фаэтон», с тремя мужчинами в ней, один был одет в форму командира РККА. Машина быстро догнала меня и припарковалась чуть впереди, метрах в пяти, так что пока я приближался, командир покинул машину, машинально согнав складки назад, и привычно, показывая сноровку, кинул руку к виску.

— Лейтенант Соломин, командир взвода отдельного коммунистического батальона. Товарищ Поляков, меня за вами товарищ Строгонов направил.

— Снова лекция? — уточнил я.

— Именно так, люди уже собраны.

— Понятно. А документы ваши можно посмотреть?

— Да, конечно.

Изучив документы, вроде всё в порядке, я кивнул и, вернув удостоверение, сел на заднее сиденье. В машине было двое, оба в гражданском, что водитель, что пассажир, рядом с которым я сел. Почему-то Соломин сел не рядом с водителем, а притиснул меня к гражданскому. Дальше мы покатили по улицам. С интересом осмотревшись и прикинув путь, я спросил:

— А куда едем? Нам же в другую сторону?

Ответа я так и не услышал, почему-то перед глазами загорелась солнце, тупая боль в затылке и темнота.

— Ты его не сильно приголубил? Второй ковш уже выливаем, а он всё не очнётся, — расслышал я чей-то скрипучий голос.

Тряхнув головой и фыркнув от попавшей на лицо воды, я снова услышал тот же голос:

— О, очнулся, наконец.

Открыв глаза, я смотрелся. Лежал на деревянном полу какого-то кирпичного дома, штукатуренные крашенные белым стены и печка на это намекали. Подо мной растекалась приличная лужа. Часть между щелями уходила в подпол, но всё равно доски мокрыми были, как в принципе и я. Само окно было закрыто плотной материей, светомаскировку тут явно соблюдали, иначе патруль в дверь постучится. На столе горела керосиновая лампа, освещено было так себе, но в принципе света хватало. В небольшом помещении дома, а как я понял, это была отдельная задняя часть, ещё передняя комната имелась, я был не один. Четверо ещё тут было. Тройка уже знакомых мне, мнимый лейтенант успел переодеться в обычную гражданскую одежду и сейчас сверкал белыми зубами в улыбке, рассматривая меня. Водила стоял рядом с ковшом в руке, а двое других сидели за столом. Один был знакомец из машины, кажется именно он меня и приголубил по затылку, «лейтенанту» было неудобно это делать, а четвёртый… да, четвёртый сразу бросался в глаза. Если эта тройка не несла на себе того что принадлежит к криминальным кругам, то этот отметился за всех. Татуировки, золотые зубы, уже знакомый скрипучий голос. Старый вор, может быть даже в законе. Не простой, это было ясно. А хитрец, специально подобрал из своих людей тех, что выглядят нормально, и отправил за мной. Причём и форма была, и документы. У меня даже было подозрение, что специально убили кого-то из командиров батальона, чтобы завладеть формой, а главное документами. И я купился на них. Лихо сработали, молодцы, по-другому тут и не скажешь. Теперь надо думать, что делать дальше. Меня явно не в гости чаю попить позвали. Связан хорошо, руки сзади, но только кисти, и ноги у щиколоток, в принципе освободиться можно, если останусь один, и мне дадут время. Одежда частично снята, нет куртки, рукава рубахи закатаны, кистень нашли и забрали. А вон он на столе лежит, рядом с ножом и пращей. Обуви тоже нет, я сапоги не надевал, туфлях был, их не было. В принципе всё. А вода холодная. Да ещё изба не особо тёплая, меня начала бить дрожь от холода.

— Ну что пащенок, — проскрипел старый вор, остальные молчали, видимо голоса не имели или ещё что. — Золотом разбрасываешься? Тебе разве не говорили, что делиться надо?

И тут он засмеялся, страшным дребезжащим смехом, от которого мороз по коже прошёл. Умел тот нагнетать обстановку, этого не отнять.

Откашлявшись, я попытался сплюнуть, и длинная нить окровавленной слюны зависла у губ, и нехотя оторвавшись, шлёпнулась на деревянный пол кухни дома. Хороший удар, поставленный, чуть зубы не выбил. Проведя языком по зубам убедился, все на месте, просто губу разбили и щеку с внутренней стороны повредили. Как ни странно, но за три дня, что я нахожусь в этом доме, это первый допрос. Недавно этой ночью наверх подняли. Меня просто продержали в подполе три дня. В ту ночь, когда я очнулся, меня пытались пораспрашивать, но делая честные глаза, я убеждал их что всё отдал государству. Не поверили. Ну пнули меня, развязали и сбросили в подпол, я оказалось на крышке люка лежал. Пришлось отползти в сторону от сырого пятна, что накапал сверху. Наощупь нашёл отхожее ведро, мне его каждый день меняли, и старый тулуп на котором я спал. Еда разнообразием не отличалась, мяса не было, ломоть хлеба два раза в день, и солёный огурец. Зато воды всегда много было, полное ведро и кружка.

Сегодня меня впервые подняли. Хозяин дома, а этот тот неразговорчивый мужик, который меня и приголубил в машине, помог «лейтенанту» связать меня и усадить на стул. Долго сидеть в ожидании не пришлось, где-то с полчаса, завалилась та же парочка, водила и вор. Ну а дальше начался допрос. То есть это был первый удар после моего ответа на первый заданный вопрос. Судя по тому, как эта четвёрка расположилась, они тут собрались всю ночь мной заниматься. А что, на улице ночь, все спят уже, слышен шум проливного дождя. Причём по этому шуму я определил, что дом крыт железом, сам он каменным был, кирпичный, вполне неплох, на мой взгляд, но я весь его не видел, только подпол и кухонную комнату, где и был люк вниз.

— Добавь, — велел вор, наблюдая, как я трясу головой.

Второй раз сплюнуть кровью мне не дали, «лейтенант» замахнулся, но ударить не успел, вскочив как пружина, и резко распрямляясь, я буквально вреза ему темечком по подбородку всей своей массой и силой прыжка. Громко лязгнули зубы, даже хруст послышался, вот он никольских зубов точно лишился. Из сознания не вырубил, но тот явно поплыл, пошатнувшись. Верёвки уже спали с рук, я и занимался тем, что подпиливал их гвоздём, выдернутым из полки, пока ожидали вора с водилой. Остриё его острое, о камень точил в подполе, когда хозяин уходил, так что было чём разрезать волокна верёвки. Сам гвоздь я прятал в рукаве, как и длинную щепу. Именно эту щепу я и вогнал в горло водилы, что стоял за моей спиной. Он до этого удерживал меня за плечи, а тут руки убрал, вот я и воспользовался этим, иначе и первого бы удара не допустил.