Невольники чести - Александр Кердан

Наглые действия пиратов изрядно надоели не только Континентальному Конгрессу молодых Соединенных Штатов, но и правительствам Англии, Испании, России и Франции. Выдвинутая Россией и к 1783 году признанная всеми странами Декларация о вооруженном нейтралитете своей направленностью против морского деспотизма в защиту торгового мореплавания нанесла по Барберу и ему подобным удар. Отныне военные суда всех морских держав готовы были при встрече уничтожить флибустьера залпами своих пушек. Оставаться незамеченными и совершать внезапные набеги у восточного побережья становилось все труднее.

И тут Генри, которого сподвижники называли уже сэром, бросил взор на запад. Там, за прерией, за Скалистыми горами, лежал Великий океан, прозванный Фернаном Магелланом Тихим. Малоисследованный и до конца не поделенный на сферы влияния, он таил в своих просторах множество цветущих островов, где, безусловно, можно поживиться. Кроме того, он связывал Новый Свет с рынками Азии и Индии, с гаванями снежной России. На перекрестках этих торговых путей тоже без добычи не останешься. Но главное: там до Барбера не дотянутся ни корветы королевского флота, ни каперы САСШ.

…Больше полугода ушло, чтобы обогнуть матерую землю и через штормовой Магелланов пролив выйти в воды Великого океана. Невзирая на трудности плавания, все складывалось для Барбера удачно. Тихо, без привычных абордажей, дабы не привлекать к себе внимание испанцев, вдоль владений которых пролегал путь «Юникорна», дошли до Сан-Франциско — обветшалой пограничной президии близ устья реки Сакраменто. Далее на север длань испанских конкистадоров не протянулась — иссякли силы.

Затем, плывя уже мимо ничейных земель, поднялись до островов Королевы Шарлотты, на одном из которых Барбер и решил обосноваться.

Здесь он сразу же заручился поддержкой местных индейцев, которые за «огненную воду», ножи и бусы согласились отдавать ему пушнину и служить посредниками в сделках с другими племенами. Там, где будешь жить, пакостить ни к чему!

Барбер сходил на Сандвичевы острова и в Кантон. Наладил связи с тамошними негоциантами. Побывал на Камчатке и на Лисьих островах. Нашел нужных людей. Перепродавая меха, цены на которые в Китае все возрастали, сэр Генри получил солидный куш. Однако и разбой не оставил. Торговые дела только способствовали этому. Поскольку же свидетелей абордажей, как правило, в живых не оставляли, а пиратский флаг капитан Барбер, в отличие от своего предшественника, поднимать не любил, то здесь, на северо-западном побережье, о его разбойном прошлом и настоящем вряд ли кто догадывался. Как и рассчитывал сэр Генри, необъятные просторы Тихого океана скрывали все грехи и давали богатую добычу.

Но так уж повелось, что любому благополучию рано или поздно кто-то начинает угрожать. И такая угроза появилась в лице Российско-Американской компании. Ее фактории на Кадьяке и Уналашке, в Якутате и на Ситхе росли и приблизились уже к островам Королевы Шарлотты.

Компанейцы обустраивались, по-видимому, надолго. Строили крепости, возводили редуты, закладывали свои православные часовни и храмы. И помимо прочего активно вели отстрел каланов, заключали с местными племенами торговые соглашения и совсем не желали пользоваться услугами Барбера при пушной расторжке.

Русская коммерция вскоре составила серьезную конкуренцию сделкам сэра Генри и в Кантоне. Ганисты — богатейшие китайские купцы, — следуя кэтоу, улыбались Барберу, но товар у него брать отказывались. Меха, привозимые русскими, качественнее выделаны, и цены их поумереннее.

Барбер попробовал остудить пыл поселенцев силой: однажды напал на перевозивший меха компанейский корабль. Но встретил такой яростный отпор и умелое маневрирование, точно перед ним было не торговое, а военное судно.

