Троица. Охотники на ведьм - Джейсон Свэггер

— А почему бы и нет? — отозвался испанец с нарастающим интересом в глазах. — А расскажи нам подробнее об этом ордене, добрый монах. Что нам предстоит делать?

— Э-э, нет, дружок, подробностей я тебе пока не расскажу. Если согласишься пойти со мной, я завяжу твои глаза и поведу за собой на поводке, точно твоего теленка. А пока ты не являешься членом ордена, то не узнаешь ничего. Это обязательное условие.

— Слишком уж неудобное условие! — язвительно вставил Даймонд. — Что, если ты заведешь нас поглубже в лес и перережешь нам глотки, чтобы потом обчистить наши карманы?

— Не обижайтесь, достопочтенные судари, но видок у вас, что у побитых бродяг. Грабить я вас не стал бы, будь я даже лесным разбойником.

Даймонд задумчиво переглянулся с испанцем и пожал плечами. Предложение его заинтересовало, это он признал сразу, но уж больно оно было ненадежным. Перспектива работать на инквизицию, разрушившую когда-то давно его родной дом, прельщала хотя бы тем, что это позволило бы ему заставить церковь заплатить за нанесенный урон звонкой монетой. К тому же, если старик не врал, жалование в ордене было куда больше, чем в армии эрцгерцога.

— Я согласен, — вдруг сказал Роберто Диас. — А что? Все равно после нападения турок нас посчитают мертвыми, а значит, дезертирами не признают. Мало ли что с нами сталось, может, мы попали в плен или замерзли насмерть где-нибудь в лесу. Что думаешь, командир?

Даймонд покачал головой.

— Я должен попасть домой.

— Дело твое. Ты ведь не станешь препятствовать мне?

— Ты свободен в выборе, Роберто.

— Что же, за тебя, новоиспеченный послушник ордена святой инквизиции! — монах приставил горло кувшина к своему рту и влил в себя приличное количество нагретого напитка, после чего вздрогнул и с удовольствием причмокнул распухшими губами. — А теперь нам пора уходить.

— Мы выходим уже сейчас?! — удивился Диас. — Ты даже не позволишь мне обогреться как следует?

— Обогреешься в монастыре, послушник. Прощайся с другом, и отправляемся. Я буду ждать тебя снаружи.

Монах поднял с пола тяжелую трость и, опираясь на нее, побрел к выходу из часовни, но потом вдруг обернулся и посмотрел на Даймонда. В полумраке его изрубленное лицо выглядело жутко.

— А ты подумай над моим предложением, сын мой. Так и быть, через месяцок или другой я опять прибуду сюда ради встречи с тобой. Если к тому времени ты не найдешь занятия получше, то заходи в гости.

Даймонд не ответил. Диас бросил на него взгляд, полный уважения.

— Прощай, командир! Надеюсь, еще свидимся когда-нибудь…

— Прощай. Спасибо, что спас мою шкуру!

Роберто Диас развернулся и зашагал за монахом.

Даймонд плотнее закутался в плащ, прилег на скамье у костра и вскоре медленно погрузился в чуткий сон.

* * *

Пробуждение оказалось мучительным и неясным, словно только часть его сознания проснулась, а остальная часть погрузилась в вечный сон. Он слышал звук потрескивающего огня в очаге, видел перед собой ветхий потолок из соломы, но не понимал, где находится, и как сюда попал. Его глаза покрывала кровавая пелена, притупляющая разум, боль почти ушла, но разыгралась с новой силой, когда он попытался подняться.

— Не двигайся, — строго предупредил женский голос. — Твои раны затянутся не скоро, а так ты можешь вновь открыть кровотечение. Лежи спокойно.

Голос звучал незнакомо, но приятно. Даймонд доверился ему, просто прикрыв тяжелые веки и расслабившись, позволяя себе вновь провалиться в нескончаемую тьму сна без сновидений.

Второе пробуждение, судя по всему, пришлось на самое утро. В голове немного прояснилось, но тело оставалось слабым. Даймонд кое-как открыл глаза и сразу ощутил охватывающий его жар. Несмотря на то что очаг был заботливо разведен заново, его страшно знобило. Одеяло из шкуры лесного зверя не особо помогало. Рядом с ним, на краю лежака, пристроился крупный рыжий кот. Он умиротворенно мурлыкал, наблюдая за гостем из-под полузакрытых глаз.

— Доброе утро!

Даймонд приподнял голову и увидел молодую женщину с загорелой кожей крестьянки, привыкшей работать на солнце под открытым небом. Ее одеяние состояло из простенького домотканого платья с засаленным фартуком, на макушку был надет чепец, из-под которого длинными волнами выбивались густые светлые волосы. Она принесла охапку из сухих веток и подкинула их в огонь очага. Хижина наполнилась свежим запахом молодой хвои, что подействовало на охотника ободряюще.

— Кто ты? — с трудом произнес Даймонд. — Где я?

— Ты у меня дома, — ответила женщина. — В моей скромной землянке. Прости, если тюфяк слишком жесткий, ты лежишь тут уже три дня, и я не могу заменить его.

— Три дня?! — Даймонд вновь попытался подняться, но с тем же результатом.

— Больно? — усмехнулась женщина. — Неудивительно. Кто тебя так?

— Неважно. Как я сюда попал?

— Твой конь принес. Он пасется снаружи. Я его стреножила.

— А где мы находимся?

— В долине меж гор. Твой конь явно вез тебя куда-то, он знал дорогу, но набрел на меня рано поутру. Я как раз собирала грибы на лугу. После дождя их там немало.

Женщина взяла кочергу и поковырялась ею в печи.

— Ты из инквизиции, да?

— Откуда ты знаешь? — Даймонд пристально взглянул на женщину, насколько позволило ему его положение.

— Днем ты спокойно спал, а по ночам тебя лихорадило. Ты бредил. Все твердил о каком-то инквизиторе, о каком-то ордене. Ты священник какой?

Даймонд откинулся на подушку и вздохнул, превозмогая боль в груди.

— Как мое состояние?

— Уже лучше. Я извлекла из тебя какой-то кусок железа, который разворотил твое плечо. Ты потерял много крови, из спины торчал нож. Его я тоже вытащила. Промыла, зашила и перевязала твои раны. Травы снимут воспаление, но придется полежать так еще несколько дней.

— Ты лекарь?

Женщина рассмеялась. У нее был приятный звонкий смех.

— Нет, что ты?! Всего лишь травница.

Травница. Даймонд тут же вспомнил ведьм из борделя, околдовавших его и чуть не лишивших жизни. Их клыкастые пасти отчетливо встали у него перед глазами. Случившееся казалось страшным сном, но раны, которые ему оставили на этом задании, были реальными. Стало быть, ему это не привиделось.

— Люди из деревни частенько приходят ко мне, чтобы сводить разные хвори, — продолжала женщина. — С боевыми ранами, как у тебя, я раньше не сталкивалась, но справилась не так уж плохо. Жить ты будешь. Хотя вряд ли сможешь опять ринуться в бой с прежней прытью.

— Это еще почему? — напрягся охотник.

— Твоя правая рука уже не будет столь же подвижной, как прежде.