Тамерлан - Милана Стоун

Стоит одеялу, которым накрыта девка пошевелиться, как Тамерлан кидает еще пару заслуженных купюр в качестве чаевых и сваливает.

Спускается на первый этаж, покупает пиво и залпом выпивает сразу две бутылки. Выбрасывает опустошенную тару и выходит на свежий воздух. Если, конечно его можно таким назвать, в этом бедном районе наполненным промзонами.

И он бы сразу пошел ловить машину, но внимание привлекает скорая и полиция. В этом захолустье это конечно довольно частое явление. Но не два раза за ночь.

Интуиция подсказывает Тамерлану держаться подальше от властей, но из-под черного пакета, которым прикрыт труп, мелькает что-то красное.

Волосы…

Тамерлан тормозит, мысли набирают скорость. Но паниковать он не привык. В конце концов, рыжих девок тут не мало. Да и сколько их умирает каждый день.

Ну и что, что это самый редкий цвет волос. Ну и что, что труп выглядит как худая девка. Ну и что, что в голову закрадывается ужасающие мысли, и он идет проверять свою догадку. Но его конечно же тормозят на пол пути.

— Здесь место преступления. Туда нельзя…

— Мне кажется, я знаю, кто мог это сделать, — сразу включается в игру Тамерлан, но офицер усмехается.

— Да ясно кто, не первый случай здесь. Любители наживы. У девки с собой были баксы. Они ее изнасиловали, разбили лицо и оставили умирать…

В голове у Тамерлана уже не долбит дятел, там начинается ядерная война. Не было бы в нем военной закалки, то уже схватил бы его за форму и требовал более внятных объяснений.

— А платье… Платье, какого цвета на девушке.

— Черное вроде, — отвечает офицер, уже уткнувшись в свой смартфон. Ему срать, что Тамерлану сейчас хочет сдохнуть рядом с этой девушкой.

— Вроде или черное?! — рявкает он, нависая над толстяком. И тот немного испугавшись, бежит к мешку и заглядывает.

— Оно чёрное…

— Сука! — ревет Тамерлан, садится на корточки, обхватив голову руками. Надо было ехать с ней. Эта мелкая идиотка даже не поняла, что в этом районе, она как белая ворона, вернулась, не нашла Тамерлана и… Об остальном даже думать не хочется.

Но остается последний шанс. Еще одна призрачная надежда, что она все-таки дома в своей кровати.

— Полкан, — мрачно здоровается он с другом по телефону, пока перед глазами плывут круги.

Тот бодро отвечает.

— Тамерлан! Ну как? Расслабился?

Лучше бы умер, — думает Тамерлан и сразу задает вопрос.

— Алла уже проснулась?

— А я не знаю, сейчас проверю. Алла… — зовет он, но Тамерлан уже понимает, что в комнате пусто. Не доехала. А он в одну ночь разрушил жизнь лучшего друга. — Слушай, нет ее. Вы Аллу не видели? Доочь!

Ему хотелось выть от отчаянья, но Тамерлан лишь стискивает зубы, чтобы побороть в себе испепеляющий страх, впервые в жизни пронзивший все его существо. Страх что он потерял последнего человека, которому мог доверять.

Плыву по реке сознания, прямиком к Тамерлану в руки. Он обнимает меня, он нежно меня целует, а потом вдруг скидывает с водопада. Я лечу, кричу его имя, но он просто смотрит, просто смотрит…

Просыпаюсь от резкой боли от удара о воду. Но, самое странное то, что боль словно переходит из сна в реальность и действительно отдается агонией во всем теле. Словно меня ломали и гнули всю ночь.

Хотя, о чем я. Так ведь оно и было. Начинаю ощущать свое многострадальное тело и наконец, пытаюсь открыть глаза. Но это оказывается не так-то просто, тем более, чувствую, что мне лучше лежать и не двигаться.

Провожу рукой по холодной простыне, не находя рядом своего мужчину.

Вот теперь действительно повод открыть глаза и зажмуриться от яркого, бьющего теплом по лицу солнца. Раскрыв глаза, в полной мере осознаю себя, свое больное тело. В голову иглами врезаются

воспоминания о безумном, ночном секс-марафоне.

Боже, как я осталась жива? И, кажется, почти невредима. Удивительно…

Но стоит оторвать туловище от постели, как я начинаю в полной мере ощущать все последствия принятого решения отдать Тамерлану свою невинность.

Или не все?

— Черт, — шиплю я. — Как после нашествия татаро-монгольского ига, ей богу.

Во всем теле ноет, и каждая мышца изнемогает. О некоторых я даже не подозревала раньше. Каждая клеточка словно молит о помощи. От кончиков волос, до пальцев на ногах. Но больше всего беспокоит резь между ног. Словно в меня пихали не член, а раскалённую кочергу.

Живот подрагивает. И попытка подняться стоит мне огромных усилий. К горлу подкатывает тошнота, видимо от выпитого алкоголя, что он в меня вливал. Сначала вливал спиртное, потом сувал член, потом нагибал в самых разных позах, словно я действительно какая-то шлюшка. Словно он не понял, что я любовь всей его жизни.

И эта мысль мешает мне себя собрать. Словно рассыпаюсь на части и не могу понять почему… В груди что-то трескается, ломается. Сознание хочет пронзить мысль, но я не могу за нее уцепиться. Словно произошедшее совсем не то, что я думаю. Словно все этой ночью должно быть не так, словно шарик надежды во мне лопнул.

Ерунда какая-то…

Ясно понятно, что я ожидала другого первого раза. А это…

Ночь была сумасшедшей. Безумие. Самое настоящее безумие.

Такого даже в порно не показывают. Хотя может я не ту категорию выбирала. Наверное, нужно было не задерживаться на романтической эротике, а брать жесткое…

То, что он вытворял… Как обращался с моим телом. Честно, я все могу понять, проверка, испытание… Но сейчас… Ощущая боль во всем теле, я крайне возмущена. Внутри зреет неутолимое желание всыпать ему по полной.

Ясно понятно почему у него никогда не было постоянной женщины, ТАКОЕ выдержит не каждая. Сейчас даже я, не имея какого-либо опыта, понимаю это абсолютно четко.

Дальше он просто обязан стать ласковым и пушистым. Где он, кстати.

Предпринимаю вторую попытку встать с кровати, и мне даже почти удается удержаться на ногах. Но колени дрожат так, что приходиться ухватиться за тумбочку, чтобы не упасть. Так что сажусь прямо на полу, пытаясь прийти в себя.

Ох, что-то не хорошо. Все соки им меня выжал, скотина.

— И где собственно мой завтрак в постель? — Я знаю, что так делают не все мужчины, но после такой ночи он просто обязан!

С другой стороны… Это же Тамерлан. Он единственный и неповторимый. Таких больше нигде нет.

Ну и где это видано, чтобы прожженный вояка носил кофеёк? Хотя папа маме носил… Он все для нее делал.

Дура, Аллочка, какая ты дура. Папа — это совсем как бы не Тамерлан… Но можно же помечтать?