Демонология Сангомара. Хозяева Севера - Д. Дж. Штольц

встревоженно глядел то на нее, то на рыбака. Затем, понимая причину слез дочери, незаметно покачал головой, напоминая о недавнем разговоре. Отвернувшись, Йева еще долго вслушивалась в ночной шум болот, пока не забылась беспокойным сном.

* * *

Было тихо, и только двое дозорных время от времени подбрасывали в костры дерево, чтобы не дать огню погаснуть. Где-то вдалеке порой то раздавались всплески, то что-то протяжно выло, то стонало голосами болотниц. Но никто и ничто не приближалось к воздвигнутому на вершине холма бивуаку. Даже маленькие болотные чертята – и те прятались в траве, изредка болтая друг с другом тихим повизгиванием.

Филипп листал книгу, перечитанную им уже не единожды, поэтому почти не вникал в суть написанного. Порой он вслушивался в топи, отделяя каждый звук, распознавая его, и знал: им ничего не угрожает. А затем вдруг до него донеслись шлепки маленьких ножек, пританцовывающие. И на его глазах рыжий Тарантон пробудился, вскинул свою большую шею и поднялся на ноги, будто его принудили сделать это. Качая большой головой, он пошел за костры. Дозорные уж было направились к нему, но граф остановил их. Тарантон продолжал идти… Он размеренно махал хвостом, опустил морду и не замечал ничего вокруг. Филипп двинулся следом.

Они миновали костры.

У воды, мутной и тихой, конь приблизился к темному силуэту. Это оказалась Вериатель. Она стояла на болотном мху в своих красивых сандаликах, в рубахе, с ниспадающими до бедер мокрыми волосами, и тянула к коню белые мягкие руки. Понимая, что дальше идти опасно, граф замер у пограничного костра. На миг, не дольше, демоница поглядела на него, как на пустое место, и принялась приглаживать, целовать морду фыркающего Тарантона, что-то шептать тому на ухо. Хотя с губ ее не слетело ни слова, она шептала и шептала. А рыжий конь водил головой вверх-вниз, будто соглашался с беззвучно сказанным. Потом, потершись об нее, он развернулся и медленно побрел к лагерю.

В облегчении Филипп выдохнул, понимая, что ночное явление было предпринято для исправления шалости. До ушей демоницы донесся этот вздох. Она вновь подняла глаза.

Вериатель и Филипп обменялись взглядами. Так безразличны были они… так длительны… Казалось, происходит борьба за что-то, понятное лишь этим давно живущим на свете демонам.

Вдруг Вериатель скакнула к костру. Вздрогнув, Филипп отошел ближе к огню, и его пальцы неосознанно сплелись вокруг рукояти меча. Демоница улыбнулась, продолжая стоять без единого движения, без единого вздоха, в какой-то пугающе неживой позе… Вместо нападения она только расхохоталась, да так ядовито, будто узрев в облике графа изъян. И, добыв из него страх, пропала в воде.

Дозорные от хохота, конечно, вздрогнули, но, сколько бы они ни всматривались в густую ночь, так ничего и не увидели.

Наступило утро.

– О-о-о, Тарантон! – радостно завопил сэр Рэй, когда конь сам подошел к нему и поластился теплыми губами. – Да ты же мой любимый, мой дивный конь! Как я по тебе скучал, чертяка!

Удивленный рыбак смотрел, как довольный капитан суетится возле своего вновь обретенного рыцарского коня, а тот стоял, пофыркивая.

– Вы что, ночью отвели его к воде? – спросил капитан.

– Нет, не отводил. Может, заклятие само спало… Позволите?

После разрешения Уильям приблизился, готовый в любой момент увернуться от лязгающих желтых зубов или громадного копыта. Но вместо этого рыжий Тарантон только приветственно фыркнул, ткнулся головой в его руку без лишних проявлений чувств. Его погладили по морде, и он позволил себя оседлать.

– Такой Тарантон меня вполне устраивает! – заметил сэр Рэй.

Многие после этого пробовали подойти к мерину, чей злобный нрав стал легендой, но на всех конь реагировал сдержанно. Лишь через время, устав от такого внимания, он фыркнул и начал проявлять обычные для лошадей признаки мелкого раздражения, но раздражения безобидного. Филипп мрачно наблюдал за этой переменой. Хотя кельпи и не тронула его отряд, само ее присутствие пугало графа, как пугало непонятное поведение, будто она что-то знала.

