Без царя в голове - Марина Серова

— Спасибо и на этом, — я на минуту замолчала, отпивая глоток горячего, хоть и растворимого, кофе, который всегда был у Кири под рукой, чтобы иметь возможность меня им попотчевать, а затем добавила: — Но у меня есть к тебе еще одна просьба.

Киря вопросительно глянул на меня из — под своих черных бровей и, хитро подморгнув, сказал:

— Рассказывай, Иванова, иначе, если будешь так резину тянуть, у меня на тебя кофе не хватит.

Мне нравилось хорошее, даже слегка игривое настроение Кирьянова, который обычно был более серьезным, но сегодня почему-то весь просто сиял. И я решила сначала полюбопытствовать:

— А это случайно не кофе на тебя так действует?

— Как? — не понял Киря.

— Ну, бодряще. Ты сегодня просто светишься весь.

— А, это… Нет, кофе тут ни при чем. Просто я с семьей вчера в цирке был, ну и потом вечер удачно провели. Вот сегодня я и чувствую себя на десять лет помолодевшим.

— Ясненько. Значит, и я могу порадоваться?

— За меня? — тут же поинтересовался Киря.

— И за тебя, и за себя, — в свою очередь подмигнув ему, пояснила я. — Ты, когда в хорошем настроении, очень быстро все делаешь. Вот я и подумала, что тебе потребуется от силы минут десять, чтобы собрать для меня досье на одного человека.

В кабинете повисла пауза. И, только заметив, что Киря сразу стал серьезным и готов меня выслушать, я продолжила:

— Правда, у меня нет на него готовых данных. Только вот эта фотопленка. Интересующий меня объект запечатлен на последних кадрах. Проявить ее, правда, пока было некогда, но ты…

Дальше ничего сказать я не успела, так как Киря взял из моих рук пленку, высунулся за дверь и прокричал:

— Васин, быстренько мне вот с этой пленочки последние кадры сделай. Пять минут хватит?

В ответ донеслось какое-то бурчание. Затем дверь так же бесшумно закрылась, и Киря сел рядом. Я поняла, что ничего больше говорить мне пока не требуется: Кирьянов хорошо знал свое дело, да и меня, пожалуй, тоже.

Мы посидели в его кабинете еще минут десять, дождались, когда нам принесут сделанные с моей пленки фотографии, и полезли в архив. Буквально сразу нам на глаза попалось дело гражданина Тимошина Павла Геннадьевича, рецидивиста, отсидевшего не один срок за кражи и мелкое хулиганство. В досье указывалось, что он дважды был женат, имеет четверых детей, но с женами не общается и ничем им не помогает. В последние годы занимался в основном исполнением различных заказов: устрашением, запугиванием, грабежом, за что и прозван «доставщиком».

Я просмотрела досье, поблагодарила Кирьянова за помощь и попросила его подкинуть меня до брошенной мной утром машины, откуда я уже сама планировала добраться до дому. Необходимо было как следует все продумать и подготовиться к завтрашнему дню. У меня оставалось все меньше сомнений в том, что «доставщик» и убил Чиликову и того фотографа, что печатал для нее снимки. Осталось лишь доказать его вину, а также точно выяснить, кто был заказчиком. А главными виновниками смерти двух невинных людей я все увереннее считала Оксану Миронову, ее мужа или сына.

* * *

«Дзы-ынь!..» — пронзительно доносилось с противоположного конца спальни.

Еще вчера с вечера я намеренно поставила будильник подальше от кровати, чтобы не выключить его машинально, не вставая с постели. Зная себя, я правильно полагала, что с самого раннего утра меня посетит отвратительное настроение и не будет ни малейшего желания вновь отправляться в трущобы и начинать там слежку. Но работа не желала ждать, и будильник так и продолжал источать свое мерзкое дребезжание, переводимое не иначе как «подъем», на всю комнату.

Сон медленно уходил. Я встала, нехотя подошла к будильнику и нервно стукнула его по верху, забыв спросонья, что кнопка выключения находится сзади чертового аппарата. Наконец до меня это дошло, и, расправившись с самым жутчайшим утренним монстром, которого только мог придумать человек, я поплелась в ванную.

Оттуда я вышла более бодрой и решительной. Включила приемник и под занимательную песню француженки Ингрид отправилась в кухню. Вскипятила чайник и, сделав себе чашку любимого кофе и закурив, погрузилась в райский мир блаженства. Куда-то спешить сейчас совершенно не хотелось.

Я попыталась растянуть прекрасные минуты как могла, но в конце концов поняла, что, если помедлю еще хоть пару секунд, мой «доставщик» отчалит на очередную работу, и мне потом придется долго и мучительно гадать, что же такое попросила его сделать Оксана Миронова. Усилием воли заставив себя расстаться с чашкой, я подошла к шкафу с одеждой.

В отличие от вчерашнего дня сегодня я точно знала, что мне предстоит слежка, а потому предпочла выбрать в своем гардеробе кое-что более подходящее такому случаю. Если уж быть совсем точной, то я решила перевоплотиться в мальчишку, к которому в «Чертовой дюжине» вряд ли кто станет приставать.

На мое счастье, у меня как раз оказалось несколько потертых темных джинсовых вещей, которые я уже давно собиралась выбросить, но все никак не доходили руки. Именно в них я сейчас и облачилась, завершив собственное преображение прической под названием «ракушка». Собрав волосы и заколов их на затылке, я натянула на голову кепку с козырьком, чтобы волосы не выбивались из-под нее. Никакого макияжа к такому наряду, конечно же, не требовалось, а потому процесс одевания занял у меня не более трех минут.

Наконец я села в свою «девятку» и, несколько раз тяжело вздохнув, повернула ключ. Дальше последовала длинная полупустая дорога к дому Павла Тимошина. Причем именно полупустая, так как в пять утра лишь редкие шоферы садились за руль своих машин и устремлялись куда-то. Все же остальные еще спали.

Учитывая, что моему движению никто не мешал, я добралась до границы с «Чертовой дюжиной» за пятнадцать минут. Здесь я решила оставить свою машину, прекрасно понимая, что, если сунусь на ней в эти дебри, от нее потом ни колес, ни чего другого не останется.

Хорошо зная также и то, что сигнализация в этом районе — дело попросту нелепое, я попросила присмотреть за своей «девяткой» какого-то нищего, сидящего у дерева с зажатым в кулаке засохшим куском хлеба. Едва я только подошла к нему, как он тут же захныкал:

— Люди добрые, подайте калеке на лечение. Век не забуду.

Мои предположения по поводу того, что нищий не прочь подзаработать, тем более ничего не делая, оказались верны, и через пару минут я уже углублялась в бандитский район, спокойная за свою машину, которую теперь вряд ли кто тронет, ведь обещанных мной денег тому мужичку иным путем вовек не заработать.

Павел Тимошин оказался еще дома. После вчерашней пьянки у него явно трещала голова, так как он то и дело вываливался из окна своей хибары, чтобы освежиться. Я сидела в стороне среди дров и пыталась сообразить, способен ли будет этот мужлан отправиться выполнять порученную работу в таком состоянии. Оказалось, что способен.