Комонс - Борис Батыршин

Снова пауза. Лица второго собеседника не видно, но возникает ощущение, что он задумался.

– Кажется, я что-то такое читал. Погодите… точно, Станислав Лем, «Глас Господа». Раннее, советское издание вышло под заголовком…

– «Голос Неба». Да-да, в нашем ведомстве тоже почитывают серьёзную фантастику. Не поручусь, что идея заимствована оттуда напрямую – что-то такое опробовали ещё американцы во времена Розуэлла[5], пустив в оборот бешеное количество материалов о «зелёных человечках», от комиксов и фантастических романов, до интервью разных психов и интеллектуальных инвалидов.

– Если утечка всё же произойдёт – «утёкшие» сведения, да и сама тема будут заранее дискредитированы?

Именно так. Отнесены к разряду тарелочек, «Космопоиска», и прочих… энтузиастов.

– Значит, тарелочки всё же были?

– Нет. К сожалению, те обходятся без материальных объектов, таких которые можно было бы сбить зенитной ракетой или лучом лазера.

– Но ведь в книге…

– Наши коллеги постарались навести автора на нужный сюжет. Нет, никто ничего ему не предписывал, действовали тоньше. Организовали встречи, беседы, тут слово, там намёк – ну, вы понимаете… В результате, книга оказалась страшно далеко от реальных событий в деталях, но неожиданно близко – по сути явления.

– ОБЕ книги?

Это так и прозвучало, с ударением на «ОБЕ».

– Представьте себе, да. И это при том, что информации, подобной той, что содержится во второй книге, наши коллеги тогда иметь не могли.

– Вы о…

– Точно так.

– Да, талант не пропьёшь…

– Вы правы. Но свою роль книга сыграла. И, как теперь выясняется – продолжает играть. Но уже другую, куда более важную.

Вздох, снова кашель.

– Можно вопрос?

– Пожалуйста.

– А он… сам автор знал о том, что там было на самом деле?

– Разумеется, нет. Он ни о чём не догадывался. И, уверен, даже не вспомнил бы, кто заронил в нём эту идею.

– Я почему-то так и думал.

– А вы предпочли бы, чтобы знал?

Пауза.

– Нет.

– Я почему-то так и думал.

Пятница

8 сентября, 1978 г

Ул. Онежская, и не только

День семейного торжества

Целый день не высовывался – лихорадочно пытался понять смысл этого, уже четвёртого по счёту, флэшбэка? Утро, школьный день – всё пролетело мимо. Я даже не среагировал, когда альтер эго поплыл на физике – а ведь обещал помочь, в случае чего…

Женька видимо, что-то такое понял, а потому меня не дёргал – ни по пустякам, ни по серьёзным поводам, если таковые и имелись. Ему тоже не по себе, но он благоразумно ждёт, когда «Второй» (так он меня, оказывается, прозвал) разберётся и скажет веское слово гостя из будущего. Мудрого и всезнающего, ага. А что мне ему говорить, когда я сам ни уха, ни рыла?

…но какие всё же твари и сволочи! Масса намёков, масса информации к размышлению – и никакой конкретики! Ни имени автора, ни о названии книги…

Мне что, на кофейной гуще теперь гадать? Или бросать кубики? С тем же, что характерно, результатом…

Ну, хорошо, предположим, выяснил я имя. А дальше-то что? Искать, расспрашивать? Так ведь только что разъяснили, что он не в курсе, ни о чём таком не подозревает, и вообще, уверен, что идея книги зародилась у него сама собой? Что не так уж и далеко от истины, если вникнуть…

А вообще, с чего я взял, что на самом деле есть какие-то «твари» и «сволочи», которые выматывают мне душу, иезуитски дозируя ценную информацию? Почему бы не предположить, что она уже содержится в моём мозгу – но только заблокирована, исключительно для того, чтобы не довести и меня и моего юного альтер эго до буйного помешательства в первые же минуты, когда на нас свалится ворох таких поразительных сведений? Тут от самого-то факта попаданства крыша едет, а ещё и это…

Нет, вполне ведь логично: имеется некий мыслеблок (назовём его так, за неимением иного подходящего термина) который и дозирует информацию – скажем, по мере того, как наши разумы привыкают, приспосабливаются друг к другу. А что, звучит разумно. Недаром генерал из флэшбэка предупреждал, что добиться цели я смогу, лишь наладив взаимодействие с Женькой! Вот и необходимые для этого сведения ямы получаем по мере того, как устанавливаем вожделенный контакт…

Звонок? Уже? Оказывается, учебный день успел пролететь, а я и не заметил. Всё, баста! После окончания уроков – вон из головы попаданские проблемы. Ничего, подождут, у нас тут семейное торжество намечается. Надо дать нашему общему мозгу хоть немного отдохнуть, а то ведь так и до крезы не далеко. Помнится, это словечко имело хождение в моей студенческой молодости… или я опять что-то напутал?

Ох, и тяжела ты, ноша попаданца…

Наконец, семь вечера, семья в сборе. Дед, обе бабушки, пироги, домашний «Наполеон» на взбитом сливочном креме… как же всё это чудесно! Из Карнишиных, правда, только дядя Боря – и тот заехал на минутку, поздравить и передать подарок – диск-гигант «Владимир Высоцкий поёт свои песни», экспортный выпуск, «Made in USSR», Женька писает кипятком от восторга, я тоже доволен. Интересно, где это дядя Боря раздобыл такой дефицит, в магазинах ведь не продаётся?

Удивил дед, преподнёсший подарок, от которого мама закатила глаза и опустилась на стул, демонстрируя одновременно и возмущение и неспособность что-либо предпринять – «с ума сошёл, дарить такое ребёнку!»

Да-да, тот самый «настоящий мужской подарок», на который намекал отец. ИЖ-18, одностволка 12-го калибра в кожаном чехле. Лёгкая, надёжная, практически неубиваемая. Бабушка сердито поджимала губы, но возражать не пыталась. Несмотря на всю её властность, спорить с дедом, который что-то вбил себе в голову – пустой номер. Особенно, когда дело касается охоты.

Тут имелся нюанс, оценить (а, оценив, ужаснуться) который ни она, ни мама не могли. И дед не был бы сам собой, если бы не выкинул что-то подобное.

Дело в том, что к ИЖаку прилагался сменный ствол с цевьём. Разборка сего шедевра оружейного искусства была предельно простой – оттягиваешь утопленный в цевье рычаг, отсоединяешь деревянную накладку, потом отстыковываешь ствол, соединённый с казёнником массивным стальным выступом-крюком – всё, дело в шляпе, можно убирать части в прилагающийся чехол. Только вот второй, «запасной» (как дед объяснил матери и бабушке) комплект несколько отличался от первого, поскольку был изготовлен под знаменитый патрон 9 «para» и после установки превращал ИЖак в штуцер, предназначенный для охоты на мелких копытных – недаром к стволу сверху была прилажена планка для установки оптики. Нечто подобное стали выпускать в начале двадцатых голов двадцать первого века серийно, а это был штучный экземпляр, изготовленный по спецзаказу для очень «уважаемого человека» – дед недаром был заслуженным мастером спорта, судьёй всесоюзной категории (или как это называется) по стендовой стрельбе. Да ещё и занимал почти министерскую должность в Госплановской структуре, курирующей титановый и алюминиевый сегменты отечественного цветмета.