Крейсер I ранга "Россия" (1895 – 1922) - Рафаил Мельников

Два разговора команды со старшим офицером 28 и 29 октября убедили меня в том, что теперь команда уже чувствует за собой известную силу. Я убежден, что, если теперь не будут приняты радикальные меры для успокоения команды, подобные разговоры будут продолжаться и требования будут возрастать, причем, быть может, в очень близком будущем будет поздно применять предупредительные меры и придется прибегнуть к карательным, быть может, даже и с применением открытой силы.

На мой взгляд, главное, что следует сделать, это: 1) – возбудить доверие команды к начальству; 2) – внушить команде убеждение, что твердость начальства непреклонна и что дисциплина будет поддерживаться во всей строгости. Меры, могущие привести к достижению таковых результатов, суть следующие: прочитать команде манифест 17 октября; по возможности подробно объяснить его значение (дарованных) им льгот сравнительно с прежними, при этом особенно подробно остановиться на правах и обязанностях военнослужащих при новом положении вещей, подкрепив эти обязанности сравнением с иностранными государствами.

Особенно следует остановиться на причинах запрещения нижним чинам посещения общественных собраний и на применении к военной службе тех пунктов манифеста 17 октября, где трактуется о свободе слова (этот пункт вызывает особенно много сомнений: "как ни говорится о свободе слова, а на собрания не пускают").

Можно было бы поручить офицерам прочитать по этим вопросам лекции по однообразной для всего отряда программе. Необходимо командам показать:

1. что у них начальство не скрывает никаких прав и возбудить у них к начальству доверие;

2. что никакой противозаконный поступок не будет допущен и не останется без должного возмездия.

Необходимо усугубить постепенно строгость за дисциплинарные проступки, но непременно в рамках законности.

Для выполнения п. 1. желательно: а) немедленное объявление команде всяких имеющих интерес правительственных сообщений, получаемых хотя бы из агентских телеграмм с соответствующими каждому отдельному случаю объяснениями; это можно было бы поручить отдельным офицерам в свободное от работы время.

Гораздо лучше, если команда узнает какую-либо новость от своего офицера, чем где-либо на стороне с предвзятым толкованием; крупные же события вроде манифеста 17 октября лучше было бы объявлять в приказах; в) издать для команды сборник положений из морских и общих законов, наиболее часто встречаемых в ежедневной практике, как, например, положение о пище, платье, призыва на службу и т.п.

Было бы полезно выяснить в палубах положение об отпускаемой провизии. Мне много раз приходилось слышать: "вот приказ о чайной вывесили, а положения о том, что матросу полагается никто не знает".

Желательна отмена некоторых очень для команды стеснительных, а главное, обидных мер, как то: запрещение ходить на правой стороне Светлановской улицы. Еще зимой мне случалось слышать такие речи: "как с японцами воевать, так нас посылают, а как по Светлановской гулять, то нас на другую сторону гонят".

4) Наконец, необходимо разъяснить, что заявление претензий, подобных 28 и 29 октября, незаконно и не допустимо, и впредь будут приниматься только законным образом заявленные претензии, подобные же заявления будут караться.

Самое же главное есть, мне кажется строжайшее подтверждение и укрепление дисциплины и порядков, предписанных морским уставом, беспощадное преследование беззаконий, неуклонное соблюдение законов.

В заключение должен сказать, кроме всех перечисленных мер, много повлияет на улучшение настроения команды уход из Владивостока, и потому ускорение этого события было бы во всех отношениях полезно. Пока я писал эту записку, ко мне обращались с просьбой о списании в экипаж по возвращении во Владивосток, мотивируя свое положение боязнью попасть "в скандал" вследствие неопределенности и шаткости настроения команды.

"Считаю долгом довести до сведения Вашего превосходительства, что, по моему мнению, положение крайне серьезно и требует быстрых и решительных мер".

Мичман князь Щербатов. Владивосток.

На рапорте собственноручно написано: "Составить краткое сообщение о сущности дарованных льгот значения конституции и прочесть командам на судах"

Контр-адмирал Иессен.

2 ноября 1905 г. Командиру крейсера 1 ранга "Россия" от вахтенного начальника лейтенанта Смирнова.

7 июля 1905 г.

7 сего июля в речи, обращенной Вашим Высокоблагородием к офицерам крейсера, было указано, что ввиду прискорбных событий в Черноморском флоте и возрастающей политической пропаганды среди нижних чинов, посеянной еще в мирное время, необходимо принять меры к устранению возможности появления возмущения среди нижних чинов крейсера путем общения между офицерами и командой и более мягким отношением к последним, но не в ущерб дисциплине. Кроме того, Вашим Высокоблагородием предложено было желающим офицерам предоставить свои соображения по этому вопросу.

На основании вышеизложенного считаю своим долгом доложить мое соображение по этому поводу. Констатировалось, что с самого начала войны все учения мирного времени почти прекратились, что "военные упражнения, благоприятно действующие на здоровье команды и развивающие в них дух соревнования, например, шлюпочные учения, десантные учения на берегу и т.п. совершенно прекращены", что команды посылаются в порт небольшими партиями на работы, что приводит к общению с мастеровыми, хотя "портовые мастеровые – ненадежный в политическом отношении элемент".

Тревожно и то обстоятельство, что "машинная команда живет совершенно отдельной жизнью от строевой, что поддерживает рознь между отдельными частями крейсера". Постоянные поражения нашего флота заставляют команду искать причины и у нее не может не установиться взгляд на недостаток обучения, не вполне рационального в мирное время и полное отсутствие такового во время войны (мнение это весьма распространено и среди офицеров), а между тем команда не может не видеть, что обучение в руках начальников.

За время моего последнего пятимесячного плавания на крейсере было проведено не более 10 артиллерийских учений, три раза водяная и пожарные тревоги и пройден курс стрельбы из ружей на берегу, что не может быть достаточной для поддержания такой сложной машины, какую из себя представляет современный военный корабль. Что касается занятий с учениками-специалистами и малограмотными, то они, скорее носят характер случайный, нежели систематический. Причиной всех вышеупомянутых уклонений от правильного хода жизни на судах было стремление все время поддерживать полную боевую готовность и усовершенствовать материальную часть.

В числе 11 мер по исправлению положения предлагалось, в частности, (п. 1) установить какие занятия наиболее существенны для боевой подготовки и поддержания воинского духа команды; ежедневные обходы на шлюпках под веслами, гонки на призы как строевой и машинной команды, (п. 2); ночные выходы в море (п. 7); подготовить темы для сообщений офицеров, но чтобы они служили "не для занятия времени", а для пользы службы (п. 8); поднять авторитет унтер-офицеров перед командой, "падение которого – неоспоримый факт". Обратить внимание на неправильность наложения взысканий: не на квартирмейстеров, а на подчиненных им нижних чинов, т.к. их проступки часто являются следствием невнимательного отношения унтер-офицеров к своим обязанностям (п. 9); следовало вменить в обязанность "офицерам делать сообщения для команды по праздникам" (п. 10). Также требовались "самые строгие наказания за проступки против воинской дисциплины".