Варька - Маргарита Полякова

Когда глаза Варьки немного привыкли к темноте, она оглядела новое место своего заключения. Камера внушала мало оптимизма. Ну, во-первых, в ней уже было не так тепло, как в спальне, а точнее говоря – зверски холодно. Во-вторых, по своему архитектурному стилю это был явно зиндан восточного типа, усугубленный гоблинскими взглядами на тюремный комфорт. Данный колодец с узеньким окошком где-то на недосягаемой высоте вызвал у Варьки приступ клаустрофобии, и она прикрыла глаза. Однако тут же открыла, поскольку рядом с ее ногами кто-то подозрительно зашевелился. Варька вгляделась и увидела толстых, нахальных серых крыс, ничуть не похожих на ее любимую домашнюю крыску Тусю. Может быть, конечно, все, что эти крысы хотели, – это вежливо поздороваться с новой узницей, но недоверчивая по жизни Варька сразу заподозрила их в намерении себя укусить и поэтому мужественно их запинала, благо тапочки ей гоблины по дороге в камеру выдать догадались. Этими же самыми тапочками Варька разогнала и кружившихся рядом с ней голубей. Может, они, конечно, и символы мира, и даже где-то птицы-романтики, но с санитарной точки зрения голуби – это не что иное, как крысы с перьями. После данного подвига Варька встала и завопила, что съесть себя никому не даст. Ответом ей была тишина.

Спать Варьке не хотелось. Совсем. Во-первых, как мы уже знаем, в тюрьме было безбожно холодно, а она была в одной сорочке, так что камера вполне заменила вытрезвитель. Во всяком случае, Варьку бил озноб, мучило похмелье, а в голову лезли всякие глупые зароки типа «пьянству – бой!». Во-вторых, на полу лежала только грязная солома, а ни на ней, ни тем более на голых камнях Варьке спать не хотелось. Не застудить бы чего-нибудь. Потом не вылечишь. А ей, между прочим, рожать еще. Кого-нибудь. Когда-нибудь. Наверное.

Единственное маленькое окошко, имевшееся в камере, было слишком высоко, и Варька, помимо холода и неудобства, испытывала смертельную скуку. Конечно, главным развлечением узников всех времен и народов было выкапывание подкопов, но, во-первых, было неясно, куда копать (Варька не была уверена, что под ней нет еще одного тюремного этажа), во-вторых, было неясно, чем копать (не тапочкой же!), в-третьих, ей никто не помогал, а в-четвертых, графиня сильно сомневалась, что за всю мировую историю хоть кому-то удавалось бежать из хорошо укрепленной и охраняемой тюрьмы без посторонней помощи, имея только ночнушку и тапочки. Варька подумала о том, не попытаться ли подкупить стражу, но потом вспомнила, сколько заломил за нее Хай-Ри, сколько она еще ему должна, и с этой мыслью рассталась.

Некоторое время спустя (ход суток было определить сложно) Варька приучилась дремать стоя и даже есть то, что ей приносили. Ей, правда, предлагали свободу, но видеть в своей постели гоблина Варьке так и не захотелось. От очередной депрессии графиню отвлекли дикие застенные вопли. А затем в ее маленькое тюремное окошко просунулась умильная драконья морда.

– Кеша! – радостно взвизгнула Варька. – Кеша, это я, не смотри, что я такая чумазая!

– Вижу, – сообщил Кеша. – Сиди тут. Мы за тобой придем.

Сиди тут! Конечно, она будет сидеть тут, можно подумать, ей есть куда уйти! Интересно, а кто это те «мы», которые за ней придут? Неужели Хай-Ри соизволит? Неужели он будет настолько перпендикулярен?

Дверь в Варькину камеру слетела от дикого удара и шлепнулась на пол, едва не зашибив ее саму. За дверью стоял Хай-Ри с квадратными от бешенства глазами.

– Варька! – Он подлетел и сграбастал ее в объятия.

– Задушишь! – просипела Варька.

– А я хочу тебя задушить! – проревел Хай-Ри. – Я хочу вбить в твою глупую голову раз и навсегда правила послушания!

