Сердце огненного короля. - Анна Шейн

Мирна почувствовала, как начинают гореть щеки. К чему она его вспомнила? Она все-таки заметила его и сейчас пытается вывести их на чистую воду?

- Д-действительно? - княгиня растерялась. Покаяться или сделать вид, что она ничего не понимает? Сейчас она выбрала второе, на правильно ли это?

Лилиан ухмыльнулась и оперлась рукой о дверь, надавливая на нее и склоняясь над Мирной.

Это намек?

- Вы помните тот наш разговор?

- Разговор?

- Что он в вас заинтересован и что вам стоит попробовать проявить инициативу...

- Да... Да, помню, Ваше Высочество.

- Я думаю, сейчас самое время это сделать, - Лилиан подмигнула и отошла на шаг назад, - обязательно заговорите с ним, когда увидите.

- Хорошо. Конечно. Да, - выпалила Мирна, чувствуя, как по спине бежит холодны пот.

Принцесса ни о чем не догадалась. Боги! Как же быстро колотится сердце!

Лилиан вышла из комнаты, княгиня громко с ней попрощалась и, чтобы не вызвать подозрения, закрыла дверь лишь когда та исчезла за углом.

Замок защелкнулся. В ушах гудело. Мирна не могла отпустить ручку, словно бы пальцы сплавились с ней. И повернуть голову. И хотя бы просто пошевелиться.

Все, что ей удалось, это устало прижаться лбом к двери и закрыть глаза.

- Полагаю, - голос Грегора, стоявшего совсем рядом, раздался как будто издалека, - вы уже проявили достаточно инициативы.

- Дать бы вам пощечину, но я ужасно устала! - рыкнула Мирна, не меняя позу и не открывая глаза.

Все в нем хорошо, только вот эти шуточки...

- Простите, - раздалось вдруг над самым ухом.

Княгиня почувствовала, как он подошел сзади и обнял ее за плечи. Его губы почти касались ее уха, когда он шептал в него.

Это так неприлично, это слишком. Впрочем... Хоть бы он ее не отпускал, хоть бы не уходил.

- Я понимаю, что она взяла вас под опеку, но, прошу... Будьте поосторожнее с моей сестрицей.

Еще пару дней назад такие слова вызвали бы у Мирны искренний гнев и она взялась бы защищать принцессу, но... Сейчас она и сама чувствовала: что-то не так. Кэтрин так резко исчезла, хотя, видят боги, даже Лилиан не ждала так свою свадьбу, как младшая графиня Рэльс. Да и узнав о пропаже «ценной вещи» княгини принцесса даже не поинтересовалась, что это за вещь. Даже не спросила, как она пропала, не могли ли ее украсть.

Будто... Будто она что-то знала.

Нет, это совсем уже немыслимо.

- Леди Виолетта предсказала, что леди Кэтрин лишится статуса веночницы... Как раз когда она намекнула мне про пропажу письма, - Мирна шепнула Грегору.

По привычке она повернула голову, чтобы смотреть на того, с кем говоришь, но тут же коснулась кончиком носа его слегка щетинистой щеки, вздрогнула, смущенно и испуганно, и снова отвернулась.

Она и не подозревала, что он настолько близко!

- Я выясню все, что касается Виолетты, - пообещал он, - она не посмеет вам навредить.

Хотелось верить, что это действительно будет так. Однако... Вопрос, которым она задалась после турнира и который до сих пор не получил своего ответа, снова всплыл голове.

Графиня Стивенс. Кто она для Грегора? Какова природа их отношений?

Мирне подумалось, что она не сможет быть спокойной, не сможет довериться ему в этом деле в полной мере, если не узнает правду.

Она ожидала, что графу Фаулзу не понравится, если она спросит, но следовало расставить все по местам.

- Граф Фаулз... - она повернулась к нему лицом и оборвалась, обнаружив, что он не шелохнулся и остался стоять на прежнем месте. Очень близко, чуть ли не вплотную. Невольно Мирна вжалась спиной в дверь, а он как будто бы даже придвинулся.

- Вы можете называть меня по имени, - шепнул он.

Грегор оперся одной рукой о дверь, склоняясь над княгиней. Она так робела, так смущалась, но не пыталась сбежать и будто бы была готова распрощаться со всеми границами между ними.

