Птицы знают лучше - Екатерина Круглова

— Почему на ваши способности до сих пор не обратили внимание? — спросил Сашу волхв.

***

— Ма-а-ам… Мамуль, посмотри: я нарисовала Ваню.

— Здесь какие-то разводы и черточки. Что это, милая: шутка из серии "Я нарисовала полянку и человечка, но человечек с нее ушел?".

— Нет, это его имя: "И" — белый, угловатый, как хрупкий лед, "В" — бежевый, теплый, как свежий хлеб, "А" — ярко-красный, "Н" — блеклый, отражает другие цвета, но чаще всего имеет оттенок зеленого.

— О, господи. Эти ваши новомодные экспериментальные программы в школе… Завтра же поговорю с классным руководителем. Забивать детям голову подобной чушью!

— Нет-нет, это не из школы, это я сама, я просто так вижу…

— Опять лазала в интернете без разрешения?! Марш в свою комнату!

Флешбэк закончился. Для драмы в нем было маловато шума вертолетных винтов и стонов умирающего напарника, но Саше все равно сделалось не по себе. Она не любила обсуждать своих мозговых тараканов с незнакомцами. Хватило одного разговора с собственной матерью.

Видимо, бригадир "Зари" должен был стать исключением.

— Только звуки внутренней речи, я правильно понял? — Велич задумчиво побарабанил пальцами по столу. — То есть, вы не видите цвет, пока не проговорите слова мысленно?

Саша молча кивнула.

— Для полноценной вербальной волшбы этого недостаточно. Но, тем не менее, потенциал у вас точно есть, такими способностями не разбрасываются. Очевидно, в вашем медвежьем углу дар просто не смогли вовремя выявить. Если будете упражняться регулярно, через несколько лет сможете приносить реальную пользу на поприще борца с тьмой! — последние слова бригадир произнес так гордо и пафосно, что Саше захотелось юркнуть под стол.

"Нафиг мне сдались ваши монстры! Нафиг мне сдались ваши огнеметы! На… ой, блин, а вдруг он читает мысли?!"

— Понимаю, — кивнул волхв, — Сейчас вы растеряны. Осознание масштабов ответственности наступит не сразу. Я выпишу вам пропуск в закрытую секцию читального зала при центральной библиотеке. Не забудьте взять с собой паспорт, — волхв достал бланк из планшета, написал несколько строк и вручил Саше со все той же скулосводящей торжественностью.

— Спасибо… завтра же… можно, я… того?.. — дождавшись кивка, она выскочила за дверь.

За дверью Сашу подкарауливал Сереженька с пучком поздних астр и свертком.

***

— Смотри! Я нарисовал тебе картину!

Рваная бумажная обертка была небрежно отброшена в угол. Пожилая дама, которой до образа викторианской гувернантки не хватало только пенсне, тихо вздохнула и подобрала мусор. Серая неясыть, сопровождавшая даму, кажется, вздохнула за компанию с хозяйкой. Саша, сова и няня обменялись взглядами, полными сочувствия. Мальчишка этого не заметил, он настырно совал Саше в руки какую-то картонку:

— Да посмотри же! Я нарисовал нас!

Ситуация была — хуже некуда. Пока Саша размышляла, каким образом вернуть малолетнего донжуана в реальность, он уже спланировал их будущую совместную жизнь — без детей, зато с особняком и машиной.

Машина оказалась раскрашена в вырвиглазно-розовый цвет.

— Тебе нравится, да? Скажи, что тебе нравится! Маме нравится розовый, значит, и тебе тоже должен!

В определенном смысле, мальчишка был не так уж и безнадежен: он знал, что любит его мать, знал, что противоположному полу по душе подарки, а не пинки, плевки и жвачка в волосах. Оставалась мелочь: научил его дружить со сверстниками и уважать старших. Учить Саше не хотелось, хотелось надрать вместо этого уши.

Старушка вежливо кашлянула, едва заметно кивнув на подарок. Не нужно было иметь сверхспособности, чтобы понять: если что-то пойдет не так, мальчишка устроит скандал, и няня наверняка пострадает, возможно — вовсе останется без работы. Саша скрипнула зубами и забрала рисунок. Сереженька просиял:

- Обязательно повесь ее на стену, слышишь? Не обращай внимание, что на обороте начиркано: у меня закончилась бумага, я взял в кабинете у деда. И вообще — это не считается, потому что я заклеил цветным картоном, получилась красивая рамка!

— Спасибо! Мне пора бежать!

Саша нашла в себе силы быть вежливой, но так и не нашла их для воспитательных целей. Или, созналась она себе, уже выйдя из школы, скорее уж не нашла смелость. Отставного охотника на колдунов пока что никто с ее горизонта не убирал.

***

— Ну и денек, да, Степочка?

Степлер не ответил: он бодро поедал блюдо "суточные цыплята с мраморными тараканами". Саша вздохнула и упала в полный рост на диван. Это было ошибкой: диванчик, хоть и новый, в отличие от гадкой раскладушки размерами не удался. Упасть на сложенный означало: свеситься с двух сторон, как белье с веревки. К тому же, в бок ей что-то воткнулось.

— Зар-р-раза!

Саша вытащила из-под себя картонку с дурацким рисунком. Пришлось приложить усилия, но со второго подхода она все-таки порвала его пополам. Хотела уже с чувством исполненного долга отшвырнуть, но обратила внимание на обратную сторону рисунка.

Бумага немного отклеилась — ровно настолько, чтобы Саша рассмотрела ее изнанку. Пару мгновений Саша осмысливала увиденное, потом встала и подчеркнуто неторопливо направилась в ванную. Кто знает, наблюдают ли за ней из дома напротив? Кто в курсе, куда увела вседозволенность глупого внука отставного волхва?

В отсталом мире докомпьютерных технологий документы печатали с помощью пишущих машинок. Можно сколько угодно вымарывать строки в документе под грифом "секретно", но механическая машинка — не принтер: ее литеры продавливают бумагу.

Если осторожно заштриховать бумагу мягким карандашом, можно разобрать кое-какие слова.

Интересно, размышляла Саша, уставившись на грязновато-бежевый кафель, что делают в одном документе слова "Ярцев", "Рябинина" и "уничтожить"?..

Петербурженка — не петербурженка, если, выйдя из дома солнечным летним утром, не прихватит с собой зонт от дождя.

Теперь Саша называла свой черный зонтик и прочие вещи из родного мира не иначе как "реликвии". Иногда даже задумывалась, как в глубокой старости, когда терять уже будет нечего, покажет их друзьям и сообщит по секрету:

— Они — из другой Вселенной! Не верите? Изучите молекулярную структуру. Или просто посмотрите на бирки.

От подобных мыслей делалось тоскливо, и Саша гнала мысли прочь. Это было нетрудно, когда дни оказывались наполнены работой и общением, но иногда печаль все же подкрадывалась. Она входила незваным гостем — робко, на цыпочках, пряталась в углу, поджидала своей минуты: подлый мрети-гриб, который так просто не выжжешь.

Говорят, лучший способ спастись от печали — обнять кота.