Девять жизней - Наталья Тудаль

Где ещё безумство бродит,

Где ликует произвол…

Как же мне надоели все эти его похождения, веселье и вакханалии, в которых он принимает постоянное участие и его явления домой только под утро.

Мне уже немало лет и я давно хочу ребенка, но с подобным образом жизни мужа, он просто физически не может появиться на свет. Более того, сомневаюсь, что он даже в своем первоначальном виде имеется в организме отца.

— Наталья! — все никак не унимался супруг.

Смирившись, что спрятаться не получится, я, нехотя, вылезла из-под теплого одеяла. Зябко поежилась и накинула на печи теплую пуховую шаль, лежащую всегда под рукой. На дворе лютая русская зима, а у нас заканчивается уголь. Только Сашеньку не волнуют такие приземленные вопросы, его друзья постоянно живут у нас, а так же изволят пить и кутить на денежки моего мужа.

— Александр, будьте добры заткнитесь, пожалуйста, — почти вежливо попросила я, когда он очередной раз начал было декламировать, на этот раз с применением русского и могучего. Одновременно понимая, что все мои просьбы бесполезны.

— Ну, что Вы, звезда моя! — бац, об столик, — Вы же знаете, как я вас люблю, зачем же Вы так не приветливы? — было мне ответом.

А потом послышался звон упавшей бутылки. Как обычно, он опять пришел с шампанским, которое испивал прямо из горла. Послышалось бульканье вытекающей на пол жидкости. Следом, упал сам благоверный и захрапел.

Все, теперь будет спать до вечера, потом опять встанет, наестся какой-то гадости, привезенной его другом Вилькой, как он любит его называть и опять отправится по салонам. Так происходит практически каждый день все шесть лет нашей совместной жизни.

Нет, определено, мне все это порядком надоело. Жить с ним просто невыносимо, да еще в таких условиях! Сегодня же отпишусь деду, пусть забирает….

Но, уже через пару часов явились его друзья и, несмотря на все протесты с моей стороны разбудили Александра, растерли его снегом и куда-то отправились, так толком и не объяснив причин столь странного поведения.

А спустя еще полчаса его привезли всего в крови.

За его жизнь боролись самые лучшие врачи столицы целых два дня, но когда шансов уже не осталось, он потребовал меня к себе.

Ну, вот и пришел мой час. Но контракт есть контракт….

— Хозяюшка! Просыпайся! Быстрее вставай! — взволновано кричал домовой.

— Что случилось? — с трудом соображая, спросила я, — Где я и что нужно делать?

Я села на кровати и через силу раскрыла глаза. Передо мной мельтешил встревоженный Нафаня.

— Пошли быстрее! Там… там…, ну, что ты сидишь? Быстрее! — он выбежал из комнаты, я медленно поплелась следом.

Он привел меня в баню. Там, прямо на полу лежало тело… домового? Или скорее домовой, потому, что у существа были длинные волосы и одежда напоминающая платье, только из какой-то мешковины. Откуда она здесь? Что-то никаких воспоминаний связанных с подобным у меня не было.

— Что с ней? — спросила я, присаживаясь рядом.

— Помирает, — чуть не плача и не отрывая от нее жалостливого взгляда, ответил мой подопечный.

— Как это помирает? Вы же бессмертны! — удивилась я.

— Бессмертны, — согласился он, — Пока другой бессмертный не пожелает смерти, — домовенок немного помолчал и добавил, — Особенно если этот бессмертный Хозяин….

Что?! И что он этим хочет сказать? Марк убил своего домового? Но почему?

Нет, определенно я ничего не понимаю. Что же делать? Как можно помочь бедняжке? Последний вопрос я задала вслух.

— Никак, — тихо ответил Нафаня, — Рано или поздно она все равно умрет.

— И совсем ничего нельзя сделать?

— Ну почему, можем быть с ней, пока силы окончательно ее не покинут, — произнес домовенок.

— Ну, тогда неси ее в дом, — предложила я, — Нечего ей тут лежать!

Нафаня подскочил, подхватил домовую на руки и испарился.

Мой подопечный очень ответственно отнесся к своей новой должности сиделки, и с того момента я его практически перестала видеть.

Но в принципе, скучать мне было некогда. Решила взяться за место своего жительства основательно.

Собрала все белье в доме и перестирала его, по очереди сделала генеральную уборку в каждой комнате, выбила ковры, почистила шторы.

Когда все в доме засверкало, занялась внутренним двором и цветниками. Видно, что здесь ничего не делалось довольно длительное время.

Я выполола все сорняки, а где не смогла работать тяпкой, продергивала вручную. Хорошо, что догадалась закупить в местном магазине рабочие перчатки, а то бы с такой работай, стерла все руки в кровь.

На заднем дворе нашла свободный участок земли, около сотки. Вскопала его, он оказался вполне пригодным, для выращивания овощей. Правда, мне пришлось повторно отправляться в магазин. Но с этим справилась быстро — болтать с продавщицей уже не хотелось.

Спрашивала себя несколько раз, а зачем мне это собственно нужно? Наводить порядок в доме, откуда, может быть, совсем скоро меня погонят, сажать овощи, полоть цветники. Честно, ответить на эти вопросы я не могла, может мне просто требовалось занять себя какой-нибудь работой, чтобы окончательно не сойти с ума? Не знаю, мне просто хотелось это делать и все.

Через неделю домовой стало немного лучше, и она смогла назвать свое имя. Звали ее Матрена, она жила в старом доме, стоящем на этом самом месте. Когда приехал новый Хозяин, он снес прежнее место обитания, а ей предложил хозяйничать в новом большом и красивом доме. И все было хорошо, но однажды Хозяин напился и начал крушить все вокруг. Домовиха попыталась остановить порчу добра, а он отшвырнул ее и приказал: «Сгинь!».

Негативных эмоций оказалось слишком много и злое слово, брошенное в запале, превратилось в проклятие. С тех пор она стала угасать. Когда Нафаня все мне рассказал, я не выдержала и заплакала. Просто поняла, из-за чего именно хозяин напился и буянил, точнее из-за кого….

Домовой, испугавшись, что так сильно расстроил меня, начал уверять, что Матрена хоть и слаба, но не умирает. Ну, хоть это радует, пришлось взять себя в руки, вытереть слезы и похвалить домовенка за заботу о соплеменнице.

Занимаясь домашней работой, я много размышляла. Собирала по крупицам то, что знала и то, что видела в своих спонтанных воспоминаниях. Но пока картинка не складывалась — слишком много белых пятен на ней.

Вот и сейчас, обрезая розы, я вспоминала свой последний сон. В нем я знала, что есть контракт, по которому обязана отдать жизнь за Александра. Значит, дед не всегда использовал меня втемную. Хотя, возможно, только в тот раз мне и рассказали правду. Вся загвоздка в том, что женщины-фрайи могут отдать ее только тому, кому искренне захотят помочь. Но чем дольше я жила с Александром, те меньше теплых чувств к нему оставалось….