Не бойся полюбить - Уинифред Леннокс

— Мне неведомо, кто вкладывает в ваши уши эти строки…

— Нечистая сила! Сатана! — загудели прихожане. — Они вкладывают ей в уши…

Мэттью поднял руку, успокаивая собравшихся, а Кэрри больше не могла сдерживаться, ее прорвало. Все напряжение последних дней выплеснулось наружу.

— Не сомневаюсь, кто-то хочет, чтобы я поскорее убралась отсюда. Чтобы ваша дочь Мэрион устроила свою жизнь. Я не хочу знать, кто таким образом пытается защитить ее, но вот что я вам скажу. Слушайте внимательно: я люблю Люка, помощника пастора, и, если я во что-то верю, так это в то, что все браки заключаются на небесах. Стало быть, мне не о чем волноваться. Поэтому советую не волноваться и тем, кто не спит ночами, выживая меня из города. Да, я уезжаю, но не потому, что я испугалась ваших детских страшилок.

В полной тишине Кэрри прошествовала к выходу из церкви.

Она хватала ртом свежий воздух, который заполнил все легкие, омыл Кэрри изнутри и снаружи. Ей стало ужасно легко. Не оглядываясь, она покинула церковный двор, остановила такси и велела водителю:

— В аэропорт.

Вещи свои Кэрри распорядилась отвезти туда утром.

А теперь самолет уносил ее в Британию, он набрал высоту, и стюардесса принесла французское вино в маленьких бутылочках. Кэрри выбрала белое, шардонэ.

Кэрри налила в бокал немного вина и почувствовала, как ее настроение подобно самолету начинает набирать высоту. Она даже похвалила себя за мудрость, которую могла бы и не проявить. Ведь тогда у нее не было бы возможности сесть в самолет и улететь — Люк предлагал ей пожениться сразу же, но Кэрри решила повременить.

— Знаешь, Люк, давай подождем. Нас никто не торопит, правда? Впереди у нас целая жизнь. Разве нет?

— Но я все равно на тебе женюсь, — сказал он и поцеловал ее в кончик носа.

Кэрри засмеялась.

— Это не самая эрогенная зона.

— Хочешь, найду самую?

— Хочу… — прошептала она, и Люк начал расстегивать ее джинсы.

— Ты все равно выйдешь за меня замуж, — бормотал он, сражаясь с кружевными трусиками. Тонкие полоски сопротивлялись, и он просто отодвинул их в сторону. — Кажется, я нашел то самое местечко. Что скажешь на это?

— Ох, Люк, я все равно выйду за тебя замуж.

— Не сомневаюсь…

Ночь за окном арендованной Кэрри квартиры была темной, тикали часы на стене, Кэрри едва дышала, отчаянно пытаясь сдержаться и не закричать, когда пальцы Люка нырнули между ног и утонули во влажной теплой норке.

— Люк… о, Люк…

Кэрри выгнулась ему навстречу, а он рывком стащил с нее джинсы, и Кэрри подрыгала ногами, сбрасывая их на пол. Его рука в один миг лишила ее кружевных трусиков, а другая задрала белую блузку, и Люк увидел нацеленные на него острые пики сосков.

— Вот еще одна эрогенная зона, — пропел Люк и коварно пообещал: — Сейчас я пройдусь по всем.

Кэрри впилась зубами в мочку его уха.

— О Боже… — простонал Люк.

— Это тебе мой ответ. — Она хрипло рассмеялась.

— О, моя дорогая, моя опытная любовница… Ты сама не знаешь, насколько ты права.

Люк молниеносно сбросил с себя одежду, и в следующее мгновение они с Кэрри лежали на кровати. Кэрри отдалась ему с той же страстью, как делала это каждый раз, когда Люк прикасался к ней. Это был ее мужчина. Никаких сомнений.

Он доводил ее до такого возбуждения, что Кэрри уже не понимала, где она — на земле, на небе, в раю, в преисподней. Ей было все равно, потому что плоть ее, казалось, растаяла вся, а Люк лишь скользил и скользил по ней, растекшейся.

— Люк, по-моему, меня уже больше не слепить никогда, — простонала Кэрри, когда они, обессиленные, приходили в себя после потрясения.

— Не-ет, я тебя склею снова, иначе как же мы сможем получить удовольствие? Так ты выйдешь за меня замуж?

— Обязательно, Люк. — Кэрри закрыла глаза, помолчала, потом открыла их. — За тебя, Люк, не за пастора. Пастору нужна жена другая.

Люк любовался ею и ответил не сразу.

— Браки заключаются на…

— Небесах, — закончила за него фразу Кэрри. — Эту банальность я уже слышала.

— В жизни случается то, во что ты веришь, — бросил он, пристально глядя ей в лицо. — И мы с тобой обязательно будем вместе. Вот увидишь.

— Люк, всякий раз, поднимаясь на кафедру, ты видел за эти годы сотни лиц. Женских лиц, — уточнила Кэрри. — Неужели ты не видел лица, которое…

— Я жаждал увидеть твое лицо. Я верил, что увижу его. Теперь ты понимаешь, что значит верить?..

Пол самолета ушел из-под ног, и Кэрри показалось, что вино устремилось обратно. Она прижала руку к губам.

— Мы попали в яму, — услышала она мужской голос и, повернув голову, увидела, словно впервые, своего соседа.

— Кажется, со мной это случилось чуть раньше, — заметила Кэрри и допила остатки вина. — Простите, — спохватилась она, — у меня был долгий разговор с собой. А это так, отголоски. Простите.

Сосед ухмыльнулся и кивнул.

— Всегда приятно поговорить с умным человеком, — пробурчал он себе под нос.

Однако Кэрри пропустила бородатую шутку мимо ушей. Она снова услышала голос Люка, но не такой, как с церковной кафедры.

— Ты зря не хочешь обвенчаться со мной сразу. Мы бы отправились на медовый месяц в одно прелестное местечко.

Глаза его хитро блеснули, и Кэрри почувствовала, как по коже поползли мурашки, а внизу живота стало горячо. Она уже знала, что такое этот Люк в постели. Их первая ночь перед отлетом из Лондона, положившая начало их близости, была фантастической. То, что Кэрри испытывала прежде с мужчинами, не шло ни в какое сравнение. Если бы не опасение, что ее слова прозвучат богохульством для ушей священнослужителя, то она сказала бы, что та ночь была божественной.

Люк был сильным, умелым, изобретательным, а то, что он принадлежал к доселе неизвестному Кэрри кругу людей, совершенно закрытому для нее и потому вызывающему любопытство, давнее и неосознанное — она относилась к священникам как к чему-то вроде музейных экспонатов, — придавало чувствам особую остроту.

— Кэрри, ты такая сладкая, — шептал Люк, — я понял это сразу, как только увидел тебя. Ты была в топике, под которым торчали соски.

— Это от холода, — смеялась она, — в тот день, когда я повела вашу группу к Букингемскому дворцу, погода испортилась.

— Я помню, как поднялся ветер и подхватил с газона лист, упавший с падуба, и бросил тебе прямо на грудь. Ты отлепила его, и я снова увидел твои жаждущие соски…

— Они жаждали тепла.

— Я это понял и мысленно пообещал себе, что согрею их.

Люк припал ртом к поднявшемуся соску. Его губы были влажными и горячими, но Кэрри чувствовала, как сосок затвердел, а второй ревниво требовал внимания и тоже твердел…