7 причин сожалеть - Дарья Тоин

Никит, что у тебя дядя из себя представляет? Хороший он?

Никита ворчит.

— Что вы собачитесь? Я дядю Артура плохо знаю, но он всегда мне что-нибудь прикольное присылает из путешествий. Только в этот раз что-то...

Нели ойкнула, побежав в прихожую. Артур деловито ушел следом. Быстро вернулись с какими-то сувенирами, вручили все заулыбавшемуся ребенку.

— Прикольно, спасибо...

Сейчас он же точно остановил сестру, что хотела лезть обниматься. Значит, в курсе, верно?

Нели, долго не отчаиваясь, ещё и бутылку какую-то маме передала, та слабо улыбнулась презенту и погрузилась с головой в свои безутешные мысли.

Именно в этот момент мой телефон надрывно заорал, спасая меня ото всех. Выбежала на кухню, понимая, что со "спасая" опять погорячилась.

— Да.

— И как тебе он?

Никита вошёл следом, встав у плиты, как раз "спасая" своего отца от моей отборной ругани.

— Н..нормально. Вы не похожи, и это радует.

— Понравился что ли? А я на тебя надеялся. Он же педант, Свет. У вас это семейное, да? Хотя если твоего Котова вспомнить, типаж же тот же. То-очно, тьфу, блин...

— Знаешь, лучше Артур, чем такой...

Усмехнулся.

— Договаривай.

Прикусила язык.

— И? Что там, какой? Какой я? До сих пор дуешься, солнышко?

Молчу, поняв, что Никита больно подозрительно примолк.

— Ладно, адрес черкани, скоро буду. Никитос там фото тортика скинул, мне оставь кусочек.

И собственно, всё. Хорошего от вечера можно не ждать.

Третья причина

Тьма, не желавшая появляться

Торможу возле дома, указанного адресом в деле собственной сотрудницы. Какая Света упрямая — до глупости просто. Неужели думала, что молчанием решит проблему?

Во-первых, личное дело давно оцифровано, до которого добраться мне — дело двух минут при работающем 4G.

Во-вторых, геолокация Никиткиного смартфона явно выдает это место.

Неужели правда думала, что не решусь, не стану? Тут же личный "семейный" интерес, его не задавишь.

Подцепляю два букета, что едва ли сгладят моё появление, но не зря же отменил совещание, да?

Вглядываюсь в окна, почти сразу замечаю Никитину макушку на первом же. Так, домофон...

Пройден, и даже слышу щелчок двери впереди.

Встречает только она, да сын, что кивнув скрылся в зале, где оборвались голоса сразу после щелчка за моей спиной.

— Кто? Артур или ты?

И она понимает, но не спешит ответить.

— Ну, что ж, мне же легче, можно особо не стараться. Не рассказывать же о себе, раз уже все запуганы, да, солнце?

Отводит взгляд, сцепляя руки за спиной.

Значит, она?

Почти успеваю усмехнуться, вдруг нехотя подаётся вперёд, сама пугаясь, как близко оказалась.

— Артём, не порти им вечер.

Улыбнулся... Мне нравится её присутствие, нравится, как она смотрит не на меня, как опасается, что я снова сотворю что-нибудь "дикое", поддаваясь своим желаниям, верно?

А мне хочется, поэтому... Кидаю цветы на какую-то полку, осматриваюсь, отмечая обычный светленький коридор с чуть более свежим ремонтом, чем у неё. Особенно привлекает дешевенькая дверь, что легко выбить, но едва ли кто-то сейчас попытается. Следом замечаю включатель. Нет, лучше без света.

— Что взамен?

Встречается взглядом, пытаясь кольнуть.

— Это твой брат.

Да чихать я на это хотел, как и на то, что подумают невольные слушатели, что трусят выйти ко мне. Не хотят сами, выманим.

Поэтому ладонь, резко касаясь выбеленной кожи, сдавливает её запястье, втягивая за собой в уборную. Люблю её слабость.

Окутываю собой, закрывая за ней дверь на защёлку, следом впечатывая это солнышко, погрузившееся в темноту.

Не решается кричать, как всегда. Потрясно.

На миг отстраняюсь, уже привыкнув к тьме, тут же подаюсь к ее оцепенению, зарываясь в волосы, проводя неторопливые жадные полосы вдоха по её шелковой шее...

— Я предупреждал.

Впитываю её запах, такой чистый и едва уловимый, что хочется вгрызаться зубами, вцепляться в каждый дюйм.

С её губ сдавленно и хрипло сходит моё имя.

— Тём...

Только сейчас пытается очнуться, но руки вновь попадают в мои тиски. Я предупреждал.

Кто-то дёргает за ручку, а я ещё даже не начал.

Отводит голову, вновь совершая ту же оплошность. Боится кричать, отталкивать, надеясь выйти отсюда не уронив ни копейку гордости да достоинства.

И мне это нравится. Нравится склоняться над ней, хотя я бы всё отдал, воспользуйся она сейчас моментом, усади меня на край ванны, вплетись пальчиками в пряди, прижимаясь. Я бы даже поддался, наслаждаясь мыслью, что тут, в этой квартире мы не одни.

Перекинь она свои ладошки на мою шею, нависай сверху, скользни по пуговицам рубашки, проникни...

В дверь продолжают долбиться, догадавшись включить свет. Следом раздается голос Артура, а дальше влетает первый удар.

— Мы сейчас выйдем. — Кричит пай-девочка, наконец оценив ситуацию, непроизвольно отдающей волной вжимаясь в меня.

При свете Светик становится куда увереннее и уже смело пытается скинуть мои пальцы, едва слышно рыча при этом.

Нравится.

— "Будь спокойна, моя деликатная...

Вздрагивает в моих руках, и я всё же нарушаю собственное решение не целовать её. Легонько. Всё то же место.

Сразу поняла, что Северянин? И в глазах сейчас точно скользнула горечь.

— Робко любящая и любимая: просто моя ароматная, нежно-грустная, необходимая…

Жаль, что переведу всё в шутку?

Резко отпускаю, почти сразу находя кран, выпуская из него воду с её же всхлипом.

Да ну, не поверю. Набираю ладонь ледяной, выливая ту на рубашку, симулируя подтёки.

Оборачиваюсь на её в миг вздымающуюся грудь. Пробрало? Да ну, какие мы нежные. Сжимает кулачок, выбивая лёгкие.

— Умойся и выходи, всё в порядке.

Огибаю, слегка отстраняя от двери, дожидаюсь второго удара и открываю замок, провожу сырой ладонью по ткани.

— Добрый всем день. — Вваливаюсь в дверной проем, встречаясь взглядом с собственным далёким воспоминанием.

Киваю, считывая в ответ лёгкую нетерпимость. Нисколько не изменился, всё тот же умный мальчик, что давно перерос в мужчину.

За его спиной прячется Нинель, сцепляя кисти с рукой Артура, что только сейчас отстраняется от повторного удара. Защитит? От меня?

— Рад Вас видеть, как поездка? Выспались или не получилось?

Артур скалится, что-то явно отвечая за неё. Перевожу взгляд на женщину, решившую наконец оторвать исполосованные очертаниями вспученный вен руки от лица, что так не похоже на Светино. Худенькая блондинка, с колким, притворно обессиленным взглядом. Беспокоится за собственных девочек?

— Представляете, пока добирался, поставил пыльцой этих ваших чертовых лилий себе такое пятно...

— Каких лилий!? — Срывается голос их матери.

Артур