Аравийский рейд - Сергей Зверев

Вахтенный помощник по корабельной трансляции объявляет тревогу и просит свободных от вахт укрыться в надстройке. Трехэтажная надстройка обшита обычным металлом, не способным спасти от мощных пуль «АК-47». Но мы со Стасом все же идем ко мне в каюту – не стоит торчать ростовыми мишенями на открытом юте…

* * *

Около получаса, пытаясь уйти от преследования, «Тристан» находится в постоянной циркуляции – не сбавляя скорости и сохраняя общее направление, подворачивает то вправо, то влево.

Навожу кое-какой порядок в вещах. Связку дубликатов ключей на всякий случай выкидываю за борт. После захвата судна пираты и их сообщники наверняка обыщут каюты, и негоже, чтобы эту вещицу нашли в ящике моего стола. Пистолет намереваюсь спрятать в машинном отделении – там полно потайных местечек, обнаружить и пролезть в которые пиратам будет непросто. Поднимаю угол матраца и… озадаченно чешу репу. Пистолета и двух запасных магазинов к нему нет. Вот так сюрприз! Вчера он был на месте. Стало быть, пока мы с друзьями обыскивали каюты комсостава и рубку, кто-то здесь профессионально досмотрел наши вещички.

М-да-а… хреновые из нас сыщики.

Мы торчим в каюте у открытого окна. Изредка сверху доносятся обрывки четких команд капитана, напряженные голоса старпома и второго помощника. И опять мы мучительно сомневаемся в причастности первых лиц команды к темным делишкам годичной давности…

– Опа, – слышу дробный стук по металлу. Мимо окна пролетают крошки белой краски.

За парочкой длинных очередей следует взрыв гранатометного заряда где-то между трубой и застывшим на вершине наклонного стапеля спасательным ботом. Отскакиваем от окна и видим, как на полу волчком вертится осколок, пробивший продолговатую дырку во внешней стене.

Дизели сбавляют обороты, танкер стопорит ход.

– Что, пуля над ухом прожужжала?! Глазки от дыма слезятся?! В штанишки наложили и в ботиночках захлюпало?! – кричит в окно Стасик. – Вас бы к нам в бригаду – на Северный Кавказ, зассанцы!..

– Ты еще про фээсбэ расскажи! – оттаскиваю разговорчивого балбеса.

– Пардон, – виновато гундосит он, – погорячился…

«Тристан» по инерции взрезает форштевнем воду. Стрельба затихает, скорость движения падает с каждой секундой. Два катера жмутся к борту, третий остается в сторонке.

Прислушиваюсь к происходящему на судне у приоткрытой двери. Спрашиваю Стаса:

– Что на корме?

– Ничего. Вообще ничего. Пошли к выходу.

Двумя бесшумными тенями просачиваемся в коридор и приоткрываем правую дверцу. Теперь впереди товарищ, а я присматриваю за тылами.

– Два ублюдка висят на леерах, – докладывает Величко. – Третий лезет… Залез, спрыгивает на палубу. Курчавый, крепкий, длиннорукий, похож на орангутанга. О, четвертый! Пятый. Шестой…

– Вооружены? – оглядываюсь на противоположный выход из коридора. Там все спокойно.

– Калаши. У курчавой обезьяны пулемет – древний «ПК». Лентами обвешан, как матрос с «Авроры». Мля, Глеб, они даже не черные. Они баклажановые!

– Ты поживи тут под их солнцем.

– Опа! У трапа самолета делегацию африканских друзей встречают: капитан Кравец, старпом Скобцев и боцман Шмаль.

– Хлеб-соль притащили? – мрачно шучу я.

– Забыли. Или испечь не поспели.

– Встречей довольны? Улыбаются?

– Ты знаешь… нет. Вялый какой-то базар. Словно впервые друг дружку видят. Мало того – наших орлов заставили поднять руки. Обыскивают… Что будем делать, Глеб?

Занятный поворот событий. Получается, первые лица команды с пиратами незнакомы? Вряд ли. Скорее делают вид. Комедию ломают, как выражается старпом. Не в одиночку же затеял рисковую игру товарищ радист.

– Что делать? Нас же ознакомили с материалами следствия. Помнишь, как было с захватом сухогруза?

– Помню, – отзывается приятель. – Вахту оставили в рубке под присмотром пятерых козлов, остальных заперли в двух внутренних подсобках.

– Видишь, какая у тебя замечательная память. Стало быть, планчик у них отработан, и скоро нас рассортируют по камерам…

И действительно, все происходит именно так: вначале в надстройку возвращается старпом в сопровождении двух темнокожих архаровцев и приказывает по трансляции собраться всей команде на главной палубе.

Молча повинуемся.

Нагловатые вооруженные парни, что-то выкрикивая и беспрестанно сопровождая слова нервными жестами, для «знакомства» обыскивают и считают нас по головам. В карманы к пиратам перекочевывают часы, зажигалки и все то, что случайно оказывается при нас. Затем пленников строят в колонну по одному и отправляют в кормовую надстройку…

* * *

Скучаем в одном из нежилых помещений. Оно расположено внутри первого «этажа» надстройки, поэтому ни окошечка, ни дырочки, сквозь которые маячил бы клочок синего неба. Дверь снаружи заперта, к тому же ее охраняют два босых сомалийца.

Здесь очень тесно и душно для одиннадцати человек. Да, именно для одиннадцати, поскольку старпом с дежурившим на руле Торбиным так и остались в ходовой рубке. И туда же отправился капитан, ведомый под белы рученьки несколькими сомалийскими парнями…

Тоска. Безысходность. И дышать с каждой минутой становится труднее. Из расположенного под потолком вентиляционного отверстия немного поддувает, но для такого количества взрослых мужиков этого недостаточно.

Мы с Великом помалкиваем, хотя и держимся рядом. Моряки поначалу переговариваются – разбившись на мелкие группки, обсуждают последние события: появление пиратов, обстрел, захват… Некоторые оценивают шансы, другие слушают и озадаченно морщат лбы.

Внимательно всматриваюсь в лица в надежде найти признаки фальши…

Не выходит. Кругом недоумение, растерянность, страх… Нет, не похоже, чтобы кто-то из них заранее знал о появлении пиратов. Даже второй помощник с радистом и электромехаником выглядят не лучшим образом, и я скорее готов поверить в их искренность, чем в наличие театрального таланта.

Только один человек ведет себя так, словно ничего не случилось. Это Шмаль. Неудивительно – у боцмана не лицо, а сплошное клеймо уголовника.

Позже, устав от перенапряжения, народ замолкает и чутко вслушивается в каждый звук, доносящийся из коридора. А доносятся оттуда быстрые шаги, стук дверей, отрывистые фразы, смех и крики. Видно, новые хозяева судна самозабвенно предаются банальному мародерству – любимому занятию нищего сброда, не ведающему, что делать со случайно свалившейся на их головы победой.

Наконец, все стихает, а внизу оживает машина. Тело «Тристана» сотрясает еле различимая вибрация.

Судно снова набирает ход…

Африка