Инспектор Кадавр - Жорж Сименон

Что-то толкнуло Мегрэ довести игру до конца. Возможно, его раздражала откровенная трусость этого псевдоаристократа. Мегрэ достал из кармана свою известную всем в уголовной полиции толстую записную книжку, перетянутую круглой резинкой, и деловым, официальным тоном спросил Гру-Котеля:

– Его имя?

– Вы не шутите? Вы, правда, хотите… Если вам угодно… Мюзелье… Пьер Мюзелье… Он старый холостяк… Живет на площади Наполеона, над гаражами Мюрса… Метрах в пятидесяти от гостиницы "Европа"…

– Не пойти ли нам пить кофе в гостиную? – предложила мадам Но.

– Ты подашь кофе, Женевьева? Ты не устала? Мне кажется, ты очень бледна. Может, тебе лучше лечь в постель?

– Нет.

Это была не усталость, а предельное напряжение. Можно было подумать, что у Женевьевы какие-то свои счеты с Гру-Котелем-она не спускала с него глаз.

– Вы вернулись в Сент-Обен на следующий же день? – с карандашом в руках продолжал Мегрэ.

– Да, на следующий день. Я воспользовался машиной одного приятеля и доехал до Фонтенэ. Там я пообедал у своих друзей, выходя от них, случайно встретил Этьена, и он довез меня сюда в своей машине…

– В общем, вы кочевали из одного дружеского дома в другой…

Мегрэ совершенно откровенно намекнул, что Гру-Котель-прихлебатель, и это действительно было так. Все прекрасно поняли намек комиссара, а Женевьева вспыхнула и отвернулась.

– Вы так и не соблазнитесь сигарой, комиссар? – попытался перевести разговор на другую тему Этьен Но.

– Могу ли я считать, что допрос окончен? – спросил Гру-Котель. – Если да, то, стало быть, я свободен. Мне хотелось бы сегодня пораньше вернуться домой…

– О, чудесно! Я как раз собирался прогуляться в город. Если не возражаете, мы пройдемся вместе…

– Но я на велосипеде…

– Пустяки. Велосипед можно вести рядом. Кстати, в таком тумане на велосипеде легко угодить в канал…

Но что это? Стоило ему предложить Альбану Гру-Котелю выйти вместе, как Этьен Но нахмурился. Похоже было, что он сейчас увяжется за ними. Или он считает, что Альбан слишком взволнован и способен под давлением сделать признание? Как он смотрит на него! "Будьте осторожны. Вы взвинчены. Он сильнее вас", – казалось, говорил его взгляд. Почти то же самое можно было прочесть во взгляде Женевьевы, хотя он был суровее и презрительнее:

"Постарайтесь хотя бы достойно держаться". Мадам Но ни на кого не смотрела. Она устала. Она уже ни на что не реагировала. При таком нервном напряжении ее хватит ненадолго. Но удивительнее всех вел себя сам Альбан Гру-Котель. Он никак не мог решиться уйти и ходил взад и вперед по гостиной, судя по всему, с тайной надеждой улучить подходящий момент и что-то шепнуть Этьену Но.

– Вы просили меня зайти к вам в кабинет, обсудить эту историю со страхованием, – сказал он Этьену.

– С каким страхованием? – недогадливо спросил тот.

– Да, впрочем, пустяки. Завтра поговорим.

Какую же важную новость должен был он сообщить Этьену Но?

– Так, любезный друг, вы идете? – поторопил Гру-Котеля Мегрэ. – Может быть, вас все-таки подбросить на машине? Или, если хотите, садитесь за руль сами…

– Спасибо… Мы прогуляемся, поболтаем дружески по дороге…

Туман сразу же поглотил их. Альбан Гру-Котель с велосипедом шел быстро, но ему приходилось то и дело останавливаться и поджидать Мегрэ, который не решался в такой темноте ускорить шаг…

– Очень славные люди!.. Прекрасная семья!.. А, должно быть, для девушки такая жизнь слишком однообразна. Подруги у нее есть? – начал разговор Мегрэ.

– Насколько мне известно, здесь у нее нет подруг. Летом приезжают кузины, иногда она проводит у них недельку…

– Наверно, она бывает в Париже, у Брежонов?

– Да, как раз недавно она гостила у них…

Мегрэ добродушно вел этот невинный разговор. Их окружало белесое, леденящее облако, и они почти не видели друг друга. Станционный фонарь напоминал свет маяка, чуть дальше мерцали два огонька, похожие на огни плывущих в море пароходов.

– В общем, если не считать коротких поездок в Ла-Рош-сюр-Йон, вы так и сидите безвыездно в Сент-Обене?

– Нет, почему же? Иногда я гощу у друзей в Нанте, бываю в Бордо у своей кузины. Она замужем за судовладельцем де Шьевром…

– А в Париже?

– Я там был не так давно…

– Тогда же, когда и мадемуазель Но?

– Да, кажется… Они проходили мимо гостиницы, и Мегрэ, остановившись, предложил:

– А не зайти ли нам выпить по стаканчику в "Золотом льве"? Мне было бы интересно взглянуть на Кавра, это мой бывший коллега. Под вечер я был на станции и видел, что парижским поездом приехал какой-то субъект небольшого роста. Я подозреваю, что наш Кавр вызвал себе на подмогу агента.

– В таком случае я с вами прощаюсь, – живо сказал Альбан.

– Нет, нет. Если вы не составите мне компанию, я не пойду. Лучше провожу вас. Надеюсь, я вам не мешаю?

– Я хотел бы поскорее лечь. Сегодня мне что-то нездоровится… Приступ невралгии… Это у меня бывает…

– Тем более мне не следует оставлять вас одного. Я провожу вас до дома. Ваша служанка ночует у вас?

– Конечно.

– Я знаю людей, которые не любят, чтобы прислуга ночевала в их доме. Смотрите-ка, у вас горит свет.

– Так это она и зажгла…

– Она сидит в гостиной? Хотя, правда, там же тепло. Пока вас нет, она, наверно, рукодельничает? Они остановились у порога, и Гру-Котель, вместо того чтобы постучать, принялся искать в кармане ключ.

– До завтра, комиссар. Думаю, мы увидимся у моих друзей Но…

– Послушайте… Альбан Гру-Котель предусмотрительно не открывал дверь, из опасения, что Мегрэ примет это за приглашение зайти.

– Какая нелепость… Простите меня… Понимаете, мне очень нужно… а раз уж мы у вас… мы оба мужчины, и можно не стесняться, не правда ли?

– Прошу вас… Я покажу вам, как пройти. В коридоре было темно, но слева, из приоткрытой двери гостиной, падала полоска света. Альбан потянул было Мегрэ в глубь коридора, но комиссар как бы невзначай толкнул дверь в гостиную.

– Вот так встреча! – воскликнул он. – Мой старый друг Кавр! Что вы здесь делаете, приятель?

Бывший инспектор, с серым, как обычно, лицом, отложил книгу, которую читал, встал, насупился и уничтожающим взглядом посмотрел на Гру-Котеля, считая, что во всем виноват он. Альбан в полной растерянности не знал, как выкрутиться из этого щекотливого положения.

– А где служанка? – наконец спросил он.