– Не имеешь права, – хмыкнула Варька. – Я теперь мужняя жена.

– Я добьюсь развода! Это был брак по принуждению! И твой муж все равно не смог воспользоваться своими супружескими правами!

– А ты откуда знаешь? – несколько удивилась Варька.

– Имел с ним беседу, – нахмурился Хай-Ри.

– Ты его убил? – возрадовалась Варька, искренне почувствовав себя вдовой.

– Нет, – вздохнул Хай-Ри.

– Это почему еще? – возмутилась Варька.

– Потому что, если бы я сделал тебя вдовой, я не мог бы претендовать на то, чтобы…

– Где мой муж?! – грозно возопила Варька. – Ща я сама себя вдовой сделаю! Заряжу пистолет картечью, наточу шпагу напильником и отправлюсь к нему с официальным дружественным визитом!

– Каким бы ни был муж, ты должна его почитать! – рассердился Хай-Ри.

– Да? А больше я ничего не должна? Может, я с ним еще и переспать должна была? А потом еще и полюбить его? А ну пусти меня, я прямо сейчас его любить начну! По лысине! Тапочкой! А потом яйца отрежу, на уши бубенцами повешу и скажу, что так и было! Он у меня больше ни на ком никогда не женится!

– Особы знатного сословия так себя не ведут! – сдерживал ее пыл Хай-Ри.

– А если ты меня сейчас не отпустишь и не перестанешь нести фигню, я и тебе по голове тапочком настучу! – окончательно рассвирепела Варька.

– Настучи, – внезапно согласился Хай-Ри. – Только давай ты сначала приведешь себя в порядок и поешь.

– Что, я совсем плохо выгляжу? – тут же сбилась с опасной мысли Варька.

– Ужасно. И еще жутко неприлично, – поведал ей Хай-Ри и сделал очередную попытку оторвать свой взгляд от Варькиной сорочки. – На-ка надень мой плащ.

Варька увидела смущение на лице Хай-Ри и, самодовольно улыбнувшись, покрутилась перед ним, показывая все прелести порнушной ночнушки. За дверью раздались шаги, Хай-Ри вспыхнул, силком напялил на графиню свой плащ и вытащил ее из камеры. Навстречу им шагал по уши довольный Нарк, насвистывающий военно-патриотическую песню времен Великой Отечественной о том, что страна огромная, конечно, встанет, но лучше уж ее все-таки оставить в покое. Он от всей души обнял Варьку, вызвав у Хай-Ри очередной приступ ревности, и они вместе направились из гоблинского пристанища прочь.

Выйдя на околозамковые просторы, Варька увидела следы великого побоища. Гоблины были разбиты, и вожделенные земли были получены. Правда, эта война с гоблинами была не последней, но на это никто и не рассчитывал. Чумазую, закутанную в плащ Варьку сердечно приветствовали и Дмитрий с Руальдом, и Вулиметр, и тем более Кеша, выписывающий в небесах пируэты. Они были настолько рады ее видеть живой и невредимой, что графине даже не влетело за ее милитаристскую аферу. Варька поздравила друзей с победой, поблагодарила за собственное спасение, села в карету и отправилась к себе в замок. Наконец-то она вымоется, наестся и выспится!

Варька блаженно улыбнулась этой вожделенной мысли и с любопытством начала оглядывать окрестности из окошка кареты. Н-да. После сражения эти самые окрестности находились в состоянии абсолютного бардака. Было полное ощущение того, что тут то ли Тунгусский метеорит, то ли местный тракторист порезвился. Но в принципе не так уж это было и страшно. Все это вполне можно будет убрать. Например, субботник устроить. А что? Очень свежая, еще буквально пахнущая нафталином мысль. Только как объяснить народу, что такое субботник? Как-как? Обыкновенно. Так и сказать, что, мол, это – семидесятилетняя традиция борьбы с разрухой. И что сначала эта борьба проводилась только на станции «Москва-Сортировочная», а потом уже по всей стране. Можно даже рассказать народу, что был в ее мире чувак по фамилии Ленин, который неделю безвозмездно таскал бревно по площади. Это вдохновит. Кого-нибудь. Наверное. Только неизвестно, на что.