Страшная тайна братьев Кораблевых - Валерий Клячин

Когда единственная в школе молодая учительница Надежда Павловна пожаловалась Ивану на Кольку с Сашкой, Иван пообещал ей наказать их за разыгранную с ней шутку и сначала отругал братьев. Однако после, расспросив их о том злосчастном уроке, понял, что близнецы хотя и учились всего лишь в седьмом классе, но оказались гораздо умнее своей учительницы. И даже умнее самого Ивана, приглядевшего было Надежду Павловну себе в невесты. С тех пор Иван мог думать о ней, лишь представляя на ее месте ту самую польскую панночку, которая свела с ума Андрия в «Тарасе Бульбе», и скоро перестал с ней встречаться, мысленно благодаря братьев за то, что они уберегли его от предательства своей Родины, своих погибших за эту Родину боевых товарищей и своих братьев. Ведь если бы он на Надежде Павловне женился и привел в родительский дом человека, хотя и любящего его, но не понимающего, что такое честь и совесть, то Колька с Сашкой уже не мечтали бы вернуться после службы в армии в Архарово, а мать с отцом скоро стали бы просто жалкими и никчемными стариками рядом с такой бездушной снохой. А испортить жизнь родителям означало для Ивана то же, что предать Родину и боевых товарищей, так что его отец имел бы полное право сказать ему, как Тарас Бульба Андрию: «Я тебя породил, я тебя и убью»…

В этот раз, дожидаясь деда Степана, Иван не сел на завалинку, а принялся ходить под окнами его избушки. Такая неторопливая и размеренная ходьба взад-вперед всегда помогала ему сосредоточиться в своих мыслях на главном. А главным сейчас для него было понять, как поведут себя Колька с Сашкой в опасной для них ситуации. Если у них получится открыть дипломат (или что там нужно им перевезти?), то вряд ли они на этом остановятся, что бы в нем ни лежало.

Но что может в нем лежать, Иван пока даже и предположить не мог, как ни пытался. Между тем мысль о том, что перевозить братья будут именно дипломат, запертый на зашифрованные запоры, не покидала его. Он хорошо помнил, как часто использовали такие дипломаты бандиты в Чечне, переправляя в них и деньги, и наркотики, и даже мины. Не один такой «контейнер», как называли эти чемоданчики военные, держал Иван в своих руках после того, как останавливали на его блокпосту очередную машину с переодетыми в мирных жителей боевиками. А в детективных фильмах только с ними и бегают все воры и мошенники. И правда, открыть такой «контейнер» без знания кода нелегко, а если он усилен бронированными пластинками, то и ножом разрезать удается не сразу. Так что лучшего способа доставить «гостинец» Носу в полной сохранности и придумать нельзя.

«Но что? Что это за „гостинец”?» – едва ли не вслух спрашивал себя Иван и вновь принимался перебирать все возможные варианты, пока не зацепился в своих предположениях за слова деда Степана о том, что Нос хочет сделать гадость Кутасову.

Иван вспомнил о слухах, ходивших в Архарове после появления на турбазе этого начальника охраны. Почему-то все были уверены, что появился он там не случайно, что директор хочет отобрать у Кутасова участок прибрежного леса и даже все фермерские поля. Значит, Нос был приглашен не столько для охраны туристических домиков и сараев со спортивным инвентарем, сколько для того, чтобы согнать Александра Борисовича с его земли. Однако по закону просто так изгнать его было нельзя, а поджог его дома и всего хозяйства или убийство самого фермера и его семьи грозили тюрьмой и директору, и Носу. А вот посадка Кутасова в тюрьму с конфискацией всего его имущества вполне могла бы принести директору реальную выгоду…

– Компромат! – теперь уже вслух воскликнул Иван и остановился, с удивлением глядя на оказавшегося прямо перед ним деда Степана.

– Что есть «компромат», Ваня? – спросил дед, ставя удочку у крыльца.

– Компрометирующий материал, – пояснил Иван. – Наши парни повезут на тот берег компрометирующий Кутасова материал.

– Материал – это… сукно, что ли? – простодушно предположил старик. – А может, драп?

– Может, и драп, – улыбнулся Иван. – Чтобы Кутасов подрапал из своего дома прямо на нары!

– Завтра? – Тут дед Степан прищурился и зачем-то попытался пригладить свою бороду, которая после его попытки сделалась еще лохматее. Но мучить внука загадками он не стал и объявил: – Завтра, Ваня, рано утром парни и повезут этот драп. Вот только не знаю, где они его возьмут.

– Им его принесут, – сказал Иван уверенно. – Прямо на берег принесут.

– И чего ты с ним будешь делать?

– С драпом или с тем, кто его принесет?

– Я полагаю, что и с тем, и с другим, – продолжал щуриться дед Степан.

– Об этом надо подумать. Жарь своих окуней, дедушка! – Иван, довольный своей догадливостью, даже руки потер, предвкушая то ли вкусный ужин, то ли поимку опасных преступников.

– Так нету рыбы, – развел руками дед Степан. – Я ее Алёнке Стремневой отдал.

– Почему Алёнке? – не понял Иван.

– Потому что только Алёнка может Кольке с Сашкой сказать, что нам их тайна известна.

– Так ты… – Иван растерялся и замолчал. – Ты решил им помешать?

– Разве ж парням что-нибудь помешает! – усмехнулся старик. – А вот ох ладить их пыл очень даже полезно будет…

Возвращаясь домой, Иван думал о том, как поведут себя Колька с Сашкой теперь, когда узнают, что их тайна уже перестала быть тайной и стала известна и Алёнке, и деду Степану, и… Но себя Иван не хотел им выдавать раньше времени, надеясь, что братья сами попросят его помощи. А если не попросят, то нужно было понять, что они будут делать после того, как Алёнка передаст им слова деда. Затаятся, откажутся участвовать в грязном деле Носа или побегут к деду Степану узнавать, что ему известно?

Однако Иван гадать не стал. Не было у братьев теперь иного выхода, как только рассказать о своей тайне ему. Он повеселел и стал думать, что посоветовать близнецам и как им помочь. Вряд ли они нуждаются сейчас в его совете и помощи и, скорее всего, придумывают какую-нибудь отговорку, а то и вообще скажут, что не знают, что там стукнуло в голову деду Степану. К сожалению, они еще не стали настолько взрослыми, чтобы разобраться в сложных отношениях деда с их матерью, и сторонились старика. Даже считают, что дед Степан не совсем в своем уме, раз ни разу даже в их дом не зашел и никак не выражает свою любовь ни к их матери, ни к отцу, ни к ним самим. Мать часто называла деда Степана злопамятным и обижалась на него, но рассказывать близнецам о своей вине перед ним пока не спешила. Она и Ивану строго-настрого приказала ничего братьям пока не говорить.

«Рано им об этом знать, – сказала, когда Иван попросил у нее разрешения объяснить Кольке с Сашкой, почему их родной дед живет один и даже в гости к ним не приходит. – Вот соберутся в армию, тогда я сама им все и расскажу».

«А если дедушка не доживет до их проводов в армию?» – задал ей Иван грустный вопрос.