Любовь считает до трех - Анна и Сергей Литвиновы

– Ладно, – сдался я. – Два процента.

– От какой суммы? – не отставала она.

– От пяти миллионов долларов.

Считала деньги Лия быстро.

– Значит, сто тысяч… – протянула она. И практично добавила: – Но пять миллионов все-таки лучше…

– Вроде да, – согласился я. – Но чемодан бы искали. И нас вместе с ним. Причем по всему миру. И в конце концов все равно б нашли.

– Меня и так будут искать, – пожала плечами Лия.

– Нет, – покачал я головой. И, встретив ее изумленный взгляд, повторил: – Нет. Никто тебя искать не будет, и претензий к тебе нет. Это – условие моей сделки. Бонус за то, что я вернул чемодан владельцам.

Она просияла и тут же снова нахмурилась:

– А как быть с тем ментом, которого я убила?

– Ты не убивала мента, – успокоил ее я. – Ты застрелила человека с документами на имя старлея Аркадия Гуртова. Но это фальшивка. Он не мент. На самом деле те двое парней работали на «люберецких». На тех, кто организовал похищение чемодана.

Я ласково коснулся ее руки:

– И вообще, хватит о делах. Мы ведь в отпуске! К тому же у нас есть сто штук, мы молоды, влюблены и свободны.

Она засмеялась и шутливо потрепала меня по волосам:

– А что мы будем делать, когда эти деньги кончатся?

– Придумаем что-нибудь, – беспечно ответил я и поцеловал Лию в губы. – Ведь мы с тобой, кажется, неплохая команда!

Весна и диплом. Кто придумал, что они приходят вместе? Легкость и скука. Свежесть и пыль. Совершенно несовместимые вещи.

Впрочем, для диплома у Лизы пока есть только папка – эффектная, с «мраморными» разводами и золотой вязью. Ну, и множество мыслей в голове – безусловно, умных, но, как говорит ее научный руководитель, совершенно бессистемных.

Да и весна, если честно, пока тоже неуловима. Лишь небо стало чуть ярче, и воробьи с каждым днем чирикают все нахальней. Но снегу все равно еще полно, и бабуля выходит к завтраку в шерстяных почти по колени носочках и сердится, что Лиза норовит умчаться в университет без шапки.

– Уже мимозами пахнет, какие могут быть шапки?! – увещевает ее внучка.

Но бабушка неутомима: пугает менингитом или пророчит, что волосы посекутся. И приходится бросать в рюкзак, вдобавок к тяжелым карточкам, еще и бесполезную шапку.

Карточки – куски плотного картона с цитатами и названиями умных книг – страшная беда. Их Лизе навязала Елена Кирилловна. Железная Ленка. Руководитель дипломного проекта.

Ленка Кирилловна, захоти она, могла бы стать хоть Маргарет Тэтчер, хоть ректором универа: такая она вся сухая, непреклонная, строгая. Однако дослужилась всего лишь до кандидата наук и старшего преподавателя на кафедре рекламы. Хоть и умна. Так умна, что от одного ее присутствия мысли путаются и хочется, словно ты еще школьница, заболеть, а потом выпросить у доброго доктора справку с «двухнедельным освобождением от диплома». Но как ни освобождайся, а диплом все равно защищать, и от Кирилловны никуда не деться, не просить же, чтобы тебе руководителя заменили? Может, конечно, и заменят, только потом Железная Ленка, она ж все равно будет присутствовать на защите, такое устроит… Вот и приходится позволять, чтобы тебя угнетали. А угнетает Кирилловна профессионально, не хуже злого плантатора из «Хижины дяди Тома». Ты ей, как паинька, букетище роз на Восьмое марта и пожелания любви вкупе со счастьем, а она розы равнодушненько так в сторонку и скрипит:

– Бойтесь данайцев, дары приносящих… Когда первая глава-то будет готова, а, Елизавета?

А какая может быть первая глава, если весь февраль, после сессии, Лиза только раскачивалась, а сейчас, под Восьмое марта, и вовсе появилась тысяча более важных, чем диплом, дел? Надо и новую юбку купить, и волосы подмелировать, и татуировочкой из хны в честь праздника обзавестись, ну и, конечно, согласовать расписание, чтобы и Димка, и Андрей, и Ник Никыч в обиде не остались, чтобы со всеми успеть повстречаться. Со всеми, кстати, – ничего серьезного, с Ник Никычем – даже до поцелуев дело не дошло, но осаждают ее упорно все трое. И отказывать им, конечно, жаль. Андрюшка – хохмач, хранилище анекдотов. Димка – танцует страстно, как языческий бог. Ну а Ник Никыч из них самый скучный, зато подарки от души дарит – если шейный платочек, так из натурального шелка, если кольцо – то серебряное.

С Ник Никычем в итоге договорились на утро («А с обеда и допоздна у нас с бабулей культурная программа. Семейный обед, а вечером, понимаешь ли, филармония»). Андрюшку Лиза втиснула в дневное время – договорились гулять по парку и смотреть, как грачи прилетели. Ну а Димке повезло больше всех – пусть сопровождает ее в кофейню и в клуб ведет – за язык его не тянули, сам хвалился, что у него флаерсов полные карманы.

А бабуля краем уха слушает, как внучка вдохновенно назначает свидания, и только усмехается:

– Нахаленок ты, Лизочка! Издеваешься над мальчишками… Тебе хоть кто-то из них нравится?

– Нет, не очень. Но цветы-то нам с тобой нужны? И подарки? – вопрошает Лиза. И, хоть бабуля и не укоряет ее, обещает: – Вот переживем праздник – и сразу за диплом засяду, честно!

А пока можно и дурака повалять. Например, построить из дипломных карточек карточный домик и украсить его мимозными ветками.

– Смотри, ба, какая инсталляция! – хвалится Лиза.

Бабуля склоняется над хлипким сооружением, цепляет на нос очки, читает на одной из карточек:

– «Вот так квас, в самый раз! Баварский, со льдом, – даром денег не берем!..» Это, Лизочка, что?

– Это, бабуль, рекламу так в девятнадцатом веке делали, – вздыхает внучка. – А я вот теперь мучаюсь. Систематизирую…

– Уж такая измученная… – Бабуля любовно смотрит на веселую внучку (а что грустить, если весна и поклонников целых трое?). И склоняется к еще одной карточке, читает:

– «Целуй ту руку, которую не можешь укусить». Царь Соломон. – И удивляется: – А это здесь при чем?

– А это, ба, афоризм. Он был одним из источников рекламы, – вздыхая, объясняет Лиза. – От афоризмов, считается, современные рекламные девизы пошли. Ну, как? Умная я?

– Не очень, – неожиданно возражает бабуля.

– Это еще почему?

– Афоризмов, что ли, на свете мало? – пожимает плечами бабушка. – Зачем было именно этот выписывать?

– Да ладно тебе, он классный! – хохочет внучка.

– Я бы на месте твоей Кирилловны обиделась, – поджимает аккуратные губки старушка.

Про Железную Ленку бабушка знает – Лиза ей чуть не каждый вечер жалуется.

– Не, ба, она каменная, – возражает внучка. – Ее такой ерундой не проймешь. Я ей даже знаешь что подсунула? Конфуция: «У обыкновенной женщины – ум курицы. А у необыкновенной – двух куриц». Я думала – она примет это на свой счет и взовьется…