История человеческих жертвоприношений - Олег Ивик

О дальнейшей судьбе Дидоны мифографы повествуют по-разному. Существует рассказ о том, что Дидона, преследуемая сватовством Ярба и желающая сохранить верность покойному мужу, совершила самосожжение, чтобы спасти Карфаген от войск настойчивого жениха. Другое предание связывает гибель Дидоны с отъездом бросившего ее Энея. Исторический Эней, если он существовал, мог оказаться в Африке никак не позже начала двенадцатого века до н. э., вскоре после окончания Троянской войны; Карфаген же был основан значительно позже (впрочем, есть разные версии). Но из-за кого бы ни покончила с собой злосчастная Дидона, ее смерть однозначно была связана с самосожжением. Гибель царицы на костре положила начало страшному потоку ритуальных самоубийств и убийств, которые совершались в Карфагене на протяжении многих веков, причем так активно, как, возможно, ни в одном другом финикийском городе, а быть может, и ни в одном из городов Ойкумены.

Римский историк Саллюстий передает рассказ о двух жителях Карфагена, братьях Филенах, которые согласились похоронить себя заживо, дабы расширить границы карфагенских земель.

Карфагеняне приносили в жертву и военнопленных. Иногда, как сообщает греческий историк первого века до н. э. Диодор Сицилийский, для этого выбирали самых красивых пленников. Но случалось, что с выбором не заморачивались и в жертву приносили всех пленников сразу. Так поступил Ганнибал Магон (не путать со знаменитым Ганнибалом Баркой) после того, как в 408 году до н. э. взял сицилийский город Гимеру. Когда-то карфагеняне потерпели при Гимере сокрушительное поражение, и в битве погиб дед Ганнибала Магона — Гамилькар. Взяв город, мстительный полководец разрушил его и принес в жертву тени своего деда 3000 пленных.

Двумя веками позже Ганнибал Барка, воевавший с Римом и одержавший блистательную победу при Каннах, перенял у побежденных обычай погребальных гладиаторских игр. По сообщению римского историка Аппиана, «тех, кто принадлежал к сенаторам или вообще к знатным, он заставил вступить друг с другом в единоборство, отцов с сыновьями, братьев с братьями, не упуская ни одного случая проявить презрительную жестокость, причем ливийцы были зрителями этого зрелища». Возмущение Аппиана, получившего римское гражданство и причисленного к сословию всадников, не вполне справедливо, ведь во времена пунических войн римляне сами практиковали и человеческие жертвоприношения, и гладиаторские игры. А ко второму веку н. э., когда Аппиан поселился в Риме, на аренах римских цирков ежегодно гибли тысячи людей. Но к вопросу о гладиаторских играх мы вернемся в главе, посвященной Вечному городу. А пока что перейдем к самому страшному и массовому виду человеческих жертвоприношений Карфагена — всесожжению детей.

Тофет Карфаген находился на берегу моря, рядом с портом. Поначалу, примерно до седьмого века до н. э., здесь было обычное святилище, где приносили в жертву животных. Вплоть до этого времени археологические находки ничем не подтверждают детских жертвоприношений. Та же самая картина видна и в других финикийских колониях — покинув родину, древние мореходы отходили от традиций предков, хотя в остальном связи с метрополией сохраняли, и даже независимый Карфаген регулярно посылал своих представителей в Тир для участия в религиозных ритуалах. Но начиная с VII–V веков до н. э., на окраинах финикийских городов, рядом с крепостными стенами, появляются тофеты.

Карфагенский тофет представлял собой закрытый двор, внутри которого, за лабиринтом перегородок, находился еще один, внутренний дворик, а в нем — крохотная часовня площадью всего в один квадратный метр. Здесь на алтаре сжигали детей, прах и кости которых помещали потом в глиняные урны и хоронили в наружном дворе. Над урнами ставили каменные стелы.

Античные авторы оставили леденящие душу описания того, как карфагеняне сжигали живых детей, отправляя их в раскаленную утробу своего медного бога. Как во время ритуала, обставленного как всенародный праздник, родители детей стояли тут же с обязательными улыбками на лицах. Эти сцены, расцветив их красочными подробностями, передает Гюстав Флобер в своем знаменитом романе «Саламбо». Но сегодня исследователи считают, что на деле все выглядело несколько иначе. Ритуал этот действительно проходил ночью, под музыку флейт, тамбуринов и лир. Но детей предварительно убивали в отдельном помещении, и в руки огнедышащего идола попадали уже мертвые тела. Античные авторы, живописавшие предсмертные муки сгоравших заживо жертв, принадлежали к лагерю римлян — злейших врагов Карфагена, и, не желая, быть может, намеренно грешить против истины, они, во всяком случае, из множества разноречивых слухов выбирали те, в которых карфагеняне были представлены наихудшим образом.

Археологи обнаружили в тофете Карфагена останки примерно двадцати тысяч детей. Но нет оснований думать, что все они были принесены в жертву. Возможно, здесь же хоронили и детей, умерших естественной смертью. Эта версия выглядит тем более резонно, что среди останков встречается немало недоношенных детей, вероятно — выкидышей, которых навряд ли приносили в жертву и, уж во всяком случае, не убивали преднамеренно. Но тем не менее, даже если детские жертвоприношения и не обставлялись с такой чудовищной жестокостью и не носили такого массового характера, как об этом одно время писали, все равно масштабы этих жертв потрясают.

По традиции в жертву приносили мальчиков-первенцев, причем прежде всего из аристократических семей. Антропологическое исследование останков, найденных в карфагенском тофете, показало, что 85 процентов похороненных были моложе шести месяцев, как правило, всем было меньше двух лет, и лишь одному ребенку было около двенадцати лет. Встречаются здесь и останки девочек; впрочем, пол далеко не всегда можно установить, а кроме того, как мы уже говорили, это могли быть и дети, умершие естественной смертью.