Поправка за поправкой - Джозеф Хеллер

Он повернулся к юноше.

— Вот что нам от тебя нужно. Попробуй притвориться, что Скелли одна из твоих подружек.

У юноши перехватило дыхание.

— Как это?

— Ты знаешь как. Пересядь к ней, обними ее.

Юноша вскочил. Лицо его покраснело, покрылось потом, тело дрожало от страха.

— Нет! — выпалил он. — Я не буду. Вот.

Он пошарил в кармане:

— Возьмите ваши деньги!

— Забудь о деньгах, — сказал мужчина. — Они твои. Почему ты отказываешься?

— Потому что это неправильно, вот почему!

Мужчина неторопливо покачал головой, улыбнулся.

— Ты не понял. Мы ни о чем дурном не просим. — Он указал на фотографию паренька в футбольной форме и спросил: — Видишь того мальчика?

Сидней кивнул.

— Это наш сын. Мой и Скелли. Он умер. Скелли его очень не хватает. Ты же знаешь, каковы они, матери. Мы всего лишь хотим, чтобы ты поцеловал ее вместо него.

Юноша помнил, что сказала ему об этом мальчике женщина, и понял: мужчина врет, — однако страх постепенно покидал его. Помнил он и то, как мужчина повернулся от окна, прижимая ко лбу ладонь.

— Вы хотите, чтобы я поцеловал ее как мою мать? — спросил он.

— Нет. Мы хотим, чтобы ты повел себя так, точно она одна из твоих девушек, самая лучшая. Только и всего.

Сидней взглянул на женщину. Она смотрела на него напряженно, с надеждой. И с такой же надеждой смотрел, ожидая его решения, мужчина.

— Хорошо, — согласился юноша. — Я ее поцелую, но пусть она сначала скажет, что это правильно.

Женщина слабо улыбнулась, кивнула:

— Это правильно.

Мужчина встал, отошел к столу с напитками. Женщина тоже встала, поманила к себе юношу, и он медленно приблизился к ней. Он слышал, как за его спиной льется в стакан виски. Остановился перед ней. Она была на дюйм-другой выше его, он смотрел на нее снизу вверх, дрожа от страха и неуверенности. Женщина раскрыла ему объятия.

Мужчина неподвижно стоял в стороне, он словно застыл.

— Ну давай, — сказала женщина, когда юноша оглянулся на него. — Все правильно.

Юноша нервно сглотнул, потянулся к женщине, поцеловал ее в губы. Она обняла его. Юноша осторожно поднял ладони к ее плечам. И, едва коснувшись их кончиками пальцев, отпрянул от женщины.

— В чем дело? — сердито спросил мужчина.

— Он боится, — ответила женщина.

— Неудивительно. У тебя такой вид, точно ты глаза ему выцарапать собираешься. Улыбнись бедняге.

Женщина улыбнулась. Лицо ее стало ласковым, призывным и ужасно грустным. Юноша почувствовал прилив нежности к ней и неуверенно улыбнулся в ответ. Он снова подступил к ней. Она взяла его руки, обвила ими свое тело. Притянула лицо юноши к своему, крепко обняла его. И начала целовать в губы. Однако юноша был так напуган, что даже пошевелиться не мог.

— Он ничего не делает! — крикнула женщина и уткнулась лицом в его шею.

Плечи ее затряслись, и юноша понял: она плачет. Он чувствовал, как рыдания сотрясают все ее тело.

Мужчина подскочил к нему сзади, хлопнул ладонями по спине и закричал:

— Целуй ее! Чтоб тебя! Целуй!

Он толкнул юношу с такой силой, что тот упал вместе с женщиной на софу. Рыдания сотрясали воздух, он открыл глаза. Лицо женщины было смято отчаянием. Внезапно она уперлась ладонями в плечи юноши и резко оттолкнула его. Он слетел с софы, ударился коленями об пол, но тут же вскочил и метнулся через всю комнату — подальше от мужчины, гневно смотревшего сверху вниз на женщину с безумным, исступленным лицом.

— Все впустую! — крикнула она. — Он слишком молод!

Мужчина стремительно повернулся к юноше.

— Иди в контору! — рявкнул он. — Скажи там, чтобы прислали юнца постарше. Ты понял? Постарше. Нам нужен кто-то постарше.

Юноша кивнул. Он подскочил к столу, схватил свою шапку, мельком глянул на женщину, чей громкий, истерический плач отдавался в нем волнами боли. Но едва он устремился к двери, мужчина перехватил его.

— Минуту. Никому ни слова. Забудь о случившемся. Понял?

— Нет, расскажи им! — закричала женщина. — Расскажи всем.

— Заткнись, Скелли. Ради Бога, заткнись!

Женщина спрыгнула с софы, бросилась к юноше, и лицо ее вдруг показалось ему изможденным.

— Расскажи всем, Сидней, — прорыдала она. — Всему проклятому миру!

Рыдания мешали ей выговаривать слова, и она завизжала.

— Замолчи, Скелли, — взмолился, схватив ее за плечи, мужчина. — Замолчи, прошу тебя.

Юноша смотрел на нее, не в силах сдвинуться с места. Лицо женщины было белым как мел, она дергалась и гримасничала, пытаясь вырваться из рук мужчины.

Мужчина хлестнул ее ладонью по лицу. Она изумленно смолкла, мужчина отвел ее, поддерживая, к креслу и позволил ей упасть в него. Мгновение он печально смотрел на нее, потом вернулся к юноше и повел его к двери.

— Никому ни слова, — сказал он и сунул в ладонь юноши вторую бумажку. — Забудь обо всем. Ты понял?

Юноша все еще слышал тихие рыдания женщины, а оглянувшись, увидел за спиной мужчины ее подрагивавшие плечи.

— Запомни. Никому ни слова. Хорошо?

Юноша кивнул.

Мужчина открыл дверь.

— И ты обо всем забудешь, так?

Юноша кивнул снова, вышел в коридор.

Дверь за ним захлопнулась.

Первое путешествие Капитана, положившее начало его долгой и блестящей карьере мореплавателя, состоялось в тот теперь уж далекий год, когда сестра его, единственная еще живая представительница его родни, принадлежавшей к одному с ним поколению, уплыла назад, в Шотландию, чтобы там умереть. Разумеется, она не сообщила, что цель ее именно в этом и состоит, но с глупым упорством твердила о какой-то подруге детства, одинокой и больной. Однако Капитан, на редкость ясно помнивший нескончаемые, влачившие нога за ногу десятилетия, которые он успел оставить позади, отчетливо помнил и то, что ему было всего девять лет, когда его отец, дюжий корабельный плотник, чей звонкий смех и ныне нередко звучал в голове Капитана, одним могучим рывком сдернул с насиженного места свою мать, жену и семерых чад — мощи этого рывка хватило, чтобы стремглав перенести их из Глазго в Портленд, штат Мэн, — и что сестра в то время едва-едва вышла из поры младенчества и, стало быть, ни завести, ни разорвать сколько-нибудь крепкие связи не могла.