Тогда-то у сэра Генри и возникла идея решить проблему руками тлинкитов. Льстивыми речами склонил на свою сторону знакомых вождей, спаивал их ромом, задабривал подарками. Высадил нескольких своих моряков со Смитом во главе у мыса Эчком, дабы, нанявшись на службу в компанию, они вредили ей изнутри. И наконец провел собрание вождей в Хуцноу, на котором был назначен день выступления.

Восстание, как известно, удалось. Индейцы не только уничтожили русские гарнизоны на архипелаге, но и захватили большой запас шкур. Расчетливый Барбер и тут не упустил возможности погреть руки. Зная доподлинно, как нужны тлинкитам ружья и пушки, он выманил у них и шкуры, и аманатов. Да еще и умудрился ничего не дать взамен. Если бы не досадный случай с молодым поселенцем, устроившим свалку на шхуне, то в руках у сэра Генри оставались бы и другие важные козыри в этой игре — ситхинские чифы Скаутлельт и его племянник. Само собой разумеется, сцена с висилицей, устроенная капитаном, была просто фарсом. Барбер вовсе не собирался вздернуть на рее тех, за чьи головы можно получить звонкую монету. А покупатели, вне сомнения, нашлись бы… Скажем, его главный враг — русский правитель Александр Баранов. К нему-то и хотел отвезти сэр Генри племенных тойонов. И затребовать за них вкупе с остальными аманатами выкуп…

И хотя последние события оказались не столь благоприятными для Барбера, он все-таки не изменил главного плана: идти на Кадьяк, к русскому правителю! И там попытаться извлечь из поражения Баранова наибольшую выгоду для себя.

7

Подобно тому, как знаменитый «соболиный хвост» вывел русских охотников и следопытов сквозь дебри Сибири к берегам Великого океана, так мех морского бобра привел их последователей на Американский континент.

Командор Беринг и капитан Чириков, открыв новые земли, дали толчок практическому освоению Алеутских островов. Более двух десятилетий спустя, в 1763 году, промысловые кочи Степана Глотова подошли к острову Кадьяк (по-алеутски — Кыктак) и основали здесь первое российское поселение. Оно оказалось недолговечным. Суровый климат, недружелюбие племен, а главное — отсутствие надежного морского сообщения с Охотском заставили промысловую ватагу покинуть остров. Следующие попытки закрепиться на нем также не имели успеха, пока в 1784 году рыльский купец Шелехов в товариществе с курским гражданином Голиковым не достиг оного и не занял его, одолев кадьякских конягов боем. Обосновавшись в гавани Трех Святителей, компаньоны не только занимались пушным промыслом, но и попытались завести хлебопашество, разведать природные ресурсы края, основать судостроение.

Возвратясь в апреле 1787 года в Иркутск, Григорий Шелехов представил генерал-губернатору иркутскому и колыванскому Якоби доношение, в коем, проявляя себя не столько удачливым купцом, но паче проницательным политиком, уверял последнего в великих выгодах для России в занятии земель, как можно далее по полудню к Калифорнии лежащих, дабы, от покушения других наций отвратив, сделать наши обзаведения первыми. Для поддержки начатого им предприятия просил Шелехов у правительства крупный кредит. В деньгах ему отказано было, а взамен отряжена на Кадьяк духовная миссия с архимандритом Иоасафом во главе, как бы подчеркивая, что американские колонии оставляются собственному их жребию и воле Божьей.

Не полагаясь только на Божьего слугу, Шелехов послал на остров нового правителя — Александра Баранова, человека немолодого и опытного. Перенеся в 1792 году поселение в Чиниатскую бухту, Баранов заложил там Павловскую крепость — она, по задумкам основателя компании, должна была со временем превратиться в столицу Русской Америки — Славороссию. Город с широкими проспектами и обелисками, а при въезде долженствовала быть триумфальная арка, кою именовать по приличеству не иначе, как Русские ворота.