И граф Фаулз мог бы перейти к решительным действиям, если бы Мирна не задала свой вопрос:

- Графиня Стивенс. Кто она для вас?

Грегор странно вздрогнул и отвел взгляд. Его лицо сделалось хмурым, даже мрачным.

- Я слышала от принцессы и королевы, что вы с ней в ссоре. Но до этого... Кем она для вас была?

- Это не важно, - меньше всего на свете ему хотелось говорить о Виолетте. Он взял княгиню за руку, тщетно надеясь, что сможет выиграть время и придумать, как увести ее от этой темы.

Но Мирна серьезно настроилась во всем разобраться:

- Это важно. Важно для меня. Мне кажется... Мне кажется, что она настроена против меня из-за вас, - когда она это сказала, Грегор неодобрительно мотнул головой и отошел в сторону. Ему явно не хотелось говорить, но княгиня продолжила напирать, - если бы я никак не была вовлечена в ваши взаимоотношения, я бы и не мучала вас вопросами. Но я вовлечена. И еще и получаю с ее стороны угрозы. Некоторые из них, возможно, она уже успела воплотить! - на ум тут же пришло нападение в конюшне. А ведь до сих пор никто не нашел ни заказчика, ни исполнителя...

Граф Фаулз поставил руки на бока и опустил голову. Он предпочитал не говорить ни с кем об этом. Наверное... Наверное, во всем мире не было человека, которому он бы ответил на вопрос о Виолетте прямо, рассказал бы все, как есть.

Даже отец в полной мере не осознавал, какого рода были отношения между его бастардом и графиней Стивенс.

Но Мирна была права. Она оказалась вовлеченной. И имела все основания требовать правду. К тому же... Тем вечером она раскрыла ему свою душу, поделилась историей своей жизни.

Грегор понимал: если он не сделает то же в ответ, то их взаимоотношения застрянут на мертвой точке. Если он не способен отвечать искренностью на искренность, то какой вообще во всем этом смысл?

- Она... - ему тяжело было вспоминать и почему-то страшно было смотреть в глаза княгини. Вряд ли она его осудит. Но от одной лишь мысли, что такое может вдруг случиться, становилось дурно, и Грегор предпочел и дальше стоять к ней спиной, - она была моей любовницей. Когда-то. Очень давно, - граф Фаулз тяжело вздохнул, собираясь с мыслями и заставляя себя углубиться в постыдное прошлое, - по правде говоря, она была моей первой любовью, - вопреки страху, его все же дернуло посмотреть на Мирну. Ее личико, хоть и слегка взволнованное, выражало понимание и готовность слушать. И как он мог посчитать, что она осудит его? Казалось, сознайся он в самых страшных грехах - она все равно не подумает упрекнуть его, она все равно поддержит. И эта мысль побудила тут же выложить все, без утайки, без хитростей, - когда моя мать умерла, я остался совсем один. У нее не было близких, родня от нее отказалась, когда она решила стать актрисой. Знаете же, как в народе к ним относятся... Отец по понятным причинам не мог взять меня к себе. То, чей я сын, тщательно ото всех скрывалось. Но и бросить меня на произвол судьбы, допустить, чтобы я отправился в приют он тоже не мог. Так или иначе он испытывал ко мне родительскую любовь. Полагаю... Полагаю, до сих пор испытывает, хоть и странно ее проявляет, - Грегор вымученно улыбнулся, Мирна улыбнулась в ответ, но мягко, нежно, надеясь, что каким-то образом сумеет придать ему сил , - он решился доверить свою тайну надежному человеку. Генерал Стивенс был таким. Отец попросил его взять меня на попечение, выставить все так, будто я его сколько-то там «юродный» племянник, росший заграницей, но осиротевший и приехавший к единственному родственнику в Весмер. И граф согласился. Так я оказался в доме Стивенсов. Там меня начали учить, готовить из меня светского человека. Отец решил, что я мог бы занять место при дворе и тогда бы мы были рядом. И все шло совсем неплохо, пока первая жена графа Стивенса не умерла и через полтора года, когда мне было пятнадцать, он не женился во второй раз.