Призрак Монро - Анна Данилова

— Если бы вы были женщиной, то сами бы поняли… прочувствовали.

— Хорошо. Где и при каких обстоятельствах вы с ним познакомились?

— В лифте.

— Где? В каком лифте?

— В моем лифте, в моем доме вернее. Я вызвала лифт, он спускался вниз, я вошла, он первый заговорил. Вот и все. Почти что уличное знакомство. Мне мама всегда твердила: «Света, не знакомься на улице, в общественных местах, все мужчины — сволочи!»

— Ваша мама так говорила?

— Она мне многое говорила, но я не слушала ее. И вот результат. Я — в тюрьме!

И вдруг она расплакалась, как маленькая девочка. Когда Марк услышал: «Я к маме хочу…» — его проняло.

— Хотите встретиться с вашей мамой?

— А вы как думаете?! Вы представляете, что я, домашний ребенок, испытываю, находясь в камере со шлюхами, наркоманками, воровками? Я половину жизни бы отдала, только бы оказаться дома, с мамой, помыться, поесть нормально и лечь в чистую постель! Умоляю, выпустите меня отсюда! Я никого не убивала, это же ясно! И вам будет стыдно, когда вы найдете настоящего преступника!

— Хорошо. Я обещаю: сделаю все от меня зависящее, чтобы вас выпустили под подписку о невыезде.

Марк произнес это искренне, потому что не верил в виновность ни Рысиной, ни Плетневой. Хотя открылись новые факты: Плетнева, оказывается, брала машину Рысиной ночью и ездила на ней на дачу с женихом, а Рысину видели в ресторане с убитым Сажиным. Точнее, тогда еще с живым и здоровым Сажиным.

— Светлана, вы живете вдвоем с мамой?

— Да. А почему вы спрашиваете? Хотите убедиться в том, что я ночевала дома и что у меня есть алиби, но показаний моей мамы для вас недостаточно?

— Нет, просто я хочу понять, какая у вас семья.

— У меня нормальная, вполне полноценная семья! Во всяком случае, у нас нет папы-алкоголика, как у многих. Нам с мамой хорошо жилось вдвоем до тех пор, пока…

— Пока что?

— Пока вы не упекли меня сюда! Мама уже с ума сходит! Уверена, что родители Дины запарили ее своими визитами, ведь машина-то — моя! И получается, что Дина ни при чем, они во всем теперь винят только меня!

— А личная жизнь мамы… У нее кто-нибудь есть?

— Конечно, есть. Она встречается с одним человеком, причем очень достойным. Думаю, они скоро поженятся.

— Вы можете назвать его фамилию?

— Вот у мамы и спросите!

— Это такая уж большая тайна?

— Его зовут Сергей Витальевич. Фамилию забыла, — беззастенчиво лгала она. — Он постарше мамы, но выглядит очень даже ничего. Ухоженный такой. Он любит маму, просто обожает! Но она очень осторожничает, боится ошибиться. Хотя на этот раз, я думаю, у нее все сложится.

Светлану увели. Марк позвонил домой.

— Ты бы видела, что сделали с Рысиной! — сказал он в сердцах Рите. — Она очень плохо выглядит. Надо помочь ей. Ну не похожа она на убийцу! Как и ее подружка. Держим девчонок, а убийца разгуливает на свободе…

— Я тоже так думаю. Но все равно проверить-то было необходимо. А что она говорит о ресторане? По-прежнему утверждает, что не знакома с Сажиным?

— Да. Она бывала в «Английском пабе», но не с ним. Я тебе дома все расскажу. Как твои-то дела?

— Работаю. Знаешь, хочется натюрморт для кухни написать: луковицы, золотистые, толстенькие, чашка, вышитая салфетка и бутылка домашнего вина. Ладно, Марк, не хочу тебя отвлекать.

— Как Фабиола?

— Я звонила маме. У них все хорошо. И аппетит есть, и гуляла сегодня долго. Я подумала: может, нам купить собаку? Большую, страшную, сторожевую? Я понимаю, это глупости, но я почему-то боюсь за них.

— Я подумаю. Пока, Рита. Целую тебя.

— И я тебя.

Он позвал Локоткова:

— Лева, пробей: Денис Семенец. Рысина познакомилась с ним в лифте своего дома. Она сказала, что он спускался вниз. Проверь, с кем из соседей, живущих этажами выше квартиры Рысиной, мог встречаться этот Денис. По словам Рысиной, она рассталась с ним потому, что он — бабник.

— Я должен найти еще молодую и красивую девушку вроде Рысиной, верно?

— Почти. А потом найди мне самого Дениса, я с ним поговорю. Хотя чует мое сердце — не там мы ищем!

Денис открыл глаза и увидел волосы. Густые каштановые волосы. Девушка, с которой он провел ночь, лежала к нему спиной. Она была полностью укрыта одеялом, и только волна волос разметалась по подушке. От них хорошо пахло. Теплыми горьковатыми духами. Он никак не мог вспомнить ни лица девушки, ни ее возраста. Но, если судить по духам, она должна быть достаточно зрелой. Значит, не девушка, а женщина. И где же он с ней познакомился? Сколько ей лет? Что он ей о себе рассказал? Что пообещал? Он всегда был щедр на обещания, комплименты, нежности. Только старался никогда не нарушать железное правило: не приводить своих любовниц домой. Дома всегда должно быть чисто и чтобы все лежало на своих местах. Ни одна женщина не должна вытираться его полотенцами, спать в его постели, ходить голая по его квартире, есть из его тарелок, пить из его чашек. Список можно было продолжать до бесконечности — все женщины без исключения представлялись ему существами грязными и подлыми, ими можно было только пользоваться, расплачиваясь либо мелкими подарками и цветами, либо красивыми словами и тем, что они принимали за любовь.

Вот и на этот раз он лежал в чужой постели, в чужой квартире, и на столике стояли чужие фужеры с остатками чужого вина. Спальня всегда многое могла рассказать о хозяйке. Но на этот раз он познакомился, как оказалось, с замужней дамой: на стуле под женским халатом он увидел мужской галстук, под туалетным столиком — комочки мужских черных носков. К тому же среди флаконов с духами он заметил лосьон после бритья и мужскую туалетную воду, какой обычно он пользовался сам. Значит, муж в командировке, а жена развлекается. Привела домой первого попавшегося мужчину. И не страшно ей?

В воздухе пахло и еще кое-чем, этот знакомый запах вызвал волну неприятных ассоциаций — тошнотворное амбре вчерашнего алкоголя.

Он пошевелился. И сразу же почувствовал боль в плече. Оно еще болело. Потрогал синяк на лбу, под волосами, провел пальцами по свежему шраму на голове, дошел до затылка и сморщился от боли.

Захотелось встать и как можно скорее покинуть эту квартиру. Неплохо, конечно, воспользоваться ванной комнатой этой шлюхи и ее зубной пастой, чтобы жизнь не казалась такой уж по-утреннему мерзкой, но тогда придется потратить еще какое-то время на эту женщину. Пока он размышлял, она повернулась, уставилась на него сонными, но удивительно красивыми, по-оленьи длинными глазами и спросила хрипловатым голосом:

— Ты кто?

Звонок настиг его уже в прихожей, где он, чистый и сытый после вкусного горячего завтрака, приготовленного женщиной по имени Соня, обувался.