Глава 4. Корвунт

Корвунт лежал на берегах узкой, но глубокой реки, что с ревом рождалась среди гор и устремлялась вниз, на Маровские болота, подпитывая их. Обнесенный каменной стеной, этот город был незыблемым стражем на юго-восточной границе графства. По весне сюда стекалось множество купцов, которые отдыхали, торговали, а затем двигались дальше на север или перемещались на Западный тракт (поскольку туда от города вела широкая тропа). Путники прибыли под стены Корвунта, к его крепким деревянным воротам, украшенным резьбой в виде ворона с распахнутыми крыльями.

Их встретили стражники. Увидев развевающееся знамя с гербом, они поняли, кто их гость, – и согнули в поклоне спины. Один из них прикрикнул на кого-то в сторожевой фланкирующей башне. Этот кто-то спустился с той стороны стены и, вероятно, кинулся со всех ног вглубь города.

Вскоре высокие ворота распахнули.

Уже куда более умело сидящий в седле Уильям с интересом разглядывал город. Корвунт отчасти напомнил ему грозный Брасо-Дэнто. Здесь также ревела быком река, также простиралась выложенная булыжниками мостовая, также виднелись поблизости вершины гор, а вокруг раскинулись необъятные равнины. Но город этот – у пределов графства – был куда меньше, в чем-то аккуратнее, здесь не громоздилось такое количество теснящихся построек. Так что после мрачных болотных поселений он сразу пришелся рыбаку по душе; да и светлее здесь было, что ли.

А потом Уильям начал рассматривать жителей. За счет проездных пошлин все они жили небедно, поэтому одевались в более дорогие одежды и баловали своих женщин украшениями, которые, правда, сейчас прятались под теплыми шалями.

Отряд двигался по мостовой, и к ним вышел почтенный мужчина в зеленом плаще, с длинной седой бородой. Сняв шапочку с пером ворона, он, как и все вокруг, отвесил графу глубокий поклон. Следом поклонились и местные жрецы Ямеса, стоящие чуть поодаль.

– Приветствую вас, господин, – со спокойным уважением сказал мужчина. – Меня зовут Усвури Докансев. Я вождь Корвунта.

– Мой отряд нуждается в отдыхе, – промолвил граф.

– Конечно, господин. Нашему постоялому двору «Зеленый ворон» будет за честь принять вас!

Вождь махнул рукавом в сторону трехэтажного широкого здания, стоящего сбоку от него. Рядом ютилась таверна. Из ее распахнутых дверей лились запахи свежей выпечки, мяса, душистых трав. Все гвардейцы тут же жадно повели носами, чуя хорошую кухню, спешились и торопливо повели уставших коней под узду, чтобы поскорее заслуженно отдохнуть. Один Филипп остался стоять подле вождя, скрестив руки на груди и наблюдая за всем.

– Надеюсь, наш постоялый двор вам понравится, – сказал вождь, почтительно склонив голову. – Если вам что-нибудь будет нужно, только скажите… Я оставлю мальчика, моего посыльного, у лестницы первого этажа, чтобы он как можно скорее донес ваши пожелания.

– Благодарю, – ответил Филипп, оценивая взором улицу. – Вижу, Усвури, что город в твоих руках процветает. Но у меня есть вопросы касаемо отчетов. Мы с тобой об этом позже побеседуем. А пока расскажи-ка мне об отрядах, что проезжали твой город в течение последней недели.

– Конечно-конечно, – закивал вождь. – Буквально на рассвете от нас отбыл отряд из горного Филонеллона. Все рыжеволосые, крепкие, хорошо вооружены. Предводитель у них сильно в годах, крепко сложен, весь в шрамах, словно волчище порвал… Особа знатная, потому что на голове у него серебряный обруч, а на поясе – дорогой меч. Платил хорошо. Имени своего не называл, сопровождавшие называли его владыкой, но нам имя поведали – ярл Барден Тихий.

– Хорошо, с этим понятно, – сказал Филипп, убедившись, что их действительно опережал его давний друг. – Еще кто-нибудь был?

– Да, с неделю назад проезжали еще двое, кхм, весьма странных… – вздрогнул и побледнел Усвури.

– Как выглядели?

– Один столь тощий, что кости торчали сквозь поношенный кафтан. О, а что за кафтан у него… Знаете, я такого дырявого тряпья давно не видал, и как он в нем насмерть не замерз – не понимаю… Плаща-то при нем не было. Ехал на такой же костлявой лошади, которой бы мертвецов к могилам возить, а не живого человека. Страже он сразу не понравился, но придраться ни к чему не смогли. И самое интересное, что ни меча, ни монет при нем тоже не имелось… За него платил и говорил его спутник.

– Ясно, – произнес задумчиво Филипп. – И как выглядел спутник?

– А этот побогаче, на черной лоснящейся кобыле. Жилистый такой, высокий и нос, как у коршуна. Был в черном плаще, плотно застегнутом, так что никаких